Эдмар пытался высвободиться, но рана в животе саднила и болела, он чувствовал слабость.
— Что мне с тобой, дураком, теперь делать? Отдать под суд? На плаху собрался? — ругался капитан, оттаскивая юношу в кусты, понимая, что с минуты на минуту в саду появятся новобрачные и гости. Благо, еще в рыцарском зале, где-то внутри у него сработала интуиция бывалого воина: проверить все сомнительные места на пути Ровены. Было жалко не столько принцессу, сколько глупого юнца, намеревающегося укоротить себе жизнь из-за нелепых чувств.
— А хоть бы и на плаху! Лучше смерть, чем такая жизнь!
Дефорт сердито плюнул себе под ноги.
— Сопляк! Глупый, но гордый!
Он огляделся, чтобы сообразить, куда деть горемыку. Пришлось волочить его по земле до казарм и там запереть на ключ, поручив двум своим воинам не спускать глаз с дверей. Потом мчаться назад в сад, уповая, что за это время на принцессу не напал убийца посерьёзнее отвергнутого любовника.
В саду полным ходом шло застолье. Принцесса, завидев запыхавшегося Дефорта, зашипела:
— Ты где шляешься, капитан? Я же сказала везде меня сопровождать! Что непонятного?
— Простите, были веские причины, — извинился Дефорт и занял укромное местечко за ее плечом.
У принцессы в горле пересохло, а живот выдавал зверское урчание. Но памятуя советы капитана, она не притрагивалась ни к еде, ни к напиткам. От запеченного поросенка, искусно оформленных тарталеток с паштетами из печени птиц, пряных сыров, рыбных деликатесов, тушеных овощей и прочих аппетитных блюд исходили сумасшедшие ароматы. Она представляла, как вдыхая их, насыщается, но самовнушение не работало. Оставалось только с завистью наблюдать, как рядом новоявленный супруг обгладывает куриную ногу, запивая каким-то сладким напитком из бокала, а затем закусывает двумя колбасками сразу. Придворные бесконечной рекой тянулись к их столу с поздравлениями и подарками.
— Поздравляем вас с бракосочетанием! — присела в реверансе очередная маркиза или графиня, сверкая голыми плечами.
Принцесса кивнула, а потом не выдержала и сказала:
— Я дико извиняюсь! — Схватила со стола огурец и громко им хрустнула. Ну какова вероятность, что отравят огурец? Он же целый. Дефорт нахмурил брови.
Распорядитель торжества громко объявил танцы. Ровена не имела ни малейшего представления о том, как их танцевать, поэтому лишь только принц решился предложить ей руку, приросла к своему стулу и отказалась вставать с него напрочь.
— Но мы должны открывать вечер! — недоумевал Мартин.
— Ничего не знаю. Сидим ровно. Ты хочешь танцевать, иди танцуй. Хотя нет, не танцуй. Тоже сиди. А то подумают еще, что я сижу одна, потому что танцевать не умею!
Принц грустно вздохнул и остался на месте, с тоской поглядывая на родителей. Король и королева с унылыми лицами сидели за столом чуть поодаль.
Ровена глазами отыскала в толпе Теофиля и знаком подозвала его к себе. Тот подошел с поклоном.
— Что угодно будущей королеве?
— Уважаемый Теофиль, мне нужна ваша помощь, — сказала она, беря второй огурец (первый зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны). — Расскажите-ка мне, кто здесь кто. Ну с кем надо дружить, кого опасаться, и прочее. Ну понимаете, да?
— Очень понимаю, — улыбнулся советник. — Дружите со всеми. Вот лучший совет. Обратите внимание на того мужчину с родимым пятном на щеке. — Принцесса отыскала его глазами. — Дипломат из Даргона. Еще вчера он отправил весточку с гонцом себе на родину, что Аурусбург роднится с Фэй. И теперь Даргон хорошо подумает, прежде чем пересечь нашу границу на севере своими войсками. Север — самое уязвимое место Аурусбурга. Из четырех аурусбургских золотоносных жил, две пролегают там, и очень близко к границе. Конечно, для охраны рудников предусмотрены укрепленные форты, укомплектованные лучшими отрядами. Но против натиска целой армии они не выстоят.
— Понятно. А это кто такой в черном? — она указала на мужчину, стоящего в окружении хохочущих дам.
