В Маськином доме первыми заметили пропажу Маськин Невроз, который жил у Маськина в спальне в кошачьей корзинке, и Невроз Плюшевого Медведя, который жил у Плюшевого Медведя в корзине для бумаг. Они так переполошились, что одновременно побежали по лестнице один вниз, а другой вверх и, стукнувшись лбами посередине лестницы, ушли в поликлинику лечить шишки к доктору Изморову. Доктор Изморов осмотрел ушибы и заявил, что это вирусное, отправив Неврозы домой даже без бюллетеня – мол, само пройдёт.
Маськин сначала расстроился, что его макаронина пропала, а потом, узнав, что её съел Плюшевый Медведь, даже обрадовался, потому что с этой всемирной макарониной было слишком много шума, корреспонденты пачкали пол грязной обувью, а фотографы распугали всех сов в округе своими вспышками, отчего ночью в лесу некому было говорить: «Угу!»
Глава восемнадцатая
Маськин и светские разговоры
Разговоры – это дело такое – кто-то их любит, кто-то не очень.
Они живут обычно небольшими стайками по разным коридорам, гостиным, кухням, трамваям, кафе – да где они только не живут. Есть заумные разговоры, они встречаются редко и живут недолго, обычно одну ночь, как некоторые легкокрылые бабочки, и только под задушевную закуску с не менее задушевной выпивкой.
У нас же пойдёт речь о светских разговорах, самых что ни на есть пустых и неприкаянных, которые сами не рады, что живут, но куда от этой жизни денешься – произвели на свет – изволь ножками топать, глазками хлопать – и не возмущаться. Никто не любит, когда живые возмущаются по поводу и без повода. Вот помрёшь – тогда и возмущайся сколько влезет, а пока жив – тебе всё должно нравиться и ходить надо с выражением передней части головы радужным и безоблачным.
Итак, как-то на Маськина напала голодная стайка светских разговоров. Светские разговоры вообще, наверное, так называются, потому что нападают в светлое время суток. В тёмное время суток когда-то были Тёмные Делишки, но их всех, не видоизменяя, стали называть теперь Business Talk (Деловые Разговоры). Они были гадкими, но не такими обезумевшими, как светские разговоры.
Один светский разговорчик однажды напрыгнул на Маськина прямо на улице, другой добавился в магазине на кассе и повис у Маськина на рукаве, а там уж и прочие набросились. Разговор «Как Вам нравится погода?» – особенно кусался и пытался стащить у Маськина журнал с картинками, который он купил для Плюшевого Медведя.
В этот раз Маськин вышел прогуляться по городу с Маськиным Неврозом – немного его проветрить, а тут на тебе – такое нападение – не для нервов слабонервного Маськиного Невроза. Маськин Невроз забегал и даже чуть не упал в канаву от перевозбуждения. Маськину пришлось купить ему огромную шоколадку и завязать шарфиком уши, но там, где продавали шоколад, на Маськина набросился ещё один светский разговор – «Готовы ли Вы к лету?» – так, как будто бы, если бы к лету Маськин был не готов, лету бы позвонили на дом и попросили задержаться, потому что Маськин ещё не готов, и пусть, мол, приходит попозже.
Идиотизм светских разговоров был налицо. Они служили как бы тараканьими усиками для жителей окрестностей Маськиного дома – пощупал усиком светского разговора соседа, а тот своим усиком ответил – значит, свой – можно не есть, а не ответил – значит, чужой! Полундра! Спасите! В городе чужак! Свистать всех наверх и давай его бить чем ни попадя.
Маськин же жил натуральным хозяйством и своих светских разговоров заводить не хотел, потому что жрали они много, а толку от них никакого. А вот чужие разговоры теперь перепугали Маськин Невроз и его даже пришлось пораньше увести домой, чтобы он совсем не расклеился и не набедокурил разного… Маськин Невроз ворвался в Маськин дом и, сбив с ног Невроз Плюшевого Медведя, забился под лавку на кухне и оттуда до самого вечера не выходил ни на зов, ни на уговоры шоколадкой. Только охапочные коты Маськина сжалились над Маськиным Неврозом и улеглись спать там же под лавкой на кухне, чтобы Маськиному Неврозу не было уж слишком одиноко. Невроз Плюшевого Медведя, насмотревшись на такие кошмары, произошедшие с Маськиным Неврозом, постановил в город вообще больше не ходить и Плюшевого Медведя туда не пускать, даже если проситься будет.
