Я, босиком, в прозрачной фате и свадебном платье, стояла у перил во всей своей ангельской красе, расправив белоснежные крылья, и наслаждалась неожиданной свободой…
– Ты действительно ангел! – выдохнул Ник, возникший на противоположном конце открытой беседки. Измученный, почти обугленный от переживаний, но нарядный. И тоже босиком, зато в белом свадебном смокинге.
Все смешалось – боль и радость, день и утро. Нерожденное, еще несказанное, коварно обманчивое – оно искрилось, сверкало, пугало дрожащими тенями и еще больше – иллюзорным сиянием надежд.
Задохнувшись от всего этого, я попыталась передать взглядом обуревавшие меня чувства и прошелестела:
– Да. Я – твой личный карающий ангел. Я пришла в этот мир изменить тебя и… изменившаяся сама.
– Почему?! – Столько горечи и боли на любимом лице. Мне жаль, но ему придется через это пройти. Придется. Иначе нельзя.
– Ты заигрался людскими судьбами, – тоскливо пояснила я. – Переступил черту и начал решать, кому как жить. Это позволено лишь Богу. Тебя следовало остановить!
Утренний бриз играл моей фатой. На поверхности моря пробегали легкие барашки пены. Воздух нес в себе ароматы можжевеловой терпкости и тонкий шлейф цветущих апельсиновых деревьев.
– Так это был обман?.. Притворство? – сдавленно спросил Ник. Его лицо утратило выражение любых эмоций, каменея. Муж негромко уточнил, словно не веря своим ушам: – То, что было между нами, – блеф?
Что-то в нем надломилось. Муж изменился. Чуть-чуть, для постороннего – едва заметно. Но не для меня. Откуда-то появилась беспросветность в гаснущих черных глазах, мрачная, глухая, рвущая душу. Такой беспросветности у него я не видела даже в ожидании пыток, когда нас похитили. Если не смогу достучаться, разморозить – все пойдет прахом. С такими глазами не выживают.
– Нет, – покачала я головой. Психуя, всегда пощипываю край крыла. В этот раз уже надрала пару горстей пуха. – Сначала это было моим заданием, а потом… – Вздохнула. – Потом я поставила тебя выше долга. Потому что ты стал моей Судьбой. – Вздохнула опять. – Как видишь, ангелы тоже могут ошибаться и совершать просчеты…
– Ты… ты все сделала специально! – обвинил меня муж, не слыша моих слов и замыкаясь в своей обиде. Тоже мне глухой тетерев под два метра ростом!
КАК БОЛЬНО!
– Да, – качнула я крыльями. – Разумеется. Все было подстроено высшими силами с самого начала. Ты не случайно меня увидел, и я одним своим видом подтолкнула тебя к похищению. Меня внешне сделали для тебя идеальной. Мне было нужно вызвать у тебя жгучий интерес и удержать его. Потому и сбежала, именно поэтому рисковала жизнью, доказывая – я не такая, как другие…
Чужой взгляд ожег страшней кнута, сильнее пощечины. Ледяной холод змеей заползал внутрь, заставляя вскипать морозными кристаллами раненое сердце.
– Все игра, – выплюнул Казидис, обхватывая себя руками. – Смешно. Все эти уловки… – Он прислонился затылком к одной из опор и прикрыл глаза, смаргивая часто-часто, будто ему в глаза попали соринки.
Больно. Больно! БОЛЬНО!
– И тут ты прав, – не стала отрицать. – Моим заданием было провести тебя теми же тропами, какими ты водил своих женщин: сначала страсть, беззастенчивое манипулирование, потом безответная любовь, отчаяние, в конце – безысходность. Думал ли ты о них потом хоть раз?.. Что с ними потом стало? После того как ты, порой насильно, удовлетворял свой мимолетный интерес и, вдоволь наигравшись, навсегда вычеркивал их из своей жизни? Скольким ты сломал жизнь, Никос? Сколько сердец ты разбил?
Молчание. Тишина, которая убивает.
Я уронила горестно:
– Две похищенные в результате погибли. Пять обратились к психологам и психиатрам и будут ходить на терапию до конца дней своих. Одна бросилась под машину… неудачно, но осталась на всю жизнь калекой – травма позвоночника и паралич нижней половины тела… И ни одна из них не писала на тебя заявления в полицию, не обращалась на телевидение или к репортерам. Ни одна не предала – ни одна! Все верили до последнего.
Никос слушал молча и сосредоточенно.
– Каким человеком надо быть, чтобы так себя вести? – ожесточенно продолжала я. – Кто дал тебе право калечить чужие судьбы?
– Ты обвиняешь меня? – скривил он губы. – Ты?!! Которая сделала со мной то же самое?
– Я лишь послана быть твоим зеркальным отражением, – тихо и горько сказала я. – Только я, в отличие от тебя, пойти до конца не смогла…
– О нет! – криво усмехнулся Ник. – Ты смогла… Очень даже! Ты растоптала меня, надругалась над моими чувствами! Уничтожила. Ты даже дошла до такой подлости, как выйти за меня замуж!
Его левая рука бессознательно терзала розово-алые цветы из свисающей с потолка гирлянды, рвала в клочья. Ладонью он добрался до стальной несущей струны с фиксаторами-креплениями и давно ранил о них сам себя, того не замечая. По руке текла кровь.
– Наша свадьба не должна была состояться, – призналась я. – На все вопросы в церкви я ответила «нет»…
Муж посмотрел на меня с недоверием:
– У тебя это хорошо получилось! Все слышали «Да!».
– Сашиэль, мой старший брат, спас мне жизнь. – Я не отводила взгляда, показывая, что сейчас между нами нет обмана. – Я бы сгорела тогда. Ангелы не лгут в церквях, а я хотела…
Выражение лица Ника немного смягчилось. Но тут же снова он надел маску безразличия:
– Именно поэтому ты пропала сразу после…
Я покраснела, но ответила:
– Мне не позволили остаться. Срочно вызвали наверх. Начальство. – Ткнула пальцем в небо. Мрачно дополнила: – Я превысила свои полномочия и должна была понести суровое наказание. – Бесконечно долгая пауза. – Но потом все решили, что твое дело не завершено, и меня в качестве ангела-мстителя отправили сюда обратно…
– О да! – хмыкнул Никос, отворачиваясь и обращаясь лицом к морю. – И у тебя все замечательно получилось! Так талантливо сыграть! Я был словно марионетка на ниточках…
– Я. НЕ. ИГРАЛА! – потеряла я всякое терпение и выдержку. – Я делала что могла! Пыталась изменить тебя в лучшую сторону и дать нам еще один шанс!
– Прекрасно! – Никос меня не слышал и даже не пытался понять. В нем сейчас говорили жгучая обида и ущемленное мужское самолюбие. – У тебя это восхитительно получилось!
– ДА! – Хоть у меня и были крылья, но общение с Аластором наложило свой неизбежный отпечаток. – У меня получилось… не дать тебе разбиться, утонуть в виски и свернуть себе шею! Хотя ты очень старался! Да если бы не мы вдвоем с Вемулей, которую я упросила временно поработать Хранителем…
– Так это были твои происки?! – взъярился муж. Он развернулся и уставился глазами злого бенгальского тигра. – Это из-за тебя я всерьез подумывал, что окончательно разума лишился? Чуть к господам в белых халатах добровольно не пошел сдаваться?.. Из-за тебя?!
– Нельзя лишиться того, чего нет! – мстительно отрезала я, приходя в свое нормальное состояние. Изнутри уже перло самосознание и пыталось показать одному тугодуму направление, где находится канадская граница!
– Вот спасибо! – шутливо поклонился Никос, снова отворачиваясь. Его трясло не то от возмущения, не то от чистой ярости. – Всегда приятно узнать о себе правду от любимой женщины!
– Да что ты говоришь! – в тон ему пропела я. – То-то ты меня усиленно слушаешь! Вон даже уши, как у слона, развесил!
– Это они под тоннами спагетти из лжи оттянулись! – фыркнул упрямец.
И меня кто-то называл монстром? Да я ангел! Ой! Я и вправду ангел, но с этим мужчиной постоянно об этом забываю! Он будит во мне только все худшее!
– Могу пожертвовать циркулярную пилу! Или вилы! – буркнула я. – Адские! – Подпустила шпильку: – Аластор ссудит по дружбе на время!
– Так у тебя еще и другой мужчина?!! – взорвался Ник, кидаясь ко мне.
Я увернулась и подарила ему пару перьев для подушки. Судя по всему, совсем мужик одичал и обнищал, уже на женщин кидается, чтобы общипать, а не по другому поводу!
– Это демон-искуситель по мою душу! – попыталась я объяснить.
– Час от часу не легче! – Ревность выползла на первый план и стала раздуваться, словно капюшон у индийской королевской кобры. Мозги уже заплыли.
– Ты меня слушать будешь?! – вскочила я на перила. – Скоро Баи-ра тебя выдернет, и будешь потом по стенам и по потолку бегать, да станет слишком ПОЗДНО!
– Не буду! – истекая желчью, пообещал мне Ник. – Я сразу отправлюсь подавать на развод!
– Ой, как страшно! – фыркнула я, гася вспыхнувшую боль в груди. – На здоровье! Попробуй! Только учти – от меня все равно не избавишься! Я теперь всегда у тебя за спиной!
До твердолобого грека кое-что дошло и, возможно, даже постучалось… ненароком… в крепкую лобовую кость.
– Почему? – подозрительно спросил он, подбираясь, будто готовый к атаке хищник.
– Потому что обменяла свою жизнь на твою, – уныло пояснила я, садясь на перила и свешивая ноги. Фату сняла и запустила ею куда подальше. Теперь она медленно покачивалась на волнах, но почему-то не тонула. – Ты должен был погибнуть в той аварии.
