Я слыхом не слыхивала о рассадниках богатеньких девочек и мальчиков, а Петя, судя по всему, слышал, потому что задумался. Чем больше расхваливал свое кафе Мелёшин, тем ниже падало мое настроение. Только эпицентра избранного общества мне не хватало. А Петя, наоборот, приосанился и сказал солидно:
— Я бы с удовольствием, но сегодня, к сожалению, материально не подкреплен. Оставил портмоне дома.
Какой он, оказывается, серьезный. И главное, ему есть, куда складывать деньги.
— Ну, что вы, Петр! Нет проблем. Сочтемся позже, как деловые и порядочные люди. Создадим задел для долгосрочных дружеских отношений, — плел Мелёшин одному ему понятную паутину, а Петя увязал в ней, я это видела. Подергала парня за рукав и зашептала на ухо:
— Петя, у тебя тренировка горит, а мне тоже… у меня тоже куча дел.
Мелёшин внимательно наблюдал за нами, и я уверилась, что он использовал legra vi labum [2].
— Эвочка, — погладил мою ладошку спортсмен, — не переживай. Если…эээ…
— Егор, — напомнил своё имя Мелёшин.
— Если Егор уверяет, что поездка не займет много времени, так и быть — приглашаю тебя в кафе.
Не нужно мне ваше кафе, — застонала про себя. И как добираться в изысканное заведение? Пешком туда и обратно?
Мелёшин будто услышал немой вопрос.
— Я за рулем, поэтому обернемся мигом, — пояснил радушно, продолжая улыбаться и поддерживать блондинку за талию. Девушка переминалась и поглядывала по сторонам. Ясно, ее не прельщала компания в лице меня и Пети.
Спортсмен чинно кивнул:
— Машина в наше время существенно облегчает перемещение по перенаселенной столице.
— И не говорите, Петр, — поддакнул Мэл. Я внимательно посмотрела на него, выискивая подвох или скрытую издевку. Как назло, Мелёшин излучал доброжелательность и был сама душевная простота.
— А… я не одета! — выдала весомый аргумент.
Раскройте глаза и посмотрите на модель рядом с Мэлом и на меня. Высокие сапоги на тонких шпильках, облегающие пятнистые брючки, коротенькая шубка нежного алого цвета и эффектный кремовый шарфик через плечо. И это все надето не на мне, а на блондинке с ухоженными волосами и профессиональным макияжем.
— Не стоит беспокоиться, — рассеял сомнения Мелёшин. — Мы поедем в демократичное заведение для просвещенной молодежи без тени консерватизма.
— Эва, не волнуйся, — начал уговаривать Петя. — Ты бывала в центре столицы?
— Нет, — ответила я, растерявшись массированной атакой.
— Не упускай шанс познакомиться с замечательным городом, — агитировал спортсмен.
Вот это да! Мэл ловко перевернул разговор с ног на голову, и теперь Петя! — убеждал меня поехать к черту на кулички какую-то "Инновацию".
— А… мы точно вернемся назад вовремя? У меня остались дела в институте.
— Довезу в целости и сохранности, — заверил Мелёшин, и огоньки в его глазах вспыхнули и погасли. Или мне показалось?
— Пошли, Эва! — потянул меня Петя.
— Прошу, — Мэл показал дорогу взмахом свободной руки.
И я неохотно согласилась.
2.1
С недовольным видом я забрала в раздевалке куртку. Пока мы с Петей одевались, Мелёшин с блондинкой терпеливо ожидали. Девушка что-то сказала Мэлу, он кивнул и заправил прядь её волос за ухо. Почему-то меня разозлила его демонстративная нежность. Напялил очки, чтобы выпендриться, а смотрится смешно — подумала сердито. Не лето на дворе.
Одевшись, мы с Петей двинулись за парочкой. Блондинка накинула на ходу капюшончик, а Мелёшин шел с непокрытой головой. Выйдя на крыльцо, я поняла, что он надел очки не для показухи. Зимнее солнце слепило глаза, выбивая слезу и заставляя подслеповато щуриться.
Девушка подхватила Мэла под локоток, и они направились к воротам института по расчищенной дорожке, а мы с Петей последовали за ними.
