– Кто вам его показал?
– Простите, но… – Майор выразительно развел руками. – Я дал слово…
Тогда я попросил его рассказать о самом устройстве.
– С удовольствием, – почему-то обрадовался он. – В микрокомпьютер вводят данные о весе и росте жертвы, скорости машины, ну, и тому подобное, чтобы наверняка… понимаете? Мало того, программу можно дополнять или изменять по радио…
– Ого! – не выдержал я. – Неужели итальянцы способны на такую совершенную технологию? Не может быть.
– Конечно, не может, – подтвердил Сондерс. – Оно было сделано здесь.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы до конца осознать значение его слов.
– Здесь?
– Да… У них контракт с нашим министерством обороны.
Я не поверил своим ушам. Невероятно! Чудовищно! Британское оружие на службе у итальянских террористов! Я спросил Сондерса, как оно попало к итальянцам.
– Я тоже хотел бы это знать! – воскликнул он.
Я спросил, с кем еще он говорил об этом.
– Ни с кем, – ответил он. – Если бы я доложил в официальном порядке, мне пришлось бы раскрыть источник. А это исключено. Вот я и подумал, что мне стоит обратиться к человеку, близкому к верхушке…
– Принадлежащему к ней, – решительно поправил я его.
Подумав, он кивнул, затем продолжал свою мысль. По его мнению, такой человек мог бы выяснить, как британское оружие попадает в Италию и кто несет за это ответственность. Ведь расследование надо начинать здесь, в Англии… и на очень высоком уровне.
Интересно, как он представляет себе мою роль в этом деле. Тем более что разговор наш носит частный характер. Будто прочитав мои мысли, Сондерс сказал:
– Понимаете, сейчас вы знаете обо всем, как частное лицо, и хотя, как официальное лицо, вы не знаете этого, но можете использовать свою личную осведомленность, чтобы начать нечто вроде официального расследования: делать запросы, подтверждать или отвергать возникающие подозрения и так далее, тем самым превращая информацию, так сказать, частного порядка в официальную.
Год в правительстве меня многому научил. Сейчас мне уже не составляет особого труда понять смысл таких монологов. Возможно, через год я и сам смогу их произносить.
– Вы, случайно, не родственник сэру Хамфри Эплби? – полушутя-полусерьезно спросил я.
Оказалось, нет. Впрочем, неважно. Такой талант по наследству не передается. Этот язык – надежное оружие правящих классов в их извечном стремлении сидеть одновременно на двух стульях.
Сондерс испустил вздох облегчения, допил свое виски и заметил, что ему нужно было «с кем-нибудь поделиться».
– Несомненно, – понимающе кивнул я. – Что ж, теперь я знаю… как частное лицо.
Двое – это уже команда. Можно начинать игру.
– Отлично! Собираетесь что-нибудь предпринять? – обрадованно спросил он.
– Конечно… Да-да, безусловно.
– Не откладывая в долгий ящик?
– Немедленно!
– Простите, а что именно вы собираетесь предпринять?
Честно говоря, я не ожидал такого прямого вопроса. Какое ему дело? Он исполнил свой долг – проинформировал меня, и всего хорошего! Неужели же министр Ее Величества обязан отчитываться перед армейским офицером? Мало нам заднескамеечников в палате общин и других зануд, вечно пытающихся узнать, чем занимается правительство!
Однако, поскольку не только Сондерс, но и моя жена с явным интересом ожидала ответа, мне надо было хоть что-нибудь им сказать.
– Ну, прежде всего я обдумаю то, что вы мне сообщили. (Похоже, мои слова не произвели на них особого впечатления.) И немедленно!
– А потом?
Вот прицепился!
– А потом я рассмотрю возможные варианты действий… Не откладывая в долгий ящик.
Сондерсу и этого оказалось мало. Он требовал уточнений. Или же хотел загнать меня в угол.
– Вы собираетесь немедленно приступить к делу?
– Я собираюсь немедленно рассмотреть возможные варианты действий.
По-моему, в таких вопросах надо с самого начала ставить точки над «i».
– А ты, случайно, не родственник сэру Хамфри Эплби? – спросила вдруг Энни.
Я решил быть выше мелких обид, пропустил ее остроту мимо ушей и предложил Сондерсу еще виски. Он отказался, встал и, прежде чем уйти, выразил надежду, что на меня можно положиться и что дело будет доведено до конца.
