Тем временем становится совсем уже холодно, и оба мальчика, послушный и непослушный, прижавшись друг к другу, сидят на берегу и думают о том, что этих взрослых, оказывается, вообще слушать нельзя, а значит, в предстоящей им жизни, такой непонятной и удивительной, придется рассчитывать исключительно на себя…
Была такая передача на Центральном телевидении, «От всей души» называлась. Душераздирающие истории из счастливой жизни советских людей. Например, родители, которые лет тридцать назад в порыве трудового энтузиазма так и не успели забрать своего ребенка из родильного дома, встречались с ним наконец прямо на глазах у изумленной публики. Или еще что-нибудь. Короче, «Плачьте с нами, плачьте как мы, плачьте лучше нас» – называлось это в народе.
Была такая передача и на одесском телевидении. Называлась она «Родной завод – судьба моя». Разница состояла в том, что «От всей души» готовило пятьдесят человек, и над ней плакала вся страна, а «Родной завод…» готовил всего один человек – Рафаил Маркович Шанс, и плакал над его сценариями вначале тоже всего один человек, а именно – первая и последняя телезвезда Одессы Лилия Степановна Марченко. Потому что вести эту передачу предстояло ей. А сценарии Рафаил обычно писал халтурные. Так что доводить их до ума (то есть зрителей до инфаркта) приходилось самой Лилии Степановне. Иногда импровизируя прямо на сцене. И были поразительные случаи.
– Ты понимаешь, старуха, – суетился однажды Рафаил, подсовывая Лилии какие-то скомканные листы бумаги прямо перед ее выходом на сцену. – В этой передаче у нас два героя. Но я успел написать только про одного. И в этом как раз весь кайф. Понимаешь? Потому что про второго героя вообще ничего писать не надо. У него точно такая же биография, как и у первого. Короче, люди всю свою жизнь прошли вместе. Так сказать, рука об руку. Учеба, работа, война… Юность, молодость, зрелость… А они неразлучны, как эти… ну, сиамские коты. То есть близнецы… В общем, кому я это рассказываю?! Вперед! На сцене сообразишь…
И Лилия Степановна шагнула на сцену заводского клуба, где уже были включены телекамеры и публика доставала носовые платки, готовясь в ближайшие полтора часа нарыдаться, как на похоронах любимого родственника.
– Баллада о неразлучных друзьях! – с чувством произнесла Лилия.
В зале послушно всхлипнули.
– Сидят у нас в первом ряду два человека, – продолжала ведущая, – Иван Иванович Иванов и Петр Петрович Петров. И вот повезло же людям. Казалось бы, два человека могли прожить две жизни, а прожили всего одну. В тридцать втором году Иван Иванович закончил профтехучилище при вашем заводе и стал машинистом домны. И в том же тридцать втором закончил это училище Петр Петрович.
– Нет, нет! – закричал из зала пожилой мужчина. – Я это училище не заканчивал, я тогда в другом училище обучался. В музыкальном. И не по классу домны, а по классу домры!
– М-да… – произнесла Лилия Степановна. – Так что в юности нашим героям так и не удалось повстречаться… Но настала индустриализация! И по призыву комсомола пришел на ваш завод и встал у горячей домны молодой домнист Иванов. И рядом с ним плечом к плечу встал молодой домрист Петров…
– Да нет же! Нет!.. – опять закричал из зала тот же мужчина. – Не вставал я ни у какой домны. Я тогда в ВОХРе работал охранником. И не на этом заводе, а на кондитерской фабрике. Там как раз воровать начали понемногу, так нас комсомол бросил на усиление…
Лилия Степановна метнула огненный взгляд за кулисы, но Рафаила уже и след простыл.
– Да… – произнесла она. – В общем, и в молодые годы Иван Иванович и Петр Петрович так и не узнали друг друга. Но настал час великих испытаний! Война!.. И в первые же часы этой лихой годины пришел на фронт добровольцем Иван Иванович Иванов. И надо же так случиться, что в тот же полк, и тоже добровольцем, пришел на фронт Петр Петрович…
– Да не приходил я ни на какой фронт! Тем более добровольцем! – уже просто застонал из зала Петр Петрович. – Меня вообще от армии освободили по состоянию здоровья. Я же на этой конфетной фабрике белую горячку получил. От сильного переедания шоколадных конфет с ликером…
Конечно, такой поворот событий мог сбить с толку и более опытную ведущую, чем Лилия Степановна. Но Лилию Степановну он не сбил!
