Лео Таксиль - Забавное Евангелие

Относительно личности Иисуса Христа можно услышать три мнения:

1. Одни считают, что это бог, на некоторое время сошедший на землю в обличье человека.

2. Другие полагают, что он был евреем-проповедником, который при жизни подвергался суровым гонениям и потом был обожествлен сторонниками своих социально-освободительных идей.

3. И наконец, третьи утверждают, что никакого Иисуса Христа, как и его апостолов, не существовало и что христианская легенда, сфабрикованная по образцу множества других религиозных легенд, сложилась в эпоху упадка язычества, когда людям, извлекающим пользу из человеческой глупости, понадобилась новая религия.

Тщательно взвесив все доводы за и против, я твердо примкнул к сторонникам последней версии.

Эта книга написана не для того, чтобы, принизив Иисуса-бога, возвеличить тем самым Иисуса-человека: ни в существование того, ни в существование другого автор не верит. Его цель, – шаг за шагом проследив христианскую легенду, выявить весь тот вздор, который она содержит, и таким образом показать, что вся история об Иисусе Христе, будь то человек или божество, с какой стороны ее ни рассматривать, есть не что иное, как сплетение безнравственных и глупых выдумок.

Во дни Ирода, царя иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета. Оба они были праведны пред богом, поступая по всем заповедям и уставам господним беспорочно. У них не было детей; ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных.

Лука, глава 1, стихи 5-7.

В ту пору Слово, то есть господин по имени Иисус, еще не родилось; среди иерусалимских священников был тогда один левит, которого звали Захария.

Этот Захария жил в своем загородном домике в Ютте, местечке, расположенном в горах Иудеи. Была у него жена (еврейские священники жили в браке), и звали ее Елисаветой. «Оба они, – как сообщает апостол Лука, – были праведны пред богом, поступая по всем заповедям и уставам господним беспорочно» (Лука, глава 1, стих 6). Но благочестие супругов подверглось суровому испытанию. Может быть, вы думаете, что верующие не опускали денег в их копилку? Нет, дело не в этом.

Захария и Елисавета горевали оттого, что, несмотря на все старания, у них не было детей.

Священник и его жена были уже не первой молодости. Еще несколько лет бесплодия супруги, и почтенному левиту пришлось бы навсегда распрощаться с надеждой оставить после себя потомство. Это было тем более огорчительно, что у евреев бесплодие считалось позором и на бездетных супругов показывали пальцем.

Захария был вне себя. Тем временем наступил его черед служить в храме, и Захарию призвали в Иерусалим. Конечно, он куда охотнее продолжал бы сидеть дома и сажать вместе с женою капусту, ту самую чудесную капусту, в которой иногда находят малышей. Однако дисциплина превыше всего.

И Захария, ворча, отправился в Иерусалим. К счастью, если каждая медаль имеет оборотную сторону, то, по логике вещей, другая ее сторона должна быть приятной: в Иерусалимском храме священники выполняли различные обязанности по жребию, и Захарии досталось каждение. А надобно вам знать, что более высокой чести на долю священника и выпасть не могло: дело это было не пустячное – богослужение у евреев совершалось весьма торжественно.

Прежде всего в самой середине святейшего места, между огромным семисвечником и столиком со святым хлебом, помещался золотой алтарь. Что скажете? Это ли не роскошь? Великолепное святилище было отделено занавесом от другого помещения, которое называлось святая святых. Оно считалось еще более священным, потому что именно там, скрытый от взоров, пребывал могущественный бог Яхве, иначе называемый Иеговой, или всевышним, или богом Саваофом.

Входить в святая святых разрешалось не всякому: право на это имел только кадильщик. Когда он появлялся в Иерусалимском храме, толпа начинала петь радостные гимны, в храме зажигали светильники, все почтительно расступались; кадильщик, оставляя поющих за барьером, один поднимался на ступени святилища и по знаку первосвященника бросал в огонь благовония: то был чистейший ладан – символ молитв, воссылаемых верующими. Отвесив поклон, кадильщик направлялся к святая святых; выходя, он пятился задом, чтобы, упаси бог, не оказаться спиною к алтарю. Колокольчик возвещал его выход из святая святых и сопровождал благословение, которое он давал народу. Левиты тотчас начинали голосить молитвы под аккомпанемент священной какофонии. О, это было поистине великолепно, величественно, грандиозно – ну просто не передать!

