Кстати, спрашивать, откуда князь знает о плане нечисти, я не стал. Чтобы не ставить его в неловкую ситуацию и не заставлять врать.
— Я, конечно, люблю, эксперименты, Ваше Величество. Но исключительно с красивыми девушками и наедине. Соваться в пещеру, где живет непонятно кто, у меня желания нет. А судя по тому, что вы не посылаете туда даже кронов, и у них едва ли что-то получится, ведь так?
Святослав посмотрел на меня с проницательностью рентгеновского аппарата, от которого не скрыть ничего.
— Отец посылал, — сказал он. — Нескольких кощеев. Большинство вернулись, не в силах ничего рассказать. Парочка сгинула.
— Вот-вот. И вы решили озадачить тех, кого не жалко. Суккубу, волотов. Кто-то еще?
— Мои люди предлагали многим, — ответил князь. — Не все берутся.
— Даже интересно почему, да? Еще вопрос, почему именно ваши люди, а не вы лично?
Сказать честно, этот вопрос меня интересовал больше всего. Может, у князя есть какой-то штраф за невыполненные задания? А если его исполнитель умирает в процессе, вдруг Святославу даже прилетает обратка? Было бы неплохо. Не то чтобы я был таким злодеем, но это стало бы хоть какой-то гарантией моей безопасности.
— Мне общаться с нечистью? — удивился Святослав, брезгливо поморщившись.
Мда, а ларчик просто открывался. Вот в чем дело. Я как-то все забываю, что для рубежников нечисть — существа второго сорта. Даже если по силе они равны кощеям.
— Так что, Матвей, возьмешься?
Я даже опешил от его напора. В моем мире, нормальном и адекватном, перед предложением всегда приводились доводы, для чего тебе это нужно. Тут же получалось, что мне просто сказали: «Ни у кого ни фига не получилось — вперед!». Что самое забавное, мне надо было соглашаться. Потому что это был единственный способ добраться до записей. Только сделать это надо ловко. Чтобы Святослав ничего не понял.
Для начал я просто молчал и смотрел на Великого Князя. Тут вся уловка в том, что для этого трюка даже не обязательно обладать какими-то великими способностями. Как правило, собеседник сам начнет все интерпретировать так, как хочет. Удивительно, но это произошло и сейчас.
— Я не могу тебя заставить. Ты хоть сейчас можешь собрать вещи и уехать в Печенгу.
— Куда? — не понял я.
— В Печенгу. Это крохотный чужанский городок за Мурманском. Марат, сколько там людей живет?
— Тысяча, может, — наконец поставил перед нами поднос с чашками и чаем Башка. — Только это поселок, а не город, Ваше Величество
— Пусть так. Тысяча чужан и ни одного рубежника, представляешь? — деланно удивился Святослав. — А мы бы тебя туда и отправили. Ты для меня выполнил поручение, я это ценю. Сделаю тебя целым воеводой в Печенге. Чтобы ты охранял покой от нечисти. Марат, там же есть нечисть?
— Может, кто-то и остался, — не скрывая злорадства, ответил Башка. — Там уж лет тридцать никто не был.
— Вот, будешь нашим щитом от возможного вторжения с… с Севера. Жить везде можно. А летом там даже тепло бывает. В июле до плюс пятнадцати. Дождливо, правда. Даже по сравнению с Петербургом.
Это он молодец, здорово придумал. Я примерно понимал, про что идет речь. Сослать меня туда, где волки гадить боятся. Хотя вроде как там мне ничего не должно угрожать. Это если не знать, что пенс почему-то хотел меня убить. Хотя почему? Ясно, все связано с той реликвией, про которую писала Спешница.
Думаю, когда пенс узнает, что меня отселили, сделает все без лишних свидетелей. Интересно, князь в курсе этого или надеется испугать меня просто тем, что я в этой Печенге от тоски сдохну?
Конечно, мне вообще было плевать с высокой колокольни на все эти угрозы. Ну сошлет и что? Я к этому месту прикован, что ли? Если бы там были чуры, можно было бы смотаться через Изнанку. Хотя что-то меня терзают смутные сомнения, что ни фига их там нет. В Мурманске еще может. А до него попробуй добраться.
