Курлянцева коротко бросила:
— Хорошо, но под вашу ответственность!
Мишка взял отпуск за свой счет. Он приходил в больницу в шесть утра и покидал ее только по категоричному приказу строгой медсестры Леночки.
Больные назвали пса «академиком Собакевичем». Но Мишка по прежнему обзывал его Бобиком. Утром пес, всегда одетый в белый халат, сшитый ему Леночкой, обходил палаты вслед за профессором Курлянцевой. Позже Виктор Степанович не без удивления констатировал улучшение самочувствия даже у самых тяжелых больных. Веселый шум и смех сопровождали Бобика как королевская свита. «Академик» кушал все, что ему предлагали и толстел прямо на глазах. На его проводника Мишку почти никто не обращал внимания…
5
— Вчера мне бывшая жена звонила, — Виктор Степанович говорил глухо, не глядя в сторону Мишки. — Вспомнила о кое-каких своих вещах. Сегодня утром я оставил их у соседки… Никогда не женись, брат.
Мишка пытался кормить Бобика. Пес воротил морду от тарелки с простым супом и смотрел в сторону самой веселой третьей палаты.
— А я раньше о любви совсем не думал, — Виктор Степанович достал очередную сигарету. — Полгода назад пришел домой, а на столе записка: «Прости, я так больше не могу…» Как в бездарном романе.
— Виктор Степаныч, а Нине лучше, — сказал Мишка, удерживая пса за ошейник. — Леночка вчера мне сказала, что…
— Много знает твоя Леночка! — фыркнул врач.
— Много, — мимо прошла Леночка и одарила доктора презрительным взглядом. — Между прочим, курить можно только в вестибюле.
— Миш, пошли, покурим? — с заметной жалобной ноткой в голосе попросил доктор. — А то ходят тут всякие…
Стерильного Бобика пришлось оставить под присмотром Леночки.
6
— Курлянцева научный труд пишет, — улыбаясь, рассказывал доктор Семушкин. — Тема: «Эмоциональное воздействие на больных, находящихся в бессознательном состоянии». Мишка, у тебя попросту свистнули идею.
Мишка совсем не думал об «идее». Он смотрел на дождь и думал о Прекрасной Принцессе.
— Жизнь — как весы, Мишка. Какая-нибудь крошка может качнуть их в ту или другую сторону.
— Нужно Бобика Крошкой назвать, — улыбнулся Мишка.
— В этой «крошке» наверное, уже больше трех пудов. Жрет как слон. Вчера у больного Сиволапова стянул кусок ветчины.
— Бобик тосковать перестал. Понимаете?.. Собаки все чувствуют.
— Вашими бы молитвами, — врач вздохнул. — А тоска, брат, действительно такое собачье чувство, что хоть вой от нее. Вот моя бывшая жена, например…
Доктор Семушкин говорил тихо и его голос был почти неразличим от звуков дождя. Мишка смотрел на капли на стекле и чему-то улыбался…
7
Вечером наступил кризис. Врачи суетились возле кровати Нины. Мишка совсем не понимал их разговора. Но после фразы «адреналин в сердце» у него вдруг похолодело в груди.
— Ты здесь?! — доктор Семушкин оглянулся. Злые глаза над белой повязкой казались огромными и черными. — А ну марш отсюда!
Мишка попятился к двери. Пес пошел следом за ним. Мишка открыл дверь и протиснулся в нее, не давая выхода собаке.
Потом он стоял в коридоре у окна и грыз крепко стиснутый кулак.
«Она не умрет!.. Она не умрет!» — повторял и повторял Мишка.
Времени не было.
Мишка закрыл глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что он стоит рядом с кроватью Нины. Мишка протянул руку… Рука натолкнулась на что-то холодное и твердое. Мишка ударил. Со звоном посыпалось стекло оконной рамы.
— Черт возьми, — весело выругался сзади доктор Семушкин. — Я чуть было не споткнулся об этого вездесущего пса!
Мишка оглянулся.
— Ты что стекла колотишь? — улыбнулся врач.
Мишка удивленно посмотрел на свой окровавленный кулак.
Врач сорвал с лица повязку и сунул в рот сигарету.
— Нина?.. — тихо спросил Мишка.
— Пришла в себя. Все обойдется без последствий. Иди, пусть тебе руку перевяжут. Потом — домой. Отдыхай!..
Мишка послушно пошел. Из полуоткрытой двери третьей палаты торчал толстый хвост Бобика. Больные весело смеялись. Пес гавкнул и хохот стал гомерическим.
— Сиволапов, колбасу прячь!..
— «Академик» с проверкой пришел!..
8
Леночка подошла сзади и уткнулась носом в плечо Виктора Степановича. Девушка тихо всхлипнула.
— Дурак!.. — сказала она. — Какой же ты дурак!