Церемония до того потрясала присутствующих, что каждого невольно охватывал какой-то тайный трепет. Подумать только: священник, вступавший в святая святых, возносил их молитвы самому богу, он возносил их в виде ладана, который курился перед опущенным занавесом. И стоило Яхве отвергнуть его приношение, стоило ему покарать священника за малейшую оплошность, кара эта обрушилась бы на весь народ Израилев и всех евреев поразила бы тяжкая болезнь: с вещами божественными шутки плохи! Вот почему прихожане с таким нетерпением ждали возвращения кадильщика.

Какой ответ принесет он от предвечного? Это тревожило всех, кто находился в храме. Чтобы не заставлять людей волноваться понапрасну, кадильщик обычно старался выйти к ним побыстрее.

Но на сей раз Захария застрял надолго. Сыны Израилевы не на шутку забеспокоились: проходили секунды, минуты, они тянулись медленно, как века, а Захария все не появлялся.

Наконец он высунул из-за занавеса нос. Но какой нос!.. Он был огромен, он вытянулся до невероятной длины. Нос мрачно и угрюмо торчал на перепуганном лице Захарии. К тому же обладатель этого перепуганного лица и удручающе длинного носа дрожал как осиновый лист. Уж не случилось ли чего за занавесом?

Да, там действительно произошло нечто невообразимое. Итак, внимайте и трепещите!

Захария, будучи себе на уме, решил: «Раз уж мне привелось возносить господу богу молитвы за всю эту братию, на которую мне, честно говоря, начхать, надо по крайней мере воспользоваться случаем и обратиться к незримому Саваофу с маленькой личной просьбой». Подумав так, он простерся ниц и стал шептать:

– Боже всемогущий, не окажешь ли ты мне небольшую любезность: не исцелишь ли от бесплодия мою жену? Умоляю, сделай так, чтобы Елисавета наградила меня малышом, и не заставляй себя долго упрашивать. Преклонив колено, Захария замер в молитвенной позе. Встав, он внезапно очутился нос к носу с сияющим ангелом. Ему бы, простофиле, обрадоваться, а он ужасно оробел: никак не ожидал увидеть перед собою посланца божьего. Ангелу даже пришлось его успокаивать.

– Не бойся, Захария, благословеннейший из всех Захариев! – сказал ему ангел. – Ибо услышана молитва твоя, и внял ей господь. С помощью особой ретроактивной силы, недоступной человеческому разумению, он трансформирует твою жену. Ты оставил Елисавету бесплодной, как пустыня, но через девять месяцев ты ее просто не узнаешь. Скажу тебе больше: у тебя родится сын и ты наречешь его Иоанном. И будет тебе радость, и сыны Израилевы возрадуются. Сын твой не будет пить вина и других горячительных напитков. Он станет проповедовать в народе, и люди будут верить ему: трезвому всегда верят. Многих неверующих приведет он к господу богу. А напоследок, старина, сообщу тебе потрясающую штуку: быть твоему сыну предтечей мессии!

Захария ушам своим не верил. Решив, что его разыгрывают, он сказал ангелу:

– Сударь, господь бог чересчур щедр ко мне, ведь я просил его о малом. Уж не смеется ли он надо мною? Допустим, я вам поверю, но чем вы докажете, что вы и впрямь посланец божий? Сомнения Захарии задели ангела за живое.

– Нехорошо, нехорошо, старина, – сказал он в ответ. – Я пришел к тебе по-дружески, с поручением от отца Саваофа, а ты вообразил, будто я хочу тебя надуть! Это уж чересчур! Так знай же: я Гавриил, архангел первого ранга, один из первых пред богом. А чтобы ты больше не сомневался и не требовал от меня дальнейших объяснений, отныне и до того дня, когда сбудется то, о чем я тебе возвестил, ты лишишься дара речи.

С этими словами архангел Гавриил взлетел к потолку и на прощание даже не кивнул ошеломленному Захарии.

Миссия архангела, по-видимому, и впрямь была нешуточной, коли Захария потерял способность говорить: бедняга сделался нем как рыба!

Теперь вам понятно, что неспроста у несчастного левита был такой потешный вид, когда он появился перед народом.

Напрасно приставали к нему с вопросами:

– Ну что?.. Что случилось?.. Да говорите же, говорите, господин священник! Кроме покачивания головой и каких-то нечленораздельных звуков, так от него ничего и не добились.

В тот вечер сыны Израилевы легли спать в смертельной тревоге, и всю ночь их мучили кошмары.