Светские разговоры очень опасны для жителей, живущих натуральным хозяйством, потому что когда начинаешь на пустой разговор отвечать настоящим положением дел, объясняя, как ты готовился к лету или чем плоха или хороша погода, – происходит конфуз, светский разговор начинает страшно болеть, кашлять, у него открывается кровохарканье и он может умереть прямо на улице, если ему не сказать какую-нибудь протокольную глупость, как, например: «Что Вы делаете на пасху?» Если вы ему вовремя это не скажете, будет горе. А Маськин, проживавший натуральным хозяйством, всех этих тонкостей не знал и поэтому боялся убить огромное количество пустых светских разговоров, что могло бы вызвать неприятности с местными властями и Международным Обществом Идиотских Разговоров, которое следило за каждым пустым светским разговором и поддерживало достойную степень его идиотизма.
Маськин очень переживал. Казалось, весь город учил наизусть пустые фразы одна дурнее другой и всю жизнь ими обменивался, так никогда не доходя до сути ни одной вещи.
Шушутке стало жалко Маськина, и он вызвал на совещание свою «Brain Company». Выскочили такие микро-Шушутки и сказали: «OK guys! В чём вопрос?» Недолго поразмыслив, они изобрели специальный аппарат, который назвали Small Talk Generator (Генератор Пустых Разговоров). Он состоял из картонной коробки, которую любил надевать на голову Невроз Плюшевого Медведя, когда ему становилось особенно просторно, чтобы почувствовать себя в большей безопасности. В коробку посадили двух попугаев, предварительно обучив их пятнадцати с половиной фразам, которыми надо было пользоваться во время пустых светских разговоров. Причём как бы невпопад попугаи ни выкрикивали эти фразы, всё получалось очень ажурненько и совсем как у всех нормальных жителей.
Итак, снарядившись таким аппаратом, Маськин вышел в город.
– Как Вам погодка? – бросился на Маськина первый попавшийся пустой разговор.
Маськин мысленно ответил по привычке: «Погода так себе, весна хоть и в полном ходу, но дней тёплых немного и сеять некоторые культуры уже поздно…» Такой ответ был бы смертельным для светского разговора. Он бы издох прямо на месте, совершив тем ужасный скандал и конфуз. Началось бы вынужденное следствие: «Так что же, вы натуральным хозяйством живёте?» Так и до милиционера Палкодралова бы дошло. Но Маськин своим аппаратом потряс, попугаи в коробке собрались с мыслями и выдали:
– Погода? Ничего, бывает хуже.
– Как Вам выходной? – бросился из подворотни беззубый и особенно противный светский разговорчик в запахнутом, несмотря на позднюю весну, пальтишке. Маськин хотел было сказать, что с натуральным хозяйством выходных не бывает, но потряс коробкой с попугаями.
– Выходной? Спасибо, пока ничего, – ответили попугаи.
– Как Вы проводите сегодняшний вечер? – оскалился отвратительный светский разговорчик у киоска. «А твоё какое лысое дело?» – хотел возмутиться Маськин, но потряс коробкой с попугаями.
– Как вечер проводить буду? Как обычно, думаю, хорошо, – ответили попугаи, посоветовавшись.
Маськин сразу прослыл приличным гражданином и к нему потянулись массы. Они заводили с ним уймы светских разговоров – а попугаи им отвечали. Маськину даже пришлось оставить на крыльце коробку с попугаями до конца выходного, чтобы удовлетворить всех нуждающихся поинтересоваться, как ему погода и как он будет проводить сегодня выходной.
Попугаям выдали двойную норму питания, и они проработали две смены по восемь часов подряд, пока Маськин пил дома чай, и вернулись попугаи домой только под утро совершенно разбитые, но довольные, потому что им впервые посчастливилось по-настоящему выговориться!
Глава девятнадцатая
Маськин и Кислые Щи
Профессора Кислых Щей, будучи общепризнанными научными светилами, однако запутали всех окружающих своими хитрыми теориями. Так теперь и не понятно, как возникли Кислые Щи, которые необразованные массы, слезая с печки, называют Вселенной (хотя научное название этого объекта – Кислые Щи или К.Щ.). Неясно, кто сварил Кислые Щи, кто их довёл до скисления, откуда в них взялась капуста, сколько они уже стоят и киснут и сколько они ещё простоят. Всё это – неразрешимые вопросы современности, которые поставили перед собой многоуважаемые Профессора Кислых Щей – учёные чистой воды, рыцари науки без страха и упрёка, – когда постановили в результате тонкого наблюдения, проделанного восемьдесят лет назад с применением суперточной поварёшки, что всё, в чём мы живём, и всё, что было и будет, есть не что иное, как Кислые Щи. Оставшиеся восемьдесят лет учёные лишь уточняли подробности – а в подробностях, как известно, и кроется сверчок по имени Свистулькин, он больше всех свистит, и поэтому у Профессоров Кислых Щей всегда наготове затычки для ушей, потому что кому, как не им, затыкать уши на научные подробности, которые как раз-таки больше всего и свистят.
