Хозяйка думает, она главная, на самом деле, она даже не подозревает – что это не так – главный я! Когда мы гуляем, она делает поводок покороче, и, уверена, что управляет мною. Святая простота! Я тяну ее то в одну, то в другую сторону, пока у нее не начинает болеть рука, и она начинает злиться, при этом я делаю вид, что абсолютно не замечаю ее недовольства, и когда она выдыхается, я делаю то что мне нужно – валяюсь в траве, охочусь на бабочек, бегаю за голубями, нюхаю под хвостом у дамочек. Ах уж эти дамочки – сколько от них беспокойства, но в то же время как приятно завалить какую-нибудь красотку на спину и прижать к земле всем своим бульдожьим весом, чтобы она запищала подо мной, а ее мамаша всполошившись, стала нас разнимать с перепугу! Мне кажется, что моя хозяйка давно поняла, что со мной бесполезно тягаться, и сопротивляется моим выходкам так , для порядка, при этом она каждый раз краснеет и извиняется за мое бестактное поведение.
На прогулке я всегда отвлекаюсь на разные запахи в траве, а хозяйка тянет меня вперед – ей нужно ходить быстро, она худеет, но я специально ложусь и не двигаюсь с места, она пытается меня тянуть, но я упрямо лежу на брюхе, пока она не сдается, и я не обнюхаю все что мне хочется обнюхать. Сколько же там запахов… и такие разные… у меня голова начинает кружиться от них… Я втягиваю в себя воздух, наполненный ими, и в голове у меня роятся разные образы.
А вчера , представьте себе эту наглость , после прогулки, когда нужно было мыть мне лапы и чесать спинку, как обычно, хозяйка взяла в руки телефон, и когда я стал толкать ее, и всячески обращать на себя внимание, она выставила меня из комнаты и закрыла дверь. Конечно же причиной был ее ненавистный телефон, я слышал как она болтала с ним и весело смеялась , в тот момент ,когда я жалобно скулил и царапал дверь. Такой жестокой насмешки я стерпеть не мог, здесь главный ваш покорный слуга, а не какой- то там телефон-недоносок.
Я дождался, когда эта вакханалия с телефоном закончится, и она пойдет на кухню готовить еду, а после этого прокрался в комнату, заметив, что соперник лежит на диване и безучастно смотрит в потолок своим единственным темным глазом. Я сделал вид что не замечаю его, так просто зашел проверить как дела между прочим, чтобы он ничего не заподозрил, подошел к гладильной доске, понюхал ее со скучающим видом, а потом прыгнул со всей силы на него, когда он меньше всего ожидал, красиво вытянув передние и задние лапы в разные стороны в полете, враг пискнул , перевернулся в воздухе, свалился на пол и раскололся, причем из него вывалились абсолютно уродливые внутренности неопределенного цвета, этого мне показалось мало, враг был повержен, но мог быть восстановлен хозяйской рукой, я схватил в зубы отпавшую крышку которая оказалась пластиковой, хотя и по виду и по цвету смахивала на металл – и тут обман, и поволок ее в соседнюю темную комнату, где с радостным рычанием, стал жевать ее а она под натиском моих великолепных клыков, сминалась в гармошку . Я жевал ее снова и снова, а она рвалась как кусок бумаги от моих мощных челюстей.
Потом я прокрался на кухню, и как ни в чем не бывало, притворился, что сплю на кухонном диване, даже похрюкал для правдоподобия во сне. Нос у меня короткий от природы, да, я похрапываю, когда сплю, но так миленько, еле слышно, ей нравится!
И я действительно задремал, но только до тех пор, пока не услышал вопли моей хозяйки из комнаты. Надо отдать ей должное, она меня никогда не била, даже когда следовало – когда я сжевал ее новые кроссовки, только один раз одетые на улицу, или когда отодрал кусок обоев от стены в квартире со свежим ремонтом, когда сгрыз пульт от дорогого телевизора с огромным плазменным экраном, или когда перекусил кабель от электроутюга на две части. Она ни разу не применила насилия. За это я ей очень благодарен! Но сейчас я внутренним чутьем почуял, что в этот раз мне может крепко влететь. Есть у меня врожденное чувство опасности, видимо досталось мне от моих предков, которые охотились на львов и гепардов, или шли во главе войска, первыми набрасываясь на врагов, смыкали мощные челюсти на шеях ассирийских лучников. Кстати в те времена нас почитали как воинов, и хоронили , если мы погибали в бою, как людей с почестями. А на небе нас встречал собачий бог, которого и люди признавали за бога – голова у него была песья. Да хорошие были денечки!
–Где крышка?– орала хозяйка в ярости.
В ее руках лежала только часть врага – передняя панель, и батарея, заднюю же крышку я затащил в темную комнату и там разделался с ней , она лежала там поверженная и истекала кровью!
И я повел ее в эту тьму , и застыл там, указывая носом на место преступления.
Она включила свет и ойкнула. Останки пластиковой крышки были разбросаны повсюду на полу.
–Ах ты, гад!– хозяйка больно ущипнула меня за ухо, скажу вам даже если бы она пнула меня изо всей силы, то я бы не обиделся, картина, которая предстала нашему взору, была поистине ужасной. И самым ужасным было то, что по выражению лица хозяйки, я понял, что она собирается зареветь, а я этого не выношу. Видел, пару раз, и с тех пор понял, что абсолютно не выношу слез, такая у меня тонкая натура, сам начинаю скулить и всхлипывать, как щенок.
Я постарался отвлечь ее – становился на задние лапы, упираясь передними ей в коленки, даже лизнул ее в нос, когда она наклонилась, чтобы собрать покореженные куски, но она как будто не замечала моих сожалений и была непреклонна.
–Ах ты гадость, я жду звонка от НЕГО, а ты сожрал телефон! Все мне назло делаешь!
–Нет, ну вы слышали, от « НЕГО» она ждет звонка! Безобразие какое-то! Пошлятина! Где же вы целомудренные британские белошвейки ради которых нас и вывели, нежно склонивши ваши белокурые головки над пяльцами, почесываете нас за ушком в перерывах между работой и отдыхом. А мы мирно похрюкиваем во сне, разнежившись на вышитых батистовых подушечках сытые и довольные. И никто в целом мире нам не нужен! Вот оно счастье, а не
