Истинные джентльмены никогда не преследуют корыстных целей, а если оказывается, что всё, что они делают, идёт только им на пользу, то это есть чистое совпадение. Не было корыстной цели у сэра Джентельменкина в посещении дома Маськина и на этот раз, несмотря на то, что по чистому совпадению у Маськина на обед был роскошный пудинг, а сэр Джентельменкин не преминул остаться отобедать, о чём решил ещё с утра до прихода Маськина, отпустив пораньше своего слугу Брахмапутра Гангохлёбова, чтобы тот смог как следует подготовиться к будущим обязанностям представителя королевы.
За обедом все говорили о Маськиной проблеме. Правый Маськин тапок предлагал развязать флаг Плюшевого Медведя и подарить его Брахмапутру в качестве взятки, чтобы он выбирал слонов поменьше. А Левый тапок тоже предлагал развязать, но только не флаг, а войну за независимость.
Шушутка и Кашатка предлагали вернуться жить в Барвазанию, где они счастливо проживали с Маськиным и Плюшевым Медведем в деревянной избушке безо всех этих проблем. Охапочные коты предлагали ложиться спать на время прохождения свиты Брахмапутра Гангохлёбова, а за слонами заставить убирать Маськину Машину. Маськина Машина предложила уехать на край света и котов с собой не брать. И только Плюшевый Медведь молчал и загадочно улыбался.
В пятницу, сразу после назначения Брахмапутра Гангохлёбова представителем королевы, Брахмапутр Гангохлёбов появился в Маськином дворе со свитой слонов, но стоило слонам ступить на Маськин двор, как они стремглав убежали из Западной Сумасбродии обратно в Индию, унеся с собой Брахмапутра Гангохлёбова. Сэр Джентельменкин, присутствовавший при этом событии, даже не поверил собственным глазам. А секрет, между тем, был прост – сразу после памятного обеда с сэром Джентельменкиным Плюшевый Медведь позвонил на новую квартиру хомяку Гамлету, и тот к назначенному сроку явился на Маськин двор вместе со всеми своими знакомыми мышками, которых у него было столько же, сколько жён у царя Соломона. А слоны, как известно, панически боятся мышей, особенно когда их видят в таком количестве.
Больше по Маськиному двору никто не ездил.
Глава шестнадцатая
Маськин и денежная реформа
Однажды Маськин познакомился с Трамвайным Хамом по фамилии Непереплюев, который проживал в сломанном трамвайном вагоне недалеко от города, поблизости от Маськиного дома. Когда-то давно в Маськином городе ходил трамвай, но Трамвайный Хам так его достал, что трамвай отцепил задний вагон вместе с Трамвайным Хамом и убежал в другой город, где и ходит до сих пор.
Трамвайный Хам Непереплюев, таким образом, лишился занятия жизни и решил подыскать себе новое призвание, вполне отвечающее его профессиональным талантам. Он решил стать финансистом и провести в городе денежную реформу, в результате которой все деньги горожан станут не круглыми, а квадратными. Такая реформа была нужна давно, потому что круглая денежка могла укатиться.
Трамвайный Хам вломился ночью в городской банк и успел обкусать 52368 монет, которые и составляли основную часть капитала горожан. На следующее утро гражданина Непереплюева даже пытался арестовать милиционер Палкодралов, но Трамвайный Хам так его обхамил, что милиционер Палкодралов прорыдал в своей милицейской будке до вечера и сказал горожанам, что к Трамвайному Хаму больше не пойдёт. Тогда горожане обнаружили, что обкусанные деньги всё равно, в общем-то, деньги, и решили довести до конца начатую денежную реформу, поскольку денег, которые нужно было ещё обкусать, осталось не так уж много. Горожане встали в очередь к Трамвайному Хаму, который безвозмездно, то есть за очень умеренную плату, вежливо обслуживал народ.
Один Маськин, который денег в банке не хранил, потому что жил большей частью натуральным хозяйством, не обкусал свои деньги, которых у него было немного, зато все круглые.
Однажды Маськин пришёл на почту, чтобы отправить поздравительную открытку, которую надписал Плюшевый Медведь господину Солнцебрякову, которого он видел по телевизору и поздравлял с блестящим бенефисом на эстраде. Господин Солнцебряков скакал по сцене, как козёл, весь обвешанный блестящими ёлочными игрушками, отчего производил звук, усиливаемый микрофоном: «Бряк! Бряк! Бряк!» Плюшевый Медведь отложил томик Канта, в котором он искал ответ, как лучше кантовать приходящие к нему посылки от друзей и знакомых, и с восхищением стал наблюдать за Солнцебряковым, живо интересуясь, чем же он закончит своё наисодержательнейшее выступление. Побрякав ёлочными игрушками в разных темпах и стилях, Солнцебряков брякнулся со сцены, раздавив большую часть побрякушек, чем вызвал неописуемый восторг зала и очень развеселил Плюшевого Медведя. Плюшевый Медведь незамедлительно написал ему поздравительную открытку со следующим содержанием:
Дорогой Солнцебряков!
