СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
МАРКА ТВЭНА
Я СЕКРЕТАРЬ ОДНОГО ИЗЪ СЕНАТОРОВЪ
Я больше уже не состою частнымъ секретаремъ у одного изъ сенаторовъ. Въ теченіе первыхъ двухъ мѣсяцевъ я съ увѣренностью и съ удовольствіемъ занималъ эту должность, но затѣмъ дѣла мои пошли на манеръ рака, т. е. всѣ мои дѣла начали возвращаться обратно, выясняясь въ настоящемъ ихъ видѣ. Тогда я счелъ наиболѣе разумнымъ отказаться отъ этой должности. Вотъ какъ это случилось. Однажды раннимъ утромъ мой шефъ послалъ за мной; наскоро закончивъ кое-какіе штрихи въ его послѣдней большой рѣчи о финансахъ, я предсталъ предъ нимъ. Выраженіе его лица не предвѣщало ничего хорошаго. Галстухъ былъ еле завязанъ, волосы въ значительномъ безпорядкѣ, а въ лицѣ затаенная буря. Онъ нервно мялъ въ рукѣ пачку писемъ; я заключилъ изъ этого, что со страхомъ поджидавшаяся мною почта съ береговъ Тихаго Океана, наконецъ-то, прибыла. Онъ сказалъ:
— Я думалъ, что вы опытный секретарь, которому можно довѣриться…
Я отвѣтилъ:
— Это вѣрно, милостивый государь.
Онъ сказалъ:
— Я передалъ вамъ письмо отъ нѣсколькихъ моихъ избирателей въ штатѣ Невада; они просили объ учрежденіи почтоваго отдѣленія въ Бальдвинъ-Ранча и я поручилъ вамъ написать имъ возможно убѣдительный и основательный отвѣтъ, который привелъ бы самихъ просителей къ заключенію о неимѣніи никакой дѣйствительной надобности въ учрежденіи почтамта въ этой мѣстности.
Я почувствовалъ себя облегченнымъ.
— Ну, если дѣло только въ этомъ, г. сенаторъ, то я дѣйствительно сдѣлалъ все возможное…
— Да, вы дѣйствительно сдѣлали… Я прочту вамъ вашъ отвѣтъ; вотъ онъ, къ стыду вашему:
«Вашингтонъ, 24 Ноября.
Г.г. Смиту, Джонсу и ихъ товарищамъ.
Милостивые Государи!
Ну, на какого чорта понадобился вамъ почтамтъ въ Бальдвинъ Ранчо? Ну, какую пользу могъ бы онъ вамъ принести? Вѣдь вы же сами знаете, что, если бы даже и пришло туда какое-нибудь письмо, — все равно: вы не съумѣете его прочитать; кромѣ того, денежныя письма, которымъ пришлось бы по пути попасть въ вашъ городокъ, вѣроятно, не успѣли бы уйти изъ него благополучно; вы должны и сами сообразить, что это причинило бы однѣ только непріятности. Нѣтъ, не питайте никакой надежды на учрежденіе почтамта въ вашемъ становищѣ. Я всегда сердечно забочусь о подержаніи священныхъ для меня интересовъ вашихъ и потому понимаю, что подобное учрежденіе явилось бы только дурацкимъ украшеніемъ вашего городка. Вы сами знаете, что вамъ дѣйствительно нужно, — это хорошенькая тюрьма, да, хорошенькая, прочнопостроенная тюрьма и начальная школа! Эти два учрежденія значительно упрочили бы ваше дальнѣйшее благополучіе. Они дѣйствительно сдѣлали бы васъ и счастливыми, и веселыми. Я немедленно начинаю хлопотать объ этомъ.
Всегда преданный вамъ
Маркъ Твэнъ,
за Джемса В. М.,
сенатора Соединенныхъ Штатовъ.»
— Вотъ вамъ подлинный отвѣтъ на письмо. Теперь они мнѣ пишутъ, что, если я когда-нибудь попаду въ ихъ мѣетечко, то они меня непремѣнно повѣсятъ, и я вполнѣ увѣренъ, что они сдержатъ свое слово.
— Но, г. сенаторъ, я никакъ не думалъ, что могу ихъ обидѣть моимъ отвѣтомъ: я только хотѣлъ ихъ убѣдить…
— О, да! вы ихъ, конечно, убѣдили, — въ этомъ я не сомнѣваюсь…
— Ну-съ, а вотъ вамъ другой образчикъ вашей работы. Я передалъ вамъ ходатайство нѣсколькихъ вліятельныхъ лицъ изъ Невады, въ которомъ они просили меня провести въ конгрессѣ законъ, на основаніи котораго епископальная церковь методистовъ въ штатѣ Невады получила бы корпоративныя права. Я рекомендовалъ вамъ подчеркнуть въ вашемъ отвѣтѣ, что иниціатива изданія такого закона должна собственно входить въ компетенцію законодательной власти этого самаго штата и, вмѣстѣ съ тѣмъ, намекнуть имъ, что, въ виду нынѣ существующей слабости религіознаго элемента въ той новой республикѣ, утвердительное разрѣшеніе вопроса о дарованіи церкви корпоративныхъ правъ, представляется сомнительнымъ.
И вотъ вашъ отвѣтъ:
«Вашинггонъ, 24 Ноября.
Многоуважаемому Джону Галифаксу — съ товарищами.
Милостивые Государи!
Вамъ придется обратиться съ Вашей спекулиціей къ законодательной власти родного штата: конгрессъ знать ничего не хочетъ о религіи. Впрочемъ, Вы можете и не очень торопиться, такъ какъ то, что вы теперь затѣяли, совсѣмъ не имѣетъ практическаго значенія для нашей юной страны, даже больше: оно просто на просто, смѣшно!