Я вспомнила, что в последний раз проходила мимо ряда вздыбленных ангельских крыльев с Тёмой, когда он провожал в общежитие. Как давно это было! А сейчас ноги несли меня неизвестно куда и в малоприятной компании. Наверняка на фоне модельной парочки мы с Петей смотрелись смешно: он в шапке с помпончиком-какашкой, и я, замотанная по брови в толстый шарф, вся в инее от леденеющего на морозе дыхания.
Торопилась с подмерзающими коленками, а ангелы провожали меня задумчивыми взглядами. Увеличилось количество пустующих постаментов: к обрезанным щиколоткам добавилась парочка лодыжек в середине ангельского ряда. Воруют их, что ли? — задалась я вопросом по ходу движения, но вопрос вылетел из головы, когда мы подошли к стоянке.
Если бы меня подвели к двум рядам автомобилей, припаркованных у ограды института, и попросили показать, какой из них принадлежит Мэлу, я бы и за неделю не догадалась. Машин было много, машины сияли фешенебельностью, и от обилия обтекающих и острых форм разбегались глаза.
Черный Мелёшинский автомобиль стоял в первом ряду недалеко от калитки, блестя на солнце полировкой. Он показался мне приземистым и низким, я даже проверила, наклонившись, не соберет ли днище неровности дороги, и заметила ухмылку на лице Мэла. В зеркальных очках и куртке, рядом со сказочной машиной, он казался вырванной страничкой из журнальной рекламы.
Я остановилась, не зная, что делать дальше. Мелёшин сделал приглашающий жест и сказал, любезно улыбнувшись:
— Рассаживайтесь.
Зная Мэла, я ни на миг не поверила в радушие гостеприимного хозяина. Он что-то задумал.
Нам с Петей выпала честь занять задние ряды. Спортсмен двинулся в обход автомобиля, чтобы сесть с другой стороны, а Мэл открыл перед своей спутницей дверцу, помогая расположиться на сиденье рядом с водительским местом. Заметив его джентльменский поступок, Петя бросился совершать аналогичный маневр по отношению ко мне. Распахнул дверцу, а я стояла и не могла решиться. Мне казалось, если сяду, то пути назад не будет, а так тлела слабая надежда — вдруг Петя передумает, или у Мэла окажется спущенным колесо, а лучше бы все четыре.
— Петь, пожалуйста, — пробухтела из-под шарфа, — давай откажемся! Может, в другой раз съездим?
Спортсмен хотел ответить, но не успел.
— Проблемы? — спросил голос над ухом. Это Мелёшин, усадив свою красотку, приторно улыбался, прислонившись боком к водительской дверце. Жалко, очки скрывали его нахальные глаза.
— Нет-нет, никаких, — сказал поспешно Петя.
В итоге мне пришлось совершенно неаристократично бухнуться на сиденье, а Петя, обежав машину, устроился рядом. В салоне и на улице было одинаково холодно.
Мэл завел машину, и двигатель тихо заурчал.
— Сейчас прогреется, и поедем, — сказал Мелёшин, настраивая тумблеры на панели и над головой. Девушка достала из сумки зеркальце и начала приводить в порядок идеальные губы, обводя и подкрашивая. У меня создалось впечатление, что она принципиально смотрела на нас с Петей как на пустое место и делала вид, что на заднем сиденье никто не сопел и не возился.
Нервно выдохнув, я приказала себе расслабиться и лишь сейчас обратила внимание на убранство салона. Деревянные лакированные вставки в сочетании со светло-кофейными и черными тонами подавляли своей роскошью. В отцовской машине пахло кожей и пылью, а в Мелёшинской витали приятные запахи. Наверное, духи блондинки пропитали благовонием ограниченное пространство автомобиля.
Сумку я решила засунуть в ноги. На коврике под сапогами расползлась небольшая лужица от растаявшего снега. Вот растяпа! Нужно сперва обстучать, прежде чем заваливаться мешком в автомобиль. На всякий случай я отодвинулась подальше от дверцы. Если замараю или поцарапаю — вовек не расплачусь.
— Хорошая машина, — степенно похвалил транспорт Петя.
Мне показалось, Мэл тихо фыркнул, однако сказал коротко:
— Да, неплохая.
Я не разбиралась в автомобилях, поэтому наклонилась к спортсмену и шепотом спросила:
— Что за марка?
— "Turba [3]-113", — пояснил он тихо. — Последняя модель.