- Артем Викторович, тут еще ваши документы с подписи. Заберите! – сладеньким голоском пропела она ему в спину. Он ненадолго остановился и обернулся к ней. Вика сидела в своем кресле и придвинула к нему по столу стопку документов под биндером.
- Спасибо, - спокойно проговорил Юрага и вернулся за ними.
Потом так же спокойно сходил в канцелярию, проставил печати. Даже перекинулся парой слов с ректорской племянницей – начальником общего отдела. Вполне шуточный разговор. Никто и не догадался.
А потом проследовал в свой собственный кабинет, где, закрывшись, стащил с шеи галстук, сунул его в карман, рухнул на стул и подумал, что впервые в жизни сожалеет о том, что не курит. Вполне был бы повод свалить нахрен хоть на двадцать минут. В университете перекур считался уважительной причиной отсутствия на рабочем месте. Иные умудрялись по три часа за раз прокуривать. А так... когда ты типа за ЗОЖ... гиблое это дело. Некоторые, вон, не особенно пекутся о том, как живут, и все у них есть. Включая вырубленные реликтовые рощи и женщин... ну одну конкретную женщину.
Ту самую, которую Юрага уже очень давно и совершенно безответно любил.
В этом месте наш читатель должен был догадаться, что Артем Викторович, не бывая на курилке, не тусуясь с проректорами по баням и не ездя с главным юристом на охоту, ничего о разрыве Евгении Андреевны и того самого Романа Романовича до сих пор не знал. Просто потому что не слушал сплетни, даже когда главная сплетня последнего месяца – она же новость номер один – это брошенная олигархом расчетчица.
И в настоящий момент его положение представлялось ему совершенно бедственным. Хуже – просто не бывает. И не столько в работе дело. Это всего лишь заработок, который при желании можно попробовать найти – пусть даже и придется свалить из Солнечногорска. Основная беда Артема Викторовича Юраги заключалась в том, что эдак у него и у Жени теперь окончательно разойдутся дороги. Ее – следует под венец. А его – куда глаза глядят.
Сейчас его глаза глядели на неутвержденные сметы на новый квартал. Еще несданный министерский отчет, который он обещал проверить для Горбатовой прежде, чем она отправит его в казначейство на сверку. До двадцатого им еще надо было в столицу попасть и отвезти бумаги... Они собирались вместе и главдракон радовался возможности прокатиться на его гибриде, как ребенок. Но, наверное, к двадцатому он уже здесь не будет работать.
Да уж, пора учиться курить...
- Артем Викторович, - жалеющая униженных и оскорбленных, готовая закрыть их своей могучей грудью и просто родная мать всего политеха, явила ему свое сочувствие Любовь Петровна Горбатова спустя полчаса его попыток оклематься и заодно вникнуть в отчет. Нехорошо вот так уходить – когда не все дела закрыл.
- Артем Викторович, обед уже! – проговорила она проникновенным голосом. – Может быть, сходим с столовую? Там, говорят, сегодня отменный гороховый суп.
- Нет, спасибо, - мотнул головой Юрага и посмотрел на часы. И правда обед.
- Тогда кофе? Я схожу к девочкам, они вам сварят.
- Не будем задерживать девочек – наверняка у них свои дела, - пожал плечами Артем. – Законный перерыв.
- Ну вам просто необходимо выговориться, дорогой вы наш человек! – провозгласил главдракон. – Я же догадываюсь, чего вам шеф навешал!
- Догадываетесь? – широко улыбнулся пока еще главный экономист главному бухгалтеру.
- Конечно! И это ужа...
- Вот и догадывайтесь дальше! – хохотнул Артем и подхватился с места, не соблазнившись желанием понаблюдать, как у Любови Петровны отваливается челюсть. Поднимать ее он точно не собирался. Сама справится.
- Кабинет закроете, ладно? – добавил он. И вышел за дверь.
Идея насчет кофе, откровенно говоря, была и правда не самой плохой. Ею он и решил воспользоваться, отправившись в любимую кофейню напротив универа. Ту самую, где однажды ему довелось пить кофе с Женей, и где он познал самое крупное фиаско в своей жизни, глядя сквозь стеклянную витрину, украшенную в винтажном стиле, как его дама сердца садится во вражеский танк.
Впрочем, именно в эту минуту та самая дама сердца главного экономиста политеха находилась в том же самом кафе и даже занимала тот же самый столик, сбежав сюда от участия Ташки, проявлявшегося в рассказах о красотах Испании, преимуществах зубоврачебного бизнеса и зачитывании местных сплетен из Инстаграма.
Увидав ее, Артем Викторович сначала замешкался на входе. А потому вдруг подумал: да к черту все!
И направился прямиком к ней. В конце концов, терять уже было нечего.
- Занято? – спросил он, оказавшись рядом и ткнув на соседний стул.
Женя сердито вскинула голову, но едва она поняла, кто потревожил ее уединение, взгляд ее стал мягким.
- Свободно, - улыбнулась она. – Здравствуйте, Артем Викторович. Мы, кажется, сегодня еще не встречались.
- Не встречались, - улыбнулся ей и он, после чего сел напротив. Смотрел на нее, недолго совсем смотрел. Здоровался взглядом и в очередной раз удостоверялся, что не налипло на нее ничего от Шпината. Женя как Женя. Только бледнее обычного. И будто бы похудела.
- Вам нездоровится? – зачем-то спросил он.
- Главдракон сегодня в особенном ударе. Но то привычно. Вам, говорят, досталось. Все, действительно, серьезно?
- Серьезнее некуда, Жень, - пожал плечами Артем и вдруг рассмеялся – легко и беззаботно: – А хотите я Горбатовой напоследок отчет министерский испорчу, она его потом в кучу не соберет? Мне его как раз на проверку прислали.
- Ну вы что! – удивилась она. – Нельзя уподобляться таким, как она.
- Зато несколько дней веселья были бы вам обеспечены. Если не я, то кто же? В конце концов, и отчет-то этот по сути всегда я ей контролировал. Черт его знает, что она будет делать теперь.
- Не представляю. Да и она сама вряд ли представляет, - Женя вздохнула и посмотрела в окно. Потом снова вернулась к Юраге. – Вы сами-то что собираетесь делать?
- А вот этого не представляю я. Но и остаться... самоубийство. Сами понимаете.
- Да… Артем Викторович, если бы я могла вам чем-то помочь, я бы обязательно это сделала.
Юрага задумчиво взглянул на нее. Ну да. Смешно бы было, если бы она за него просила своего Шпината. Прямо обхохочешься. Цирк с испорченным отчетом отдыхает.
- Это излишне, Жень, - на всякий случай сказал он, будто бы предупреждая, чтобы и не пыталась. – Просто есть люди, которым не отказывают, а я вот... возможно, сглупил в свое время. Но вылезу, и не из таких передряг выбирался. Потому не беспокойтесь. Жив, здоров, пока еще – на свободе.
- Да, - снова согласилась Женя и снова уставилась в окно. – Не отказывают.
- Вы сегодня грустная.
- День тяжелый, рабочая неделя почти на исходе… А еще я не люблю осень.
- Я тоже не очень. Неопределенность какая-то. А что любите?
- Не знаю, - она пожала плечами и обернулась к Артему. – Иногда проще сказать, что не нравится.
- Категорически с вами согласен! – обрадовался чему-то Юрага. – Пойду за кофе схожу. Хотите пирожное?
- Нет, спасибо.
- Я помню, что вы все же любили сладкое.
- Я и сейчас люблю, но не хочется. Спасибо!
Артем снова задержал на ней взгляд, и почему-то подумалось, что... ей сейчас куда хуже, чем ему. Неужели потому что понимает, по чьей вине он так влип? На нее было больно смотреть, и дело не только в обострившихся чертах лица. Что-то еще... неуловимое... будто бы ей так одиноко, как никому из всех, кого он встречал. Нелогично. Странно.
- Все будет хорошо, Евгения Андреевна, - зачем-то подбодрил ее он. – Люди иногда совершают неправильные поступки, но это не делает их плохими людьми. Просто ошибающимися. Ну, конечно, если ты не главдракон.
- Это потому что ей любви не хватает, - рассмеялась Женя, - по мнению нашей Таши.
- Если позволите, Таша по-другому выражается. Менее литературно, - улыбнулся Артем.
- Ну да. В этом смысле они с Горбатовой говорят на одном языке.