— Наверное… Я раньше не понимал, почему так быстро летит время, — быстро заговорил врач. — А Мишка взял и рассадил кулаком стекло. Мне порой хочется сделать тоже самое. Чудеса все-таки есть, да?..
— Это не ее пес, — сказала Леночка.
— Что?!..
— Бобик никогда не принадлежал Нине, — повторила Леночка. — Это собака водителя. Нина удивилась. Я соврала, что водитель лежит в соседней палате.
Девушка заплакала и стукнула кулачком по руке доктора Семушкина.
— Боже мой!.. — громко закричала она. — Я же люблю тебя! Уже целых полтора года люблю! А кого ты видишь, кроме себя? О чудесах тут каких-то говоришь, а сам?!..
Виктор Степанович не знал, куда деть глаза от смущения.
Когда вдруг вернулся Мишка, он облегченно вздохнул.
— Вот, — сказал Мишка, протягивая всхлипывающей Леночке баночку с чем-то темным. — Клубничное варенье для Нины.
— Какое еще варенье? — удивился Виктор Степаныч.
— Обыкновенное, — сказала Леночка. — Нина попросила.
«Но Мишка еще не видел Нину!..» — пронеслось в голове врача.
Мишка потоптался на месте и, не зная, что сказать, виновато улыбнулся…
9
Мишка шел к автобусной остановке вместе с Бобиком. Пес весело лаял на кошек и казалось, был в самом веселом расположении духа.
Виктор Степанович и Леночка смотрели в окно.
— Слов нет!.. — улыбаясь, сказал Виктор Степанович. — На Мишку никто и не смотрел даже. Курлянцева гнала… А он… Если бы не он… Хотя кто знает?
— Тебя Курлянцева вызывает, — вдруг сухо перебила Леночка. — Нужно подписать бумаги для ее научного талмуда.
— Констатация чуда? — улыбнулся врач.
Возле двери Виктор Степанович оглянулся.
— Леночка, сегодня я приглашаю тебя на свидание, — весело сказал он. — В шесть, возле «Пролетария». Придешь?..
— Конечно, нет! — фыркнула Леночка.
— Хорошо, — улыбка врача стала шире. — Тогда я буду просто стоять и ждать неизвестно чего.
Леночка еще долго стояла у окна и смотрела на дождь. Она подумала о том, что чудеса все-таки иногда случаются. Правда, настоящее чудеса никогда не случаются только ради одного человека… А когда людей двое, то это уже судьба… Или нет — дорога!..
1
Всю неделю Толику снились запахи. Запахи были самыми разными, начиная от упоительного «фимиама» жареного поросенка и заканчивая ароматом чистейшего спирта, настоянного на сорока травах.
— Я готов! — Толик пригладил ладошкой упрямый хохолок на голове и отошел от зеркала.
Люся вязала в кресле.
— Ну, чего ты?.. — Толик удивленно смотрел на жену. — Опоздаем же!
— Мы никуда не пойдем, — не поднимая головы, сухо и твердо сказала Люся. — Я поссорилась с Наташкой.
Толик медленно опустился на стул.
— Как это поссорилась?! — его голос трагически дрогнул.
— Очень просто — на всю жизнь.
Субботние вечеринки у Петровых продолжались весь октябрь. Годовщину свадьбы сменила целая серия дней рождений. Розовощекая теща Петровых с регулярным постоянством курсировала между городом и деревней. Когда женщина с аппетитно пахнущими сумками шла от остановки автобуса к подъезду дочери, участковый милиционер не переставал удивляться обилию бездомных собак в своем районе.
Толик сглотнул слюну. Веселый праздник хмельного застолья испарился как дым.
— А может, ничего, а?.. — Толик умоляюще смотрел на жену. — Пошли!
Люся подняла глаза. У Толика было жалкое, растерянное лицо.
— Нет! — коротко и холодно бросила Люся.
Толик целую минуту тупо рассматривал телевизор в углу.
— Мне в гараж нужно, — наконец с трудом выдавил он. — Я, в общем… Я пойду…
Люся ничего не ответила. Стараясь не смотреть на жену, Толик вышел из комнаты. В прихожей тихо хлопнула входная дверь.
Люся вдруг поняла, что сейчас заплачет.
«Сбежал, подлец! — мысль была жгучей, как крапива. — К Петровым ушел, иуда!!..»
Люся бросила вязание и закрыла лицо руками…
2
Петровы жили на двумя этажами ниже. Дверь открыла сама хозяйка.
— А Люся где? — на лице Наташки было неподдельное удивление.
— Она это… — Толик смущено рассматривал свои ботинки. — Она заболела, в общем! А я так… Я к вам не надолго зашел.
По лицу Наташки скользнула легкая тень.
— Проходи, пожалуйста, Толя, — она улыбнулась.
