– Ясно, – буркнул Артём. – Кстати, а почему гонщик уровня Клясова остался без команды? Я спрашивал, но он не признаётся. Только несёт, что ему нужна команда, подстроенная специально под него.
– Этого никто не знает. Мой бывший наставник упоминал про какой-то скандал, и всё. Впрочем, Клясов никогда не задерживался в одной команде больше года. Он и Кокорин сменили за десять лет десять команд.
– А Кокорин почему? – поинтересовался Артём, заинтересовавшись темой.
– Михаил Кокорин – постоянный грегори Вадима. Только он способен контролировать поведение Вадима во время гонки. Но у Кокорина проблемы – он постоянно травмируется. В позапрошлый год, когда он закончил выступать, он сошёл с Тур де Франс из-за того, что его покусала собака.
– Ну-ка, ну-ка, поподробней, – ожил Артём и весь превратился в слух.
– Я видел эту гонку. Тогда из толпы на обочине выбежал бультерьер и вцепился в ногу Кокорина. Хотя он ехал в глубине пелотона, а это группа из ста восьмидесяти человек. Но собака почему-то напала именно на Кокорина. А когда Михаил сходит или его нет рядом, Клясов становится неуправляемым. Я так думаю, что он мечтает выигрывать за явным преимуществом, поэтому он начинает бесконечные атаки и уезжает в отрывы на каждый второй-третий день. В результате он слишком себя изматывает и запарывает шансы на победу в генеральной классификации. Его напарники пытаются помочь ему, но Клясов делает всё самостоятельно, укатывает своих напарников, и из-за него выступление проваливает вся команда. Но он очень сильный гонщик, и менеджеры команд не могут не нанять его. Правда, в последней команде он был уже не капитаном, а его брали, чтобы он ездил сам по себе и добывал этапы. После ухода Кокорина на него уже никто не рассчитывал как на капитана и специалиста генеральной классификации.
– А почему Клясова так переклинило на атаках?
– Всё просто. Все свои победы в генерале Вадим добывал без побед на этапах. А когда он брал этапы, он пролетал далеко мимо подиума генеральной классификации. – Дима пожал плечами. – Наверное, поэтому – из-за разговоров, что без чужой помощи сам он не может быть генеральщиком. Но я не уверен.
Артём с интересом взглянул на своего товарища.
– Хм, такое впечатление, что ты знаешь о велоспорте абсолютно всё.
– Не только о велоспорте, – надулся от похвалы Дима. – Я знаю вообще всё.
– Даже куда улетают зимовать бабочки?
– Э... – На несколько секунд Дима завис. – А они улетают зимовать?
Артём постарался быть как можно более убедительным:
– Конечно, а ты не знал? Осень бабочки собираются в стаи и журавлиным клином двигают на юга.
– Нет, не знал.
Высунув кончик языка, Артём с нажимом провёл по лицу ладонью с растопыренными пальцами.
– Моя охреневать.
– Почему?
– Лучше не будем об этом, – попросил Артём.
Некоторое время молодые люди ехали молча. Затем Дима внезапно спросил:
– Артём, а ты живёшь один?
– Ага, в общаге.
– А почему не снимешь квартиру? Жить в общежитии, наверное, неудобно.
– Даже не представляешь насколько. Но где мне взять денег на съём квартиры? – Артём поморщился. – К тому же, по-ходу, скоро придётся съезжать. Меня опять выперли с работы, а через неделю суд. Чтобы мне не влепили пятнадцать суток за бегство от нашей доблестной милиции, мне пришлось согласиться добровольно возместить стоимость стекла с остановки и сознаться в мелком хулиганстве. Чёрт, а не стал бы убегать, хрен бы они с меня бабки стрясли. Они бы задолбались доказывать умысел. Отделался бы штрафом. – Артём от досады стукнул кулаком по ладони. – Вот повезло же нарваться на ментов-марафонцев. А ещё старуха заложила, в какой парадняк я забежал. Надо мочить таких бабушек, мир без них будет лучше...
– Если хочешь, я могу подкинуть тебе денежку, – предложил Дима.
– Вот ещё, – фыркнул Артём. – Я не настолько беден, чтобы принимать подачки от едва-знакомого человека. Станет совсем тяжело – пойду мириться с родителями. Хоть и не хочу их видеть.
– Не хочешь видеть? Как так?
– Я их не терплю, у них имелись планы на мою жизнь: они выбрали, какое мне надо получить образование, куда мне устроиться работать, даже будущую жену мне нашли. Но мне это не понравилось, и я ушёл из дома. Сначала я просто катался до работы на велосипеде, а потом втянулся, увлёкся соревнованиями и забил на карьеру инженера. Такие дела.
