Поднимаю голову и смотрю прямо в потемневшие до черноты глаза, в которых играют блики света трех лун. Арес серьезен, во взгляде ни намека на улыбку или насмешку, и я осмеливаюсь продолжить:
— Это от твоих поцелуев мне сносит напрочь крышу, а сердце замирает так, что я едва не лишаюсь сознания. И это, йархи тебя задери, для мне сильно в новинку. Только рядом с тобой я начинаю понимать, что за пургу описывают в любовных романах, которые Гейл прячет среди своих самых страшных книг по проклятиям, чтобы никто не заподозрил ее в излишней сентиментальности. И это ты тот единственный, кто… Кому… С кем… Вездесущий! — краснею, стесняясь говорить вслух с мужчиной о том, что мы обсуждали чуть раньше, но к счастью, Арес и сам все понимает.
Подходит ближе. Осторожно, чтобы не намочить, кладет мне ладонь на щеку, от чего тянет замурлыкать. Невольно прикрываю глаза.
— Если это случится, Ирис, наша связь станет окончательной и неразрывной. Мы станем парой навечно. До конца наших дней. И никакого выбора уж больше не будет. Я просто хочу, чтобы ты это понимала.
Молчание повисает в воздухе. Арес терпеливо ждет, пока я осознаю. И даже убирает руку, чтобы его прикосновение не мешало мне осознавать. Чувствую себя странно, по телу словно золотой свет прокатывается, щекоча каждый волосок, или это только моя фантазия?
— Надеюсь, с решением не стоит торопиться и заканчивать кхм… ритуал прямо сейчас? — пытаюсь шутить, до ужаса переживая, что он на это скажет.
— Нет, конечно. Хотя, порой мне очень сложно удержаться от такого развития событий, — Арес тоже улыбается и, чуть склонившись к моему уху, и шепотом признается: — Ведь твои поцелуи и мне сносят крышу, Ирис.
Смотрим друг другу в глаза и неожиданно смеемся. С облегчением опускаюсь на бревно, и Арес садится рядом, находит мою руку, переплетая пальцы.
— Спрашивай, дайири, я отвечу если смогу, — предлагает он.
— Наша связь. Это она так влияет, делая нас такими привлекательными? — задаю давно мучивший меня вопрос, пока к слову пришлось, а то вдруг потом будет неуместно.
— Не совсем. Она лишь отражает наши собственные эмоции. Те, что есть. Проявляет естественные чувства и желания, усиливает их, но только отдельные. Те, что необходимы для завершения ритуала. Тогда в нашей гостиной ты прикоснулась к моему знаку, и… мне было очень сложно удержать себя в рамках приличий.
— Так будет всегда? — осторожно уточняю, начав с самой безобидной части второго вопроса, который меня беспокоит не меньше.
— Нет, постепенно чрезмерное влечение пройдет, останется только естественное, так что не бойся, я не сорвусь и не сделаю ничего такого, за что ты станешь меня ненавидеть.
— Как интересно! А я… Я не сорвусь? — не могу удержаться от любопытства.
Арес смотрит на меня тааак, что начинаю всерьез сомневаться в том, что он не сорвется. Очередная волна мурашек пробегает по телу, заставляя покраснеть до корней волос.
— А если сорвешься ты, Ирис, это будет одно из самых сложных испытаний в моей жизни, — смеется светлый. — Ведь тогда мне придется не сорваться за нас обоих.
— И с чего тебе это делать? Разве не выгоднее… хммм… воспользоваться таким удачным моментом?
— Ага, а потом если ты меня не прибьешь сразу, то я уж точно буду проклят каким-нибудь изощренным способом до семьдесят седьмого колена. Уж больно у тебя подружка опасная, — он лицом изображает страх перед Гейл.
Мне смешно и все еще неловко. Не зная, как реагировать, звонко шлепаю его по плечу с удовольствием ощущая крепкие точно сталь мышцы под ладонью.
— Ой! Ты же мокрый! Простудишься!
— Это вряд ли.
— И все же, давай я тебя посушу.
— Меня — не надо, а вот одежду можешь сколько угодно.
Следующие десять минут мы несем какую-то чушь, подкалываем друг друга, смеемся — ведем себя так, как и должно на первом свидании. Главное, что не возникает ни неловкого молчания, ни унылых пауз, когда слышно, как тоскливо завывает ветер. Настроение стремительно улучшается, задавать новые вопросы уже чуточку легче:
— Кстати, а почему за твоим столиком сидела Берки? — интересуюсь будто невзначай.