В любом случае, князь, наверное, думает, что Скугга на меня действует, как и на других. То есть, особого удовольствия я, находясь на ней, не испытываю. Поэтому даже не особо этого опасается.
Будь все так, как Святослав мне рассказывает, я бы плюнул ему в лицо и поехал в эту Печенгу. А оттуда уже свалил. Но мне нужно было это поручение, как бы самоубийственно подобное ни звучало. Однако говорить опять не торопился. Лишь опустил глаза и тяжело вздохнул.
— Если ты согласишься, то можешь запросить любую цену.
Вот вроде теперь самое время вступить в игру.
— И что мне просить? — пожал плечами я. — Осколок?
Ого, я даже не думал, что так попаду в цель. Лицо князя исказилось, будто я с помощью плоскогубцев и ножовки по металлу пытался вылечить ему зубы. Он торопливо покачал головой, что в переводе на язык смертных значило: «Хрена тебе перетертого, а не Осколок». Зато у меня стало возникать подозрение, что ту штуковину в схроне он бы тоже не отдал. Даже если бы Алена держала руки в карманах.
— Ну или… Я слышал, что у воеводы есть записи умершего Николая Морового. Он умер и не завещал их сыну.
— Да? — удивился Великий Князь. — Не слышал. И что там?
Ага, так я и сказал, чтобы ты меня и тут надул. Бегу — волосы назад. Я пожал плечами.
— Толком сам не знаю, Ваше Величество. Но Моровой был хорошим артефактором и много чего сделал. Вдруг найдется там что интересное. Возможно, мне удастся это продать.
Конечно, он понимал, что я вру. Было ли средство заставить меня говорить правду? Наверное, да. Но все же Великий Князь, который чередовал жесткий кнут с пряником (правда, и тот был со вкусом плетки) решил не жестить.
— Что ж, если у воеводы действительно есть эти записи.
— Нет, Ваше Величество. Я хочу быть уверен, что эти записи у него, и я их получу, если выполню ваше поручение. Поэтому мы заключим договор. Так что?
Святослав нахмурился и поднялся из-за стола. Он махнул Марату, но тот неожиданно его понял и принес телефон. Великий Князь, как самый обычный чужанский «решала», набрал (по всей видимости, воеводе) и ушел разговаривать в другую комнату. Нет, правильно говорили, технократ. Со мной остался только Башка, который продолжал сверлить меня ненавидящим взглядом.
Вернулся Великий Князь довольно скоро.
— Воевода очень удивлен, что кто-то заинтересовался записями Морового. Они пытались сами их прочитать, но ничего не поняли. Значит, тебе нужны только записи?
— Да, Ваше Величество. Еще мне нужна вся информация про эту Хтонь.
— Хорошо, но скажу сразу — ее не очень много. Что-то еще?
Я подумал. Можно было сказать еще что-то из вредности, но как назло ничего не шло в голову.
— Вроде все. Теперь можно поручкаться?
Башка закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что я все делаю неправильно. Видимо, я должен был трепетать перед кощеем с короной на голове.
Я еще никогда не подбирал слова так тщательно, как сейчас. Потому что не хотелось бы, чтобы Великий Князь нашел какую-то лазейку и нагнул меня. И судя по нахмуренному лицу Святослава, который не мог свести одно с другим, он искренне не понимал, что происходит. Пусть так и будет.
Интересно было и с пещерой. Как я понял, Великому Князю было по большей части плевать на хтонь. Точнее, это существо очень мешало проникнуть туда, чтобы что-то взять. Он и заставил меня сказать, что «ни я, ни те, кто будут мне помогать, не возьмут ничего, что обнаружат в пещере». Хитрый лис. А потом мы пожали руки.
Забавно, но сейчас каждый был одинаково доволен и недоволен друг другом. Доволен — потому что добился желаемого результата. Я вписался в блудняк с Хтонью, а Святослав изымет все бумаги у воеводы. Что он сделает это в самое ближайшее время, сомневаться не приходилось. Недовольны — потому, что ни он, ни я не видели всей картины в целом. Что там такого в пещере? Хрен знает. Для чего простому ведуну записи умершего рубежника? Ответ тот же.
Меня лишь порадовало, что во времени я был не ограничен. Спасибо и на этом. Хотя Великий Князь и не представляет, что мне надо провернуть все в самый короткий срок. Иначе… иначе Юнии трындец.