Естественно, он может на меня положиться.
Когда Сондерс ушел, я поинтересовался мнением Энни о неожиданном визитере и вообще обо всем этом.
Вместо ответа она также выразила надежду, что я всерьез займусь этой загадочной историей.
Безусловно! Если сведения верны. Хотя трудно в это поверить. Нет, такого просто не может быть! Не может и не должно. А если и может, то все равно не может. Однако же…
Я прослушал последний абзац еще раз. Может, мы с Хамфри все-таки в родстве?
5 сентября
Сегодня состоялся серьезный разговор с сэром Хамфри. Возможно, самый серьезный за все время нашего сотрудничества (если это можно назвать сотрудничеством). Я даже не исключаю, что такого разговора вообще больше не будет.
И тем не менее, у меня нет полной уверенности, что он даст какие-либо результаты.
В понедельник Хамфри всегда приходит ко мне в самом начале рабочего дня, чтобы согласовать текущие дела на неделю. Мы быстро разделались с обычными проблемами. Затем я изменил тон в соответствии с предстоящим разговором.
– Хамфри, мне надо вам кое-что сообщить. Это «кое-что» очень меня тревожит. И поверьте, важность того, о чем я собираюсь сказать, переоценить трудно.
Он слегка нахмурился и спросил, что я имею в виду: поправку к административному указу о содержании казенного имущества в государственных учреждениях или административные процедуры по изменению прав местных органов власти на аренду земельных участков в зонах особого развития?
Вот уровень его представлений о жизни. Дальше собственного носа ничего не желает видеть!
– Нет, Хамфри, – терпеливо возразил я. – Меня интересует куда более важный вопрос – вопрос жизни и смерти.
– Простите, господин министр, но нельзя ли отложить это до конца рабочего дня? Вы же видите, я сейчас занят…
– Это тоже относится к работе.
– Что вы говорите? – искренне удивился мой постоянный заместитель. – Тогда, конечно… прошу вас, продолжайте.
Я спросил его, каким образом осуществляется продажа британского оружия иностранцам. Он тут же объяснил мне всю систему. Производитель должен получить экспортную лицензию в министерстве торговли… Оружие за границу продают как государственные организации, так и частные компании… Обычно они продают его иностранным правительствам, но иногда и посредникам – так называемым третьим лицам. Иначе говоря, некий человечек из Манчестера закупает партию от имени некоего лица с Нормандских островов, которое имеет официальный контракт с неким лицом из Люксембурга, и так далее.
На мой естественный вопрос, существует ли какой-нибудь контроль за тем, к кому в конечном итоге попадает оружие, Хамфри уверенно ответил, что такой контроль, само собой разумеется, существует. Посредник должен иметь специальный документ, известный под названием «сертификат конечного потребителя». А на сертификате должна стоять подпись этого конечного потребителя, одобренного правительством Ее Величества.
«Да, – подумал я, – а можно ли считать «сертификат конечного потребителя» надежной гарантией? Интересно, удивился бы сэр Хамфри, если бы, например, британский авианосец обнаружился где-нибудь в Центральноафриканской Республике?»
(Сэр Хамфри, безусловно, очень бы удивился, впрочем, как и любой другой на его месте, поскольку Центральноафриканская Республика расположена за тысячу миль от побережья. – Ред.)
По утверждению сэра Хамфри, «официально этого не может быть», то есть экспортируемое оружие не может оказаться у нежелательных лиц.
– Для этого предусмотрены строгие меры безопасности, инспекции на местах, исчерпывающие процедуры контроля, – пояснил он.
Официально не может быть! Мне слишком хорошо известно значение этой фразы, то есть все это не более, чем ширма. Услышав мое мнение, Хамфри снисходительно усмехнулся.
– Господин министр, вам не кажется, что лучше не вдаваться в подробности?
Я наотрез отказался играть в его игры.
– Нет, не кажется. Мои опасения полностью подтвердились. Вчера вечером из заслуживающего доверия источника я получил информацию, что британское оружие продается террористам в Италии.
Мой постоянный заместитель принял серьезный вид.
– Ясно. Могу я поинтересоваться вашим источником?
Я был потрясен.
– Хамфри! Я же только что сказал, что информация получена мною в конфиденциальной беседе.
Мое негодование, казалось, нисколько его не задело.
– О, простите, господин министр, я полагал, что вы собираетесь мне о нем рассказать.