– Дааамс, – задумчиво протянул Дима. – У меня никогда не было проблем с родителями. Артём, ты точно уверен, что тебе не нужна моя помощь? Если у тебя такие трудности, я дам тебе любую сумму. Я всегда помогаю друзьям.
– Даже когда они не просят?
Выпятив грудь, Дима с гордостью заявил:
– Ага. И поэтому у меня много друзей.
Артём лукаво прищурился.
– Ты в этом уверен?
– Да, – кивнул Дима.
– Ну ты и олень.
– Не, я не олень, а козерог, – веско заявил Дима.
Оказавшись у себя в комнате к четырём часам дня, Артём не находил себе места. Сначала он сел было за компьютер и включил фильм, но смотреть его не смог и, растянувшись на животе на полу и засунув пятки под кровать, принялся делать подъёмы с прогибами. Всего он сделал подходов двадцать, пока не почувствовал рези в пояснице. Тогда Артём решился наконец заняться бритьём ног. Однако делать это в душевой было немного стрёмновато – зайдёт кто-нибудь из соседей по этажу, и до конца недели вся общага будет задавать вопросы о его ориентации.
Сгоняв в душевую, Артём набрал тазик тёплой воды и потопал с ним по коридору до своей комнаты.
– Тёма, хай! – окликнул его сидящий в кресле парень. – Чего это ты сегодня так рано дома?
– У меня выходной.
– Прикольно. Может, тогда по пиву?
– Не, знаю я твоё «по пиву». А мне завтра надо быть посвежее.
– Эх, жаль. А зачем тебе тазик с водой?
– Буду брить ноги, – с ухмылкой признался Артём.
– Не гони. Решил наконец помыть у себя полы? Правильно, у тебя в комнате из-за пыли уже пола не видно.
– Не, я же сказал, что буду брить ноги.
– Пиздюк, – небрежно кинул сосед. – Хотя бы раз притворился серьёзным.
Закончив наводить красоту, Артём завалился на кровать. Две минуты, отстал на две минуты всего на ста километрах. А ведь ехал по плоским дорожкам, где не было подъёмов и тягунов. И если бы сегодня тренировка проходила подальше от Питера, в холмистой местности за городом... даже страшно представить, сколько минут составило бы отставание от четвёрки гонщиков. Нет, нужно пахать самому. И пахать много. Только так удастся не облажаться во время гонки и чего-нибудь добиться...
Вскочив с кровати, Артём принялся делать приседания.
По-ходу, я немного перестарался, ругал себя Артём, на негнущихся ногах ковыляя по территории гаража. Ох, хоть бы пронесло. Как же не хочется выслушивать ругань этого старпёра. Опять начнёт строить из себя тренера чемпионов и гнать про то, как же важно его слушаться.
Да пошёл бы этот дед! Чтоб его геморрой замучал! Только сейчас и чувствую, что вчера тренировался, а не маялся хернёй. Увеличивать сердце... Ха, что за бред!..
Хм, а если пойти, залезть на станок и немного размяться? Тогда ноги немного оживут, и дед не заметит, что с мышцами небольшой непорядок.
Точно, так и сделаю.
Свернув, Артём поплёлся к открытой раздевалке. Опять там очкастый упырь, что ли? И чего он приходит раньше всех? Ему дома читать не дают? Или его так прёт тусить в одиночку вонючей и пыльной раздевалке?
Подходя к двери, Артём не заметил, как из здания склада появился Ежов и также направился к раздевалке.
Как и ожидалось, в своём кресле в углу, уставившись в книгу, сидел Чавин.
– Йо, мизантроп! – поприветствовал его Артём.
Не отрываясь от книги, Чавин откликнулся:
– Удивлён, что неадекватные шимпандзе знают такие умные слова.
– Это ты, типа, пытался пошутить? – миролюбиво спросил Артём. – А, теперь понятно, почему ты всё время молчишь. Если бы у меня была такая беда с чувством юмора, я бы тоже предпочитал отмалчива... АЙ!!!
Мощный подзатыльнику прервал Артёма на полуслове.
– Дятел!!! – плюясь слюной, заорал в лицо Артёма Ежов. – Что ты сделал со своими ногами?! Почему ты ходишь как пингвин?!
Артём подавил желание убить Ежова, отстранился назад, вытер лицо и ответил:
– Ничего, честное слово. Я всегда так хожу, у меня такая походка. Правда необычная?
– Чего?!
– Да хватит тебе, дед, плеваться мне в лицо. Всё в порядке у меня с ногами. А походка изменилась из-за того, что болит поясница. – Артём откинулся назад и, схватившись за поясницу, прошёлся по раздевалке. – Вот, видишь. Мне приходится прогибаться назад, поэтому так странно хожу. Во всём виновата спина.