Ваши тамошніе людишки, воображающіе себя религіозными, въ дѣйствительности слишкомъ слабы и разсудкомъ и нравственностью, и благочестіемъ, — словомъ, слабы почти во всемъ. Они поступили бы разумнѣе, бросивши эту затѣю, — вѣдь все равно пользы для нихъ изъ этого никакой не выйдетъ. Вѣдь выпустить акціи отъ имени такого общества, какъ они замышляютъ, хотя бы оно и пользовалось корпоративными правами, имъ все-таки не удастся, но если бы даже и удалось, то вѣдь этимъ они причинили бы себѣ только безконечныя хлопоты. Тогда остальныя секты стали бы ихъ ругать, давить и, понизивъ ихъ акціи ниже нормальной стоимости, довели бы общество до банкротства. Вышло бы тоже самое, что съ ихъ серебряными рудниками: весь свѣтъ сразу бы раскусилъ, что все предпріятіе затѣяно единственно ради мошеннической аферы. Не предпринимайте же ничего такого, что могло бы опозорить столь святое дѣло! Да будетъ вамъ стыдно, — и это все, что я могу отвѣтить на ваше ходатайство. Вы кончаете вашу просьбу словами: „А мы будемъ неустанно молиться!“ Да, это именно было бы самое разумное съ вашей стороны, — это вамъ дѣйствительно необходимо».
Глубоко преданный Вамъ
Маркъ Твэнъ,
за Джемса В. Н
сенатора Соединенныхъ Штатовъ.
— Этимъ остроумнымъ письмомъ вы доканали меня въ средѣ религіознаго контингента моихъ избирателей. Но, дабы сдѣлать мою политическую смерть совершенно несомнѣннее, какой-то злой инстинктъ подсказалъ мнѣ вручить вамъ вотъ этотъ документъ, присланный мнѣ кружкомъ почтеннѣйшихъ и старѣйшихъ обывателей, составляющихъ городскую избирательную коммиссію въ С.-Франциско. Они просили меня провести въ конгрессѣ билль, которымъ бы запрѣплялось право города на мѣсто для постройки внѣ городской черты водопровода. Я предупредилъ васъ, что это одно изъ тѣхъ дѣлъ, возбуждать которыя представляется рискованнымъ, и потому поручилъ вамъ написать городскимъ избирателямъ письмо съ нѣсколько сбивчивыми разъясненіями, письмо, которое можно бы было понять и такъ и этакъ, и которое, сколь возможно тонко обходило бы самую постановку и, въ особенности, подробное обсужденіе вопроса о правѣ на мѣ;сто для водопровода. Если вы еще способны хоть что-нибудь сознавать и если въ васъ осталась еще хоть капля стыда, то это письмо, написанное вами, согласно такимъ моимъ указаніямъ, должно, наконецъ, вывести васъ изъ летаргіи, когда вы прослушаете его отъ слова до слова.
Вашингтонъ, 27 Ноября.
Почтеннѣйшей коллегіи городскихъ избирателей и т. д.
Милостивые Государи!
Георгъ Вашингтонъ, высокочтимый отецъ государства нашего, умеръ. Продолжительная и блестящая нить жизни его, увы! — навсегда порвалась! Великаго уваженія успѣлъ онъ заслужить въ этой части нашего общаго отечества, и ранновременная кончина его облекла въ трауръ все государство. Онъ скончался 14 декабря 1799 года. Съ миромъ покончилъ онъ свое земное существованіе, оставивъ за собою и почетъ и великіе подвиги, онъ, бывшій наиболѣе чтимымъ и искренно любимымъ героемъ изъ всѣхъ, которыхъ когда-либо похищала смерть. И въ такое-то время вы толкуете о правѣ на какія-то мѣста, для какого-то водопровода!
Подумайте только, какое мѣсто но праву принадлежитъ ему во всемірной исторіи!?
А, между тѣмъ, что такое слава? Слава это — случай. Сэръ Исаакъ Ньютонъ открылъ, что яблоко надаетъ на землю, — по правдѣ говоря, открытіе совсѣмъ обыкновенное, — открытіе, которое цѣлый милліонъ людей успѣли сдѣлать уже и до него, но его родители и родственники были люди очень ловкіе: они до тѣхъ поръ возились съ этимъ пустяшнымъ случаемъ, пока, наконецъ, не сдѣлали изъ него чего-то необычайнаго, и вотъ! простодушный свѣтъ тотчасъ же попался въ глупую ловушку, почти въ единый мигъ человѣкъ этотъ сталъ знаменитъ! Сохрани же эти мысли, какъ драгоцѣнное сокровище!
О, поэзія, сладкая поэзія, кто возьмется измѣрить, чѣмъ тебѣ обязанъ міръ!
У Маруси былъ ягненочекъ съ шерсткой бѣлою, какъ снѣгъ,
И куда бы ни шла Марусенька и ягненокъ шелъ за ней!
Джекъ и Галль на холмъ взобрались
Притащить ведро воды,
Джекъ упалъ, сломавши шею,
А за нимь упалъ и Галль!
Я признаю эти два стихотворенія за истинный шедевръ по ихъ безъискусственности, элегантности выраженій и отсутствію безнравственной тенденціи. Они доступны для всѣхъ степеней развитія, они пригодны для всѣхъ сферъ жизни: на полѣ, въ дѣтской комнатѣ, въ мастерской рабочаго. Да! ими не должна бы пренебрегать ни одна городская выборная коммиссія!
