Джонатан Линн, Энтони Джей
Да, господин Премьер-министр
Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера
В оформлении обложек и суперобложек книг «Да, господин министр» и «Да, господин Премьер-министр» использованы рисунки датского художника Херлуфа Бидструпа.
Памятка начинающему политику
Перелистываешь первые же страницы «Да, господин премьер-министр», продолжения выпущенного год назад тем же «РИМИСом» «Да, господин министр» (за это время в заглавии прибавилось всего одно, зато такое важное слово, а герой, министр правительства Ее Величества, Джеймс Хэкер поднялся на высшую ступень служебной лестницы) – и ощущаешь колючий ветер политической сатиры, давно уже забытой в наших издательско-читательских широтах.
В восемнадцатом веке, когда жанр этот был почтенным и не в пример более популярным, Свифт, или Дефо, или Стерн тоже рядились в скромные одежды «безымянных издателей», в чьи руки рукопись попала «совершенно случайно», «невесть откуда»…
Вот и весьма именитые авторы «политических мемуаров первого лица государства» Джонатан Линн, писатель, сценарист и кинорежиссер, лауреат премии Британской академии писателей, и Энтони Джей, тоже писатель, тоже сценарист, а еще педагог и художник, выдают себя за «скромных редакторов», что потрудились над изданием дневников великого человека в Оксфорде, в колледже его имени. Примечательна и дата завершения работы над дневниками – май 2024 года: времени, дескать, прошло немало, страсти улеглись, историческая перспектива задана, пришло время для «объективного» анализа.
Вместе с тем «редакторы» Хэкера, как в свое время и «издатели» Гулливера, Робинзона и Тристрама Шэнди, бьют не в бровь, а в глаз. Любой премьер, а не только английский, повторит слова нашего Николая I, который, посмотрев «Ревизора», с грустью признавался: «…а мне досталось больше всех». В Хэкере, его личности, ходе мыслей, его рассуждениях, обычаях и пристрастиях, его окружении себя узнает любой высокопоставленный государственный муж – если только высокое положение и свита не отучили его хоть иногда смотреть на себя в зеркало. Линну и Джею удалось то, что удается лишь очень талантливым писателям: Хэкер – одновременно и живой человек, британец до мозга костей, запомнившийся англичанам по популярнейшему телесериалу 80-х, и искусно, остроумно написанный, легко узнаваемый литературный персонаж, и – не в последнюю очередь – символ власти, олицетворение руководителя большой страны, делающий большую политику. А большая политика, дают нам понять Линн и Джей, нередко делается маленькими людьми.
От этой книги российский читатель получит, не сомневаюсь, немалое удовольствие – и не в последнюю очередь потому, что, прочитав «Да, господин премьер-министр», мы наверняка испытаем злорадное чувство: ведь английский государственный муж, оказывается, мало чем отличается от отечественного. Впечатление от сатиры Линна и Джея такое, что высоких государственных чиновников – английских, русских, финских, китайских – производят на одной фабрике с самыми незначительными модификациями. Вот его, государственного чиновника без национальности, «родовые» черты: двойной стандарт, умение идти на компромисс, а также суетность, подозрительность («Сэр Хамфри явно что-то замышляет…»), коварство в сочетании с примитивностью, повышенное самомнение в сочетании с «пониженной» осведомленностью («Что-что, а концентрироваться я умею…») и, конечно же, прискорбное несоответствие того, какими хэкеры рисуют себя и какими они рисуются тем, кто с ними работает.
Есть, кроме того, качества, которыми «компромиссная фигура» премьера должна обладать в обязательном порядке. Все, кто хочет сделать политическую карьеру, должен эти качества запомнить назубок, они – законы Паркинсона для политика. Вот он, закон Линна-Джея: политик обязан «быть покладистым, приятным в общении, не иметь твердых убеждений, не иметь никаких гениальных идей, не иметь желания что-нибудь менять, не иметь каких бы то ни было интеллектуальных пристрастий и, что самое главное, быть тем самым человеком, который способен не только прислушиваться к советам профессионалов, но и неукоснительно следовать им».
