Дата моего рождения точно установлена и документально подтверждена. Это произошло в 1929 году. Значительно важнее, что уже пятнадцатилетним отроком я захотел стать поэтом, позднее прозаиком, затем философом. После окончания школы поступил на экономический факультет. Учась в университете, я пришел к выводу, что поэт, прозаик, философ и экономист отлично уживаются в одном лице. И лицо это — юморист. Сделав такое открытие, я решил стать юмористом. Правильно ли я поступил, рассудят потомки. Двадцать шесть лет я работаю в будапештском «Лудаш Мати». В прошлом году отметил свою серебряную свадьбу с этим венгерским сатирическим журналом и в подарок получил назначение — меня сделали заместителем главного редактора. Движимость моя состоит из шести юмористических сборников. Один из них издан на русском языке в библиотеке «Крокодила» в 1964 году. Вот вкратце история моей Жизни. Если читателям она покажется недостаточно юмористичной, я приведу множество объективных оправдательных причин и в будущем постараюсь ликвидировать этот недостаток.
Дружеский шарж Е. ШУКАЕВА
— Боже, как ты неряшлив! — с привычным отвращением сказала жена. — Взгляни на себя: волосы взлохмачены, галстук съехал набок, на пиджаке пятно. Откуда это пятно?
— Кефир, — с покаянной улыбкой ответил муж. — Мне всегда не везет с кефиром.
— А это? Что это такое?
— Где? Не вижу никакого пятна. A-а, это! Я пролил кофе.
— Неужели нельзя быть поаккуратнее? Смотри, ты опять прожег нейлоновую рубашку!
— Ничего страшного. Это даже не дырка. Едва заметно.
— Наказал меня тобой бог, — вздохнула жена. — Капитан Клосс сражается с десятью врагами одновременно, проникает в заброшенные замки, засыпанные пылью и грязью, его швыряют в подвалы, где вода выше колен, а он всегда словно только что из шкатулки. Чистый, красивый, элегантный. Ты всего-навсего бухгалтер, а неряшлив так, что на тебя смотреть тошно. Скажи, что ты делал целый день?
Муж торжественно усадил жену рядом и начал:
— Послушай, Маршака, мне очень больно, что ты так со мной разговариваешь. Поэтому, хотя я и не имею права, расскажу тебе все. Утром я не пошел на службу.
— Как не пошел?
Так. У меня были другие дела. Мне позвонил один человек, называть которого я не хочу, и попросил спасти жизнь одной девушки. Не спрашивай ее имени, могут произойти международные осложнения. Ну-с, эту девушку спрятали в охотничьем домике. Ее охраняли тридцать вооруженных до зубов людей. Я расправился со всеми сорока…
— Только что ты сказал: их было тридцать.
— Я не упомянул запасных. Не перебивай меня! В охотничьем домике я нашел девушку. Она была прекрасна. Я перерезал веревки, которыми она была связана, и мы побежали. И, как по- твоему, что мы увидели?
— Что же вы увидели?
— Лес, окружавший нас, горел. Но я не испугался. С потерявшей сознание девушкой на руках я прорвался сквозь пламя. Это пламя и прожгло мою нейлоновую рубашку. Тогда я этого просто не заметил. Понимаешь?
— Конечно, — ответила жена.
— Добравшись до города, мы зашли в кафе. Заказали кофе, чтобы немного успокоить нервы. И представь, что случилось! Я поднес чашечку к губам, но в этот момент распахнулась дверь, и мужчина в черной маске выпустил по мне очередь из автомата. Ни один мускул не дрогнул на моем лице, но рука рефлекторно дернулась. Тогда-то я и пролил на себя кофе. Только одну каплю, но она попала на пиджак.
— Бедняжка! Не горюй, отойдет в холодной воде.
— Но история еще не закончена! Я проводил девушку домой. Она была страшно напугана, вся дрожала, но я успокоил ее: теперь все в порядке. «Ложитесь, — сказал я, — и забудьте обо всем».
— И она легла?
— Она начала раздеваться, а я вышел на кухню поискать какую-нибудь еду. Нашел бутылку кефира. И сразу понял, что кефир отравлен. Понял по запаху. Сильнейший яд, от которого люди умирают в страшных мучениях. В средние века им пользовались на острове Пасхи. Признаюсь, Маришка, я чуть-чуть испугался, и тогда-то кефир и пролился на пиджак. Ты не сердишься, правда?
— Глупенький, что ты!
— Представляешь, как девушка была мне благодарна! Она подошла ко мне, обвила руками мою шею — вот тут-то и съехал галстук, взлохматила волосы, хотела поцеловать, но я вырвался из ее рук. Не дал себя соблазнить! «У меня есть жена, которую я люблю!» — сказал я, повернулся и ушел. И вот я дома. А теперь ужинать!