– В общем, как вы уже поняли, – произнесла она, – и в зрелые годы наши неразлучные друзья так и не познакомились. Но пришла Великая Победа! Настала пора восстанавливать разрушенное хозяйство, и вернулся на свой родной завод Иван Иванович Иванов. И вот тут-то уже Петр Петрович Петров тоже пришел на ваш завод!.. Я правильно говорю? – обратилась ведущая к несговорчивому Петру Петровичу.
– Неправильно! – твердо ответил он из зала. – Ни на какой этот завод я тогда не приходил. Я на нем вообще никогда в жизни не был. Просто у меня тут жена работает официанткой в клубном буфете. Вот я и сижу в этом зале – жду, пока она освободится.
И все же Лилия Степановна сумела закончить свою прочувствованную балладу.
– Да, дорогие друзья! – произнесла она, и голос ее как бы от волнения дрогнул. – Вот так иногда бывает в нашей советской жизни. Неразлучные Иван Иванович и Петр Петрович никогда не встречались друг с другом. Более того, они и слыхом друг о друге не слыхивали. А в нашем зале сегодня они сидят рядом. Так встаньте же, наши дорогие герои, пусть вас увидят зрители! И обнимите друг друга!
Двое совершенно незнакомых друг с другом мужчин поднялись и с отвращением заключили друг друга в объятия. Зал разразился аплодисментами. Многие плакали.
…Нет, все-таки великим советским публицистом была ведущая одесского телевидения Лилия Степановна Марченко. Хотя почему была? Она и сейчас есть. Живет себе в Германии, ведет телевизионные передачи для наших эмигрантов.
А вот интересно, может ли их сейчас заставить расплакаться рассказ о родном заводе, на котором они когда-то трудились? Вряд ли. Разве что перспектива на него вернуться…
И что только не вставало на пути у настоящей любви в разные времена! Вот, например, когда-то – он бедный, а она богатая. Или уже в наши дни – она, наоборот, бедная, а он, наоборот, нищий. Или другие какие-нибудь препятствия. Но так, чтобы сама любовь встала на пути у двух пылких сердец, желающих соединиться!.. Такого, скажете вы, не бывало и быть никогда не может. Не зарекайтесь, всезнающие мои! Вот вам, скажем, такая история.
Вначале о героине. Портрет. Видели ли вы когда-нибудь восемнадцатилетнего ангела с наивными зелеными глазами, в скромном платье, оставшемся, по-видимому, еще со школьных времен, и с тяжелой каштановой косой чуть ли не до колен? Нет? А при этом с фигурой и грацией настоящей звезды гарема, любимой жены какого-нибудь персидского шаха? Тоже не доводилось? Ну тогда считайте, что вам повезло. Тогда вы можете с чистой совестью любоваться прелестями своей почтенной супруги или каким-нибудь товарищем по работе по имени, допустим, Любочка, чьи недостатки фигуры в виде слегка укороченных ног легко компенсируются достоинствами лица в виде сильно удлиненного носа.
А вот Арчил уже так не сможет. Потому что однажды он увидел Ее. Сладострастным июльским вечером. На аллее Приморского бульвара. Она сидела на скамейке под фонарем и читала учебник по начертательной геометрии.
Теперь о герое. Характеристика. Абашидзе Арчил. По кличке Ашот. Король бульвара. Известнейший в городе бабник и хулиган. О его амурных приключениях ходили легенды. Рассказывали, например, что однажды вечером он пробрался в женское общежитие суконной фабрики, после чего утром на работу не вышли целых четыре смены проживающих там прядильщиц и мотовильщиц.
– Стоять! – яростно зыркнул Ашот на своих товарищей-обалдуев, которые с отвисшими челюстями уставились на скамейку под фонарем, на которой обычно собирались окрестные проститутки, а сейчас восседал наичистейший ангел с учебником для высшей школы.
– К этому женