Ознакомительная версия.
– В Вондерланде, спаси-упаси высшие силы эту несчастную страну, – хмыкнул старый волшебник.
– Вондерланд – это до Отрягии… Так и запомним… – пробормотал ковер. – Значит, потом отвозим домой нашего конунга… и потом, наконец, себя. Эх, шкаф ты мой шкаф любимый… Вопросы по маршруту есть?
При слове «вопросы» Иванушка нахмурился, но тут же просветлел:
– Имеются! Хоть и не по маршруту. Анчар, можно у вас уточнить один момент? Который мы сами так и не поняли? Во всей этой истории с вашей погоней за нами?
– Да, конечно, – кивнул атлан.
– Скажите, пожалуйста, как вы нашли нас в Красной Стене? Мы ведь можем поклясться… я, по крайней мере… и Масдай тоже… что всю дорогу до поселка за нами никто не следовал! А ведь вы были там раньше нас! Или…
– Ах, это… – чародей усмехнулся и полез в карман. – Об этом я и сам намеревался у вас спросить. Тис, по крайней мере, сказал, что первый раз в глаза это видит.
– Это – что? – заинтересовались теперь все.
– Это – письмо, – атлан выудил, наконец, грязную, мятую, рваную и местами прожженную бумажку, осторожно – чтобы не распалась – развернул и прочитал:
«Гнездо опустело, птички упорхнули. Но в том, что та, кого мы ищем, жива, не сомневается больше никто. Не медли ни секунды, стрелой лети в дом, где прошло твое детство. Судьба Белого Света решается сегодня.»
– Что это? – тупо заморгала Серафима.
– Это я получил с королевским почтовым голубем, когда мы стояли у двери дома Олеандра и уже готовы были войти. И как я тогда понял, этим письмом Тис сообщал нам, что вас у Олеандра уже нет, что Вишня жива, и что по каким-то невообразимым причинам она окажется в моем родном поселке, куда мы и должны вылетать без промедления.
Ахмет вспомнил эту ночь и побледнел, глаза Эссельте в страхе расширились от недовысказанных перспектив, Агафон досадливо скривился, вспоминая, что тогда он лежал беспомощным под охраной двух друзей, ни один из которых против мага не выстоял бы и нескольких секунд…
Кириан вывел на струнах арфы рваную мелодию и пробормотал:
– Оч-чень, оч-чень своевременная птичка…
И что-то в его тоне заставило царевну присмотреться к миннезингеру повнимательней.
– Ты что-то знаешь?
– Что-то? – нервно усмехнулся менестрель. – Да нет… Почему «что-то»… Я знаю всё. Помните, в доме Вишни мы нашли почтового голубя? Который обнаруживает адресата по запаху?
– Ну и? – догадываясь о развитии событий, ухмыльнулся Олаф.
– Ну я и решил, что самый надежный способ отыскать хозяйку – это послать за ней голубя, а самим побродить поблизости и подождать, пока она вернется. И когда все вышли, я взял из-под лавки немытый носок…
Дружный гогот пассажиров Масдая разнесся над багряным горным пейзажем, пугая баранов, раздражая козлов, озадачивая демонов… и заглушая окончание истории – равно как и пристыженное «Говорила мне мама – стирай носки сразу» атлана.
И поэтому очень часто Сеньке приходилось это делать за двоих.
После шатт-аль-шейхской жары прохладные майские утра предгорья Красной Горной страны даже Олафу казались холодными, а что уж говорить об остальных…
А так как они и до этого у него находились в полуприкрытом состоянии, то вирши свои он прочел с глазами полностью закрытыми, а с последним аккордом погрузился в тревожный чуткий сон.
Здесь и далее Кириана «озвучивал» стихами Дмитрий Касич.
И первым в списке этих хронически удивленных неизменно стоял сам Агафон.
А посему представить монарха, вскакивающего с постели раньше кухарки, не способный по определению.
Хоть и не уверенному до конца, так ли следует обращаться с имуществом и подданными их без пяти минут союзника.
Первая – в адрес своей внешности, вторая – на ажурную кольчугу цвета морской волны, тонкую и легкую, как паутинка, и прочную как молибденовая сталь – персональный подарок отца Масдая. Конечно, Олаф, Иван, Агафон и Ахмет получили точно такие же подарки, только серебристых тонов, но скромно носили их под одеждой, где им и было, по их мнению, место. Серафима же была убеждена, что прятать такую красоту от людских очей – все равно, что носить ожерелья под платьем, а кольца – под перчатками. И Эссельте, получившая от старого волшебника точно такой же дар, была единственной, кто с ней соглашался.
Для усугубления ли комфорта или для уменьшения его, так как много комфорта – тоже зло, за спинами их, всего в паре метров, выстроились все три десятка гвардейцев из приемной.
«Наконец хоть что-то золотое», – с сострадательным облегчением подумал Ахмет.
Каким-то непостижимым образом под покрытие королевского кивка не попал лишь усевшийся в самую середину Кириан.
А также, что вторых встреч с ними, равно как и третьих, четвертых и последующих – ни приятных, ни неприятных – до конца своей жизни он не планирует.
Особенно при подобных обстоятельствах.
Хоть и привык, как и многие другие государи, что это другие народы, предусмотрительно оставляя диковинные обычаи дома, приезжали в Шатт-аль-Шейх вместе со своей культурой, а заодно и товарами, не требуя от его правителя ни малейших усилий по перемещению в пространстве.
Результаты заставили магов за спиной короля снова схватиться за свою сеть.
Да, Олаф до сих пор считал, что боги Эзира дали человеку руки, а не вилки потому, что руками есть удобнее.
Не менее своего седока в этот момент пожалевшего, что принц по природе своей был так ехиден.
И – в случае кучеров – беззлобными ругательствами по адресу «этого слепого болвана, который прет поперек дороги на своем рыдване и не видит, что тут люди едут».
А Кириан почувствовал себя обманутым вдвойне, только не понял, кем больше: Олеандром или лиственским владельцем лесопилки – ведь его голем был совсем не таким!..
Философская истина о том, что камень, обтесанный в виде подушки и обтянутый бархатом, все равно остается камнем, всегда познается именно с таким выражением на лице.
И там, куда падали заинтересованные взоры големов, громкость и раздражение как-то сами по себе сходили на нет.
Плюс неразлучная коллекция топоров, участвующих и не участвующих в сражении.
Потому что какой же зритель, достойный своего билета, останется в дальнем конце зала, когда с ближнего видно всё гораздо лучше, и все букмекеры уже там?
«…в принципе, Аос может использовать ее как плафон для ночника… или вешать на нее шляпки… или двери подпирать, когда уходит…»
«Я так и знала, что не может быть абсолютно бесполезной такая уйма ткани!»
Да, естественно, в первую очередь потому, что не умел играть, но ведь была и очередь вторая!..
Много времени на то, чтобы добраться до адресата, у него просто не было.
Хотя Сенька краем мозга и взялась прикидывать, какой процент с прибыли букмекеров им причитается.
В сторону, противоположную арене, естественно.
Или успешно делал вид, что хотел поспеть.
Что искал он, было понятно: любой фрагмент, по которому было бы понятно, от чего он был оторван, сгодился бы на сувенир для Аос.
Стихи Дмитрия Казанцева.
Левый – вторично.
Гораздо более заинтересованно.
И был абсолютно прав: в понятии Сеньки словосочетание «двойное дно» относилось лишь к чайникам улучшенной планировки.
То же самое, что пограничный столб, но гораздо эффективнее по части предотвращения контрабанды и несанкционированных входов-выходов из пределов страны.
Ознакомительная версия.
