Выступы и колонны были украшены лепниной, коваными завитками и — скульптурами.
Это были уже хорошо знакомые мне крылатые посланники богини предсказаний.
С оскаленными клыками и острыми когтями. В капюшонах и жреческих рясах. С мечами, весами, перьями в лапах. Танцующие полукругом на высоком балконе, где больше не было никакого другого ограждения.
Наверное, учитывая родовую магию Хилковых, это было… логично. Но…
Лукьян завозился с замком.
— Что это такое? — осенил себя жестом божественного благословения Платон, который во все прочие дни предпочитал делать вид, что никаких богов не существует, а он строго сам по себе.
— Добро пожаловать ко мне домой, — сделал широкий жест рукой Лукьян, не с первой попытки провернув в тяжёлой двери ключ и широко распахнув ее передо мной.
Темнота за ней оскалила свою пасть.
— А спишь ты, стал быть, в гробу? — с сомнением уточнил Платон, вглядываясь в темноту из-за моего плеча. — Где тогда твой модный вампирский плащ? Ты поэтому такой бледный, да? Признавайся, на самом деле ты заманил нас сюда, чтобы выпить нашу кровь?
Люди в большинстве своем страшные скептики.
Услышав что-то не укладывающееся в тщательно намалеванную ими в голове картину мира (даже если у малевавшего были невероятно кривые руки, плохое воображение и сломанный глазомер) они с трудом соглашаются хотя бы рассмотреть возможность того, что проблемы с восприятием тут как раз у них.
С огромным трудом.
Именно поэтому, когда Лукьян сказал, что живет на дрейфующем посреди океана острове, в замке, который построил его пра-пра-прадед, человек, хоть и обладавший превосходным даром предвидения, совершенно слепой, как буквально, так и по отношению к окружающим, считавший окна чем-то излишним, имевший слабость по отношению к уродливым крылатым скульптурам и искренне ненавидящий принимать гостей и потому озаботившийся тем, чтобы начинить каждый укромный уголок замка какой-нибудь хитроумной ловушкой, мы все только посмеялись.
Как это могло быть правдой?
Император ведь распорядился вернуть Лукьяну все семейное имущество. Хилковы были таким старинным родом, у них определенно должно было быть что-то покомфортнее проклятого острова. А даже если так, если Лукьян буквально жил в филиале съемочной площадки фильма ужасов (он, похоже, тоже не слишком-то жаловал гостей, иначе зачем из всех возможных вариантов выбирать именно этот), разве летом сюда не наведывался Гордей?
Я насмешливо посмотрела на Змеева.
— То есть ты семь дней ехал на поезде, — я припомнила маршрут, который описал Лукьян, убеждая нас в том, что без круга перемещения тут никуда, — два в экипаже и потом ещё плыл сюда на лодке, чтобы… у тебя перед носом захлопнули дверь?
— Он натравил на меня чаек!
— Это была жратва на обратную дорогу. Никто не виноват, что у тебя нет никаких навыков выживания, — пожал плечами Лукьян. — А мог бы сварить суп, накрутить амулетов, набить подушку…
Закатив глаза я зашла в поместье.
Лукьян зашёл следом.
Похлопав в ладоши зажег лампы — взгляду предстала круглая гостиная с камином.
И захлопнул дверь.
— Эй! — недовольно крикнул с той стороны Иларион.
Я вопросительно уставилась на Лукьяна.
— Ах, я надеялся, что они постесняются напомнить о себе, — сокрушенно вздохнул Лукьян.
Ага, и скроются в пучине морской, конечно.
Я наконец-то сняла шубу, Евжена выжала волосы, Гордей стянул помятый пиджак и протянул его вперед, глупо моргая в очевидном ожидании того, что кто-нибудь сейчас подскочит к нему с плечиками и полотенцем.
Лукьян усмехнулся.
— У меня нет слуг, дойди до шкафа самостоятельно.
— А кто у тебя есть? Призраки?
Словно в подтверждение этих слов откуда-то сверху раздался потусторонний вой.
— Я пользуюсь тремя комнатами на первом этаже и библиотекой. Что водится в остальных не имею ни малейшего понятия. Если хочешь, можешь отправиться на разведку.
Гордей не выразил никакого желания в одиночку бродить по пустынному замку и вместе со всеми отправился в библиотеку.
Где мы наконец-то увидели то, что могло нам помочь.
Круг перемещения… во времени.
Магические круги были обычным делом, если вы хотели изменить свою жизнь в целом, или местоположение в частности. С их помощью можно было кого-то призвать, кого-то запереть, отправить надоедливых соседей на северный полюс прямо вместе с их аляповатым домом. Правда, последнее было запрещено и преследовалось по закону, но всегда можно было подстраховаться и до кучи переместить куда-нибудь ещё и себя.
Круги рисовались на плоских ровных поверхностях с помощью подручных материалов.
Красок, песка, чернил.
Были энтузиасты, которым казалось, что для хорошей работы круга его непременно надо нарисовать кровью, но они не стоили даже упоминания. Им, судя по всему, никогда не приходилось после использования круга отмывать ту самую запекшуюся кровь.
Однако круг перемещения во времени был своего рода уникальным.
Изобретение Хилковых, которое по легенде им помогла создать сама богиня предсказаний.
Он был выложен драгоценными камнями плотно вдавленными в каменные плиты прямо на полу библиотеки Хилковых.
Никому таки не удалось повторить нечто столь грандиозное.
Сверкающие и переливающиеся птицы Вечного сада летели друг за другом, закручивая спираль времени. Вот только… у одной из них не было глаза.
— Все знают, что круг сломан, — сказал Гордей. — Как ты собираешься им воспользоваться?
Конечно.
Без единственной крошечной детали круг больше нельзя было запустить. Это стало настоящим ударом и для Змеевых, и для императорской семьи, каждый из которых после казни Хилковых с огромным удовольствием прибрал бы такое сокровище к своим рукам.
Особенный интерес к кругу проявляла императрица Лисафья Андреевна, вот только, как она не старалась, никому из мастеров так и не удалось восстановить его, а с возвращением Лукьяна ей и вовсе пришлось забыть об этом.
— Кто сказал, что он сломан? Нужно всего лишь вернуть на место недостающую деталь, — сказал Лукьян.
И его палец безошибочно указал на меня.
Вернее не на меня.
Глаза птиц были сделаны из белого лунного камня.
Ровно такого же, как тот, что прямо сейчас висел на моей шее.
Глава 36
У меня были все основания полагать, что Лулана, богиня любви и брака, имела ко мне какие-то весомые претензии.
Из-за того, что я не уделяла должного времени свиданиям?
Никогда не писала любовных записок?
Слишком громко хрустела попкорном на ромкомах в кинотеатре?
Знала ли богиня о том, что я удалила со смартфона даже единственное предустановленное приложение для знакомств?
Или это из-за того, что ту записку от анонимного отправителя “пятый этаж, после пар” я обнаружила в своей сумке только две недели спустя, когда идти куда-то не было уже никакого смысла?
Я все еще уверена, что это не было признанием.
Кто-то просто собирался расквасить мне нос без лишних свидетелей.
В общем, не знаю, за что именно на меня разгневалась Лулана, но одно можно сказать наверняка — все мои проблемы так или иначе были связаны со свадьбами.
Вне зависимости от места, особенности церемонии и основных участников, торжество бракосочетания неизменно приносило с собой сплошные неприятности.
Кто-то умирал, кого-то пытались убить, и в девяноста процентах из ста — жертвами становились мои нервные клетки.
Прямо как сейчас, когда мы с Лукьяном сидели на самой отдаленной от алтаря лавке, в тени храмовой колонны, и оставалось буквально несколько минут до события, которое впоследствии, говоря без капли преувеличения, станет легендарным.
Я оглушительно чихнула, чем заработала несколько неодобрительных взглядов со всех сторон.
Лукьян невозмутимо вытащил из нагрудного кармана обернувшегося к нам с гневной отповедью господина в пенсне платок и передал мне.