— Это посол из Блэквуда, лорд Палмер. Блэквуд готов оказать нам поддержку в случае военного конфликта, но я склонен делить их обещания надвое. Не удивлюсь, если Даргону они говорят то же самое. Да и цена поддержки может оказаться слишком высока… Палмер, кстати, дамский угодник. Будьте с ним аккуратны.
— Пфф! — сказала принцесса, отводя взгляд от красавца в черном.
— Дорогая принцесса, — послышался звонкий голосок слева от Ровены, — позвольте поздравить вас со вступлением в брак.
Ровена обернулась. У ее плеча стояла белокурая ангелоподобная девушка в богато украшенном голубом платье, в которой принцесса узнала дочь королевской камеристки, Виолетту.
— Я прошу прощения за свою неучтивость вчера в саду. — Она смущенно потупила глаза. — У меня было дурное настроение, прошу, если это возможно, простите меня и примите искреннюю дружбу.
— Ну хорошо, — согласилась принцесса, — по случаю праздника, я вас прощаю. Но впредь соблюдайте субординацию.
— В знак дружбы, я попросила нашего повара приготовить для вас эти пирожные по старинному рецепту семьи Мираболь. — Девушка протянула Ровене подносик с несколькими эклерами, аппетитно украшенными светлыми кремовыми шапочками и свежими ягодами.
Принцесса машинально схватила пирожное и откусила. Тревожная догадка озарила ее позднее. В том как Виолетта на мгновение отвела глаза, и в том, как у девушки вдруг задрожал поднос в руках, Ровена прочла конец своей истории. Горло словно стянуло железной проволокой, внутренности невыносимо зажгло, дыхание парализовало. Последнее, что она видела: падающий поднос с пирожными и дикий взгляд Дефорта. И снова нужно было его слушать…
Глава 11
На пиру. Часть вторая
Глава 11. На пиру. Часть вторая.
«Господи, как можно было так глупо облажаться! — ругала она себя, оказавшись снова за столом с принцем, держа в руке надкушенный огурец. — Это ж как мне повезло, что не откатило снова в карету!».
Живот продолжала сводить фантомная боль.
Теофиль стоял рядом и жужжал в ухо про рудники и Даргон. Про лорда Палмера из Блэквуда она итак помнила. Интересно, если прогуляться среди гостей и изменить свое местоположение, пойдет ли за ней девчонка с пирожными? Принцесса поискала глазами Виолетту: та сидела между королевой и своей матерью. Ровена встала и сделала шаг к расступающимся и кланяющимся волной придворным. На тенистой стороне площадки, в отдалении от всех, в кресле, снабженном колесиками, сидела древняя старуха в черном чепце. Две сиделки находились при ней, держа наготове слюнявчик и стакан воды.
Когда Ровена проходила мимо, старуха вдруг затрясла головой и проскрипела:
— Два раза у тебя осталось, милочка, всего два раза. — И захохотала.
Принцесса остановилась, как вкопанная.
— Как два раза? Почему всего два? Кто сказал?
Но бабка уже не смотрела на нее, а только бормотала:
— Я так рада, что наша Кло наконец-то выходит замуж. Я так рада, так рада…
— Эй, бабуля! — защелкала пальцами у нее перед носом принцесса. — Бабуля, смотри на меня! Что значит два раза осталось? Это то, о чем я думаю? Мои жизни?
— Ой, — вдруг по-детски заканючила старуха. — А почему невеста такая некрасивая? Ты же старая для нашего мальчика, старая!
Ровена аккуратно взяла женщину за морщинистый подбородок, взглянула в подернутые белой пленкой глаза, и спросила:
— Что ты знаешь обо мне?
— Гадина! — резко завизжала старуха. — Пусть она не трогает меня! Уберите от меня эту гадину!
— Простите, госпожа устала, — сказала одна из сиделок, разворачивая кресло.
На шум сбежалась половина гостей, сиделки быстро укатили женщину во дворец.
— Стойте, стойте, не увозите ее, не увозите! — закричала принцесса.
— С вами все в порядке? — спросил Теофиль, искусно изображая тревогу на своем круглом лице.
— Да все со мной в порядке! — рявкнула принцесса, пытаясь немного растянуть и ослабить воротничок платья. — Кто эта женщина, Теофиль?