Поздравляю Вас с успехом!
Брякайте дальше.
Ваш поклонник,
Плюшевый Винегрет.
Плюшевый Медведь перечитал открытку и нашёл неточность. Правильно надо было подписаться «Плюшевый Медведь», но Плюшевый Медведь думал о винегрете и, по теории неофрейдопердистов, о чём думал – о том и написал. Исправлять не хотелось, и он решил, что отправит открытку под псевдонимом и что так даже лучше. Он решил наклеить марку, но все его любимые марки с королевой кончились и осталась только одна большая марка с белым медведем. Его он лизать побоялся, чтобы белый медведь не куснул его за язык, потому что, будучи сам медведем по происхождению, Плюшевый Медведь был хороший физиономист и белому медведю на марке как-то не доверял. Маськин, который хоть и не был специалистом в мордологии, тоже согласился, что морда белого медведя выглядела весьма однозначно, и тоже решил марку не лизать. Марку положили обратно в коробку для писем и других почтовых принадлежностей, и Маськин отправился на Маськиной Машине на почту, чтобы купить Плюшевому Медведю его любимую марку с королевой Западной Сумасбродии.
На почте у Маськина не захотели принимать его круглую монетку, потому что денежная реформа в городе была успешно завершена и оплата теперь принималась только обкусанными деньгами. Маськину пришлось познакомиться с Трамвайным Хамом, когда он принёс свои монеты ему для обкуса.
– Ты чем зарабатываешь? – по-хамски спросил Маськина Трамвайный Хам.
– Я живу натуральным хозяйством, а излишки сдаю государству. За это оно мне платит монеты.
– А… – сказал Трамвайный Хам, и Маськин почему-то ему понравился. – Я приду к тебе в гости, – сказал Трамвайный Хам и выставил Маськина с обкусанными монетами, не попрощавшись.
Маськин купил марок, отправил открытку и вернулся домой готовиться принимать в гости Трамвайного Хама. Когда Маськин вошёл в дом, Трамвайный Хам уже сидел, положив ноги на обеденный стол, и хамил Маськиным тапкам. Правый тапок, поправляя на носу очки, говорил Трамвайному Хаму:
– Ну вы и хам!
– Тем и живу, – по-хамски заявлял Трамвайный Хам, залезая в Маськин холодильник и лакомясь винегретом, который Маськин приготовил для Плюшевого Медведя в качестве сюрприза.
Маськин пригласил всех к столу, но есть пришлось только сладкое, потому что Трамвайный Хам выкушал весь винегрет, а кастрюлю с Маськиной похлёбкой опрокинул на охапочных котов.
– Денежная реформа, – заявил Трамвайный Хам, – была очень нужна городу. С тех пор, как в нём почему-то перестал ходить трамвай, наш городок запаршивел и лишился своей единственной достопримечательности, потому что трамваи в нынешние времена стали большой редкостью. Хотя количество трамвайных хамов неуклонно растёт и меня конкуренция поджимает. Вот не далее как вчера меня обхамили так искусно, что я впервые с третьего класса не нашёл, что ответить, – засмеялся Трамвайный Хам и размазал соплю по Маськиным обоям.
Самым хамским в Маськином доме считался Левый тапок, и поэтому Маськин посадил его вместе с Трамвайным Хамом, чтобы Трамвайному Хаму было не скучно.
– А я считаю, – сказал Левый тапок, – что денежную реформу нужно продолжать. Даёшь перманентную денежную реформу!
– Замечательно! – закричал Трамвайный Хам и, сплюнув на Маськин ковёр, облобызал Левый тапок. – Продолжайте свою мысль, – предложил Трамвайный Хам, и Левый тапок продолжил:
– Сначала все обкусанные деньги нужно свернуть трубочками, потом завязать узелками, потом заменить на конфетные фантики, потом на нарезанную газетную бумагу, а потом совсем отменить.
– А как же вести товарообмен? – уважительно поинтересовался Правый тапок и снова поправил очки, поскольку страдал близорукостью, в отличие от Левого тапка, который страдал дальновидностью, ничего не видел у себя под носом, но очков не носил.
– Товарообмен вести на словах, – ответил Левый тапок.
– Вот здорово! – сказал Трамвайный Хам. – Как я сам не догадался!