— Та блондиночка? Так это же Гас ее пригласил.
— Вон оно как? Удивительное рядом, — я слегка ошеломлена таким поворотом событий.
— Ирис, я же назвал тебя невестой при всех не просто так. Думаешь мне в радость все те девушки, которые вьются вокруг, потрясая своими прелестями, когда я в таком состоянии?
— Что ты имеешь ввиду?
— Знак, кажется, имеет побочное свойство, делая меня привлекательнее для противоположного пола, чем я есть, — задумчиво рассуждает он. — Адептки… Да даже ваша ректорша ведут себя странно, словно я тут единственная особь мужского пола.
— Ректорша?! Значит мне не показалось, что она с тобой любезничала. Но почему он так действует, если связаны только мы с тобой?
Арес жмет плечами и ненадолго задумывается.
— Единение судеб — древний ритуал. Из тех, что основаны на божественных вмешательствах. Ну а если обращаешься к божеству за помощью, всегда приходится сем-то расплачиваться. Связь требуется закрепить, и в первые дни связанные должны проводить как можно больше времени вместе. Что особенно важно, если они плохо знают друг друга или еще не испытывают особенной симпатии. Тогда сильное влечение на первых порах облегчит им нахождение рядом, так мне объяснили. И, возможно, такое воздействие вынудит обоих побыстрее закончить ритуал единения судеб. Но в моем случае, подозреваю, вмешалась Раэсса лично.
— Раэсса? — хмурюсь, пытаясь припомнить, где я могла слышать это имя.
— Наша богиня плодородия и любви, — поясняет Арес и усмехается криво: — Кажется, она обижена на меня, вот и подталкивает к решительным действиям активнее, чем обычно, со всех сторон намекая.
Не могу понять, шутит он, или серьезен, но от упоминания «решительных действий» в который уже раз краснею.
— И когда же ты умудрился так насолить богине?
— Отказался жениться, — светлый веселится. — Считай, не уважил ее уже дважды, вот и последствия.
— Ты отказался жениться на богине?! — не верю собственным ушам. — А ты, вообще, кто такой? И откуда я тебя выдернула? — я даже вскакиваю на ноги.
Арес откровенно смеется.
— Не на богине. На другой девушке. Ты ведь умыкнула меня прямо с церемонии оглашения намерений.
— Прямо со свадьбы? Ого! — невольно испытываю укол ревности и удивленно таращу глаза. — Вездесущий… И что теперь будет с твоей невестой?
— Не переживай, чувств между нами не было. Одно лишь взаимовыгодное сотрудничество, оказавшееся не таким уж и выгодным. Жалеть не о чем. Я даже тебе благодарен за то, что уберегла от большой ошибки. Теперь я совершенно иначе вижу свою семейную жизнь, — он стискивает мою руку.
Это он про меня? Семейная жизнь — это звучит так интимно и невероятно. Я как-то особенно не представляла, как это будет. Мне казалось, я выйду замуж еще очень нескоро, после длительных отношений и притирки. Может, познакомлюсь со своим мужем на работе? И вот потенциальная семейная жизнь сидит рядом и держит меня за руку, заставляя вспыхивать на щеках румянец, а ведь я еще даже диплом не получила.
— Одна ошибка уберегла от другой. Парадокс. Знаешь, — мне в голову вдруг приходит чудесная идея: — Прежде нам стоит узнать друг друга получше. Вдруг у меня есть привычки, которые ты посчитаешь неприемлемыми в семейной жизни.
— Например? — улыбается Арес.
Смотрит он так заинтересованно, что я в который раз уже смущаюсь и бурчу какую-то ерунду:
— Ну… У меня больше пяти фамилиаров, и некоторые очень наглые. Являются без зова, язвят напропалую…
Действительно, как это Птиц не объявился до сих пор, чтобы поучить хозяйку уму разуму?
— А мне запрещено появляться в Раадриме магическим договором.
— Ого! — удивленно таращусь на него. — Но как тогда я смогла тебя выдернуть? Наверное, поэтому ты шел с таким трудом.
— Я отчаянно сопротивлялся, но не сумел устоять против твоих чар, — снова смеется светлый.