Вы обратили внимание, сколько «не» в этой длинной фразе? В политике, недвусмысленно следует из книги Линна и Джея, не иметь запоминающиеся черты лучше, чем иметь их. «Да, господин премьер-министр» – говорят подчиненные. «Нет, не стоит, не обязательно, посмотрим…» – постоянная реплика премьера.
Вы неприметны и готовы на компромисс? Вы чаще говорите «нет», чем «да»? Тогда вам не составит большого труда преодолеть любые препятствия на пути в большую политику.
А. Ливергант
Неожиданное вознесение Хэкера на пост Премьера, которое произойдет уже в конце первой главы, принесло издателям его мемуаров не меньше проблем, чем, возможно, его премьерство – самой Британии. Почему-то он был абсолютно уверен, что такого рода материалы должны наглядно отражать его пребывание во власти как череду непрерывных триумфов, хотя такая задача, скорее всего, была бы не по плечу даже куда более опытным мемуаристам. История, следует отметить, довольно сурово обходилась с Хэкером, когда он был премьер-министром, однако, как постепенно становится все более и более понятным из полной версии его собственного дневника, в этом можно усмотреть и некую справедливость, поскольку Хэкер, как автор, обходился с историей, пожалуй, еще более сурово. Ведь отнюдь не исключено, что премьерство неизбежно развивало в нем, как, впрочем, и во многих других тоже, чисто профессиональную привычку все дальше и дальше уходить от реальности и все меньше и меньше воспринимать реальные различия между конкретными фактами и игрой воображения. Когда Хэкер, сидя в удобном кресле с привычным бокалом шотландского виски в руке, наговаривал в портативный диктофон свою собственную версию минувшего дня, он как бы заново переживал свои «успехи» и (возможно, чисто подсознательно) давал совершенно иную трактовку своим поражениям.
Хотя мы весьма признательны за предоставленную нам честь расшифровывать и редактировать эти многокилометровые магнитофонные записи, нас, признаться, изрядно поразило то, как вольно Хэкер изменял окраску и переставлял местами реальные события прошлого, чтобы представить себя в более выгодном свете. Современному читателю это, конечно, может показаться удивительным, однако Хэкер на самом деле искренне полагал, что такая цель вполне достижима. Мы, само собой разумеется, не склонны утверждать, что любой политик способен намеренно изменять прошлые факты с целью исказить в свою пользу ход исторических событий, поэтому нам остается только предполагать наличие у Хэкера некоего врожденного дефекта мышления, нередко заставлявшего его задавать самому себе не вопрос «Что я сделал?», а вопрос «Каким должно быть самое впечатляющее объяснение моих поступков и действий, которые нельзя опровергнуть официально опубликованными фактами?».
Читатели политических мемуаров хорошо знают, что большая часть подобного рода творений являет собой образцы справедливости и точности, исполненные подкупающей искренности духа и даже не пытающиеся хоть как-нибудь оправдать прошлые ошибки. Политики обычно описывают своих коллег весьма тепло и нередко даже с определенным восхищением, которое сравнимо разве только со скромной недооценкой их собственного вклада в управление страной. Они редко претендуют или хотя бы предполагают, что каждая предложенная ими мера оказалась весьма успешной или что они категорически возражали против того или иного решения, которое привело к очередной политической катастрофе. Политики – это благородное поколение людей, которые своей преданностью и бескорыстным служением обществу сделали Британию тем, чем она является сегодня.
Одна из наименее приятных задач редакторов данного литературного жанра заключается в том, чтобы заставить честных политиков, пусть даже «через силу», исказить в своих дневниках некоторые факты, сделать их более противоречивыми, а иногда даже и злонамеренными, чтобы у издателя было больше шансов продать сериальные права на них, скажем, «Санди таймс».
Что же касается Хэкера, то с чего бы ему быть иным? Наиболее вероятным объяснением этому может быть то, что в результате неожиданного вознесения на самый верх политической пирамиды он стал смотреть на язык, так сказать, под другим углом. Вообще-то политики, как правило, простые и прямые люди. Привыкшие выражать свои мысли откровенно и без обиняков. Однако длительное и весьма тесное общение со всесильной государственной службой в лице сэра Хамфри Эплби, похоже, приучило Хэкера видеть язык не как окно в свой собственный разум, а наоборот, как шторку, плотно закрывающую его.