— Сначала тебе придется сходить в «Гастроном».
— Ты ничего не купила? — с удивлением спросил муж. — Где же ты пропадала с пяти до семи? Ты кончаешь в пять, а пришла домой в семь.
— Если ты никому не скажешь, я тебе все открою, — ответила шепотом жена. — Несколько дней назад тайная служба одного иностранного государства поручила мне очень опасное задание…
Мальчику семнадцать лет, по натуре он замкнутый, каким бывает обычно мальчишка в семнадцать лет. Каждое слово из него надо вытягивать клещами, и если он с величайшим трудом выдавит «да» или «нет», по лицу видно, что он презирает себя за болтливость, за бабью трескотню.
Родители беседуют с сыном так:
— Что ты видел в кино, сынок? — спрашивает папа.
— «Прозябание», — отвечает мама.
Сын берет книгу и начинает листать ее.
— Тебе понравился фильм? — спрашивает папа.
— Разумеется, не понравился, — отвечает мама.
— А почему не понравился? — с любопытством, спрашивает папа.
— Потому что фильм скучный, — отвечает мама.
Папа рад, что сын правильно оценил фильм, но ему интересно, почему сын считает фильм скучным. И он спрашивает:
— Ты больше любишь фильмы, в которых много событий?
— Нет, — отвечает мама. — Он прекрасно знает, что фильм в котором мало событий, тоже может быть хорошим.
Отец доволен ответами. Фильм «Прозябание» ему и самому не нравится. «У этого сорванца хороший вкус, — с одобрением констатирует он про себя. — И самое главное, он не сноб. Ведь все снобы с ума сходят по этому фильму!
— У тебя есть деньги? — спрашивает отец, зная, что семнадцати летний парень не может ходить без гроша в кармане.
— Нет, — отвечает мать. — Ты давно ему не давал.
Отец дает сыну пятьдесят форинтов, мальчишка что-то ворчит и кладет деньги в карман.
Тогда расспрашивать сына начинает мама.
— Какие новости в школе?
— Какие могут быть новости? — отвечает отец. — Ты думаешь, их каждый день спрашивают?
Мальчишка откладывает книгу и подходит к окну. Он разглядывает облака.
— Тебе какой предмет больше всего нравится? — спрашивает мама.
— Разумеется, литература. Мне она тоже нравилась больше всего, — без колебаний отвечает отец.
— А что еще тебе нравится? — спрашивает мать.
— История, — отвечает папа.
— В прошлый раз ты принес тройку по истории… За что ты ее получил? — интересуется мама.
— Со всяким может случиться, — говорит отец. — Ничего, исправим!
Мать, улыбаясь, ласково смотрит на сына, который подходит к приемнику и включает программу легкой музыки.
— Ты в последнее время стал очень бледным, сынок, уж не влюбился ли ты? — спрашивает мама.
— Ну, что ты, право, — отвечает папа, покраснев до ушей. — Успеет еще…
— Но ты ведь скажешь нам, если влюбишься? — спрашивает мама.
— Ну, конечно-, скажет. Он ничего от нас не скрывает. Мы ведь родители современные, с нами можно говорить обо всем.
— А теперь хватит болтовни, — заключает мама. — Видишь, бедняжка устал, пусть немного поспит…
— Необходимо иногда побеседовать с ребенком, — шепчет пака. — А то он совсем от нас отдалится.
1
— Чем ты сейчас занимаешься? — спросил я Ковача, который, стоя возле ворот учреждения, внимательно следил за входом, словно кого-то ждал.
— Я грабитель, — ответил он, не моргнув глазом.
— Как это понимать?
— Так и понимай. Я главарь банды грабителей. Члены банды — пенсионеры, как и я… Самому молодому шестьдесят два года, самому старшему восемьдесят три… Мы работаем сдельно, по заказам, оплата почасовая.
— Думаешь, теперь я понял? Может, объяснишь подробнее…
— Тише! Он идет!
— Кто?
— Этого типа мы должны ограбить.
Из ворот учреждения на улицу вышел мужчина в черной шляпе с портфелем.
2
— Заказ мы получили от вдовы Леопольди, которая провела в том учреждении дважды по три часа, ожидая Зебегеня Фланца. Но ждала она напрасно: Фланца не было в кабинете, или он там был, но не принял ее. Наша задача заключается в следующем: надо получить у него обратно эти шесть часов. Ограбить его на шесть часов. План мы разработали до мельчайших деталей, все точно знают, что кому надо делать. Прежде чем начать операцию, мы вели слежку за нашей жертвой и узнали о ней многое. Например, знаем, что сегодня Фланц спешит к своей приятельнице, они хотят пойти в кино.
