Безопасность полетов
В Лехином сумаре засветили водку. В этой хреновине, куда все суют чемоданы, если хотят куда-то полететь. Поэтому мы вернулись в здание аэропорта одного из украинских городов, чтобы устранить нарушение.
Предварительно купив по бутерброду с плавленым сырком, мы зашли за этот же ларек, там устранили водку в себя, и снова прошли контроль, пронеся водку уже в себе.
А коньяк, пол-литра во фляжке у меня во внутреннем кармане, эти люди не заметили. Дураки-то.
Мы выбирались из одного украинского города в другой, с востока этой страны на запад. Чего-то или кого-то консультировали, не помню.
Ясный пень, диалог у нас начался насчет пресловутой безопасности полетов, когда все эти мероприятия разбиваются об шваль, частенько работающую во многих аэропортах.
Вспомнили этих говнюков, задержавших выдачу багажа в аэропорту Постригино нашего родного города, лишь чтобы успеть вскрыть наши чемоданы из Египта, с целью стибрить копеечные подарки родным — какие-то футболки, кепки, папирусы и прочую дрянь. Но все равно обидно, поэтому, как жители данного района, позвонили шпане и в полицию, дождались конца смены этих гаденышей, встретили, начистили им рыло, забрали взад эту шнягу, а потом сдали их в отдел, типа за драку…
Вспомнили про квадратик на крыле (если не рассказывал, расскажу как-нибудь). Опять же про подростка, который угнал самолет в Швецию, и сел там лет на десять. Подросток сел, не самолет.
И про шпиона этого, американского, из АНБ, куда и как его возили и нафига. И про чеканутого чувака из Люфтганзы, который самолет уронил. И как на халяву летать на самолетах по всему шарику. Короче, это все отдельные истории, расскажу еще…
Короче, дотащились пешком до самолета, такой АН-24, тут у них только такие, по-моему, и летают, сели на места, почти впереди, взлетели, открыли коньяк.
На запивку и для стаканов, после полного набора высоты, стюардесса предложила нам с Режиссером прохладительные напитки, после чего скрылась в хвосте самолета, в своем закутке.
К ней зачем-то прошел один из летчиков, там послышались обычные недолгие тихие визги-писки, потом летчик прошел по проходу обратно, со свежей царапиной на лице.
А у меня интуиция на всякую дрянь.
Я на всякий случай допил до дна:
— Леха, дело труба.
— А чего такого-то, Андрюх, — возразил Режиссер, — Однако встревоженное лицо летчика, идущего по проходу, вовсе не повод считать, что чего-то не так. Это ж не Стивен Сигал, который, когда он идет по проходу, то все пассажиры сразу понимают, что есть проблемы. Это же всего-навсего украинский летчик. Хотя у меня тоже впечатление, что самолет наш летит — будто крыльями машет.
— Пойду я покурю, Лёх. Я тут в Анах двадцать четвертых место одно знаю, где курить можно. (См. «Как летать на халяву в самолетах». Если этой истории еще нет, скоро опубликую.)
— Валяй. Как насчет «на дорожку»?
Мы выпили еще по аэрофлотовскому стаканчику, я продрался от окна через Лехины колени и пошел курить.
Открываю страшный секрет. Курилка в АН-24 находится впереди самолета, в багажном отделении, между пассажирским салоном и пилотской кабиной. Туда выходят курить летчики после того, как включат автопилот.
В начале пассажирского салона — дверь, и всем кажется, что дальше уже пилоты сидят, а вот и нет: в этом промежутке в АН-24 как раз по одной стороне лежат на полочках чемоданы пассажиров, а по другой — багажная дверь. В центре — довольно просторный проход.
Туда я и зашел покурить и тут же споткнулся обо что-то мягкое и объемное. Тюкнувшись башкой об полку с чемоданами, я присел разобраться, об что это я споткнулся.
Оказалось, не об что, а об кого. Около двери, слегка перекрывая проход, лежал без сознания связанный по рукам и ногам человек в летной форме.
Меня спасло, что я присел на корточки и начал разбираться, что за фигня. И при этом отошел с прохода.
Вдруг открылась дверь, и мимо в салон прошел еще летчик, с автоматом в руках.
Подумалось, вот, блин, и покурил.
Пришлось идти смотреть, в чем залепуха.
Оказалось прикольнее, чем подумалось.
Чувак, типа летчик, махая автоматом, под аплодисменты объявлял изумленным пассажирам, что самолет захвачен, и все сейчас летят в Турцию или еще куда. Вот зачем это говорить, если ты и так летчик и летишь куда хочешь?!
Народ, как и предполагалось, с энтузиазмом воспринял идею. Кроме меня, Лехи и еще, по-моему, нескольких придурков.
Я вышел из-за спины террориста и спросил:
— Это у тебя что? Старый «Калашников»? А он еще стреляет? Дай посмотреть! — И потянул автомат на себя, незаметно сдвинув предохранитель.
Летчик явно не ожидал комитета по встрече в моем лице, и возникла некая пауза. Которой хватило, чтобы Режиссер взмыл со своего места и пролетел по проходу к месту действия.
Леха вырвал у нас автомат и тут же зарядил прикладом террористу в табло, удалив последнего в багажное отделение. Я повернулся к пассажирам, сказав:
— Не волнуйтесь, это учения! — И тоже последовал за участниками действа, закрыв за собой дверь.
— Есть чем зафиксировать товарища? — поинтересовался Режиссер.
— Найдем, — я начал развязывать другого летчика, бросать освобождающиеся ремни от пассажирских сумок Лехе, одновременно объясняя, что это, возможно, хороший летчик, которого вырубили плохие, чтобы не мешал.
Кстати, под хорошим натекло нехило крови, я все ботинки заляпал.
— Тем не менее, мы еще ведь летим куда-то, — Леха закончил упаковку клиента, — А что у нас далее, господа?
— Наверное, самое время продолжить веселье. Заглянем-ка в кабинку!
Заглянули в кабинку.
В пилотской кабине сидел еще летчик. Неприятный такой. Наверное, знаете такой типаж. Такой украинец маленького роста, говорит почти фальцетом, слегка румяненький, типа некурящий, и с кучей самолюбования.
Вообще-то везде есть такие. И в Кишиневе вон. И полная Москва таких. Да и у нас в городе — морды устанешь бить.
И этот малявка гнал в микрофон такую же белиберду, что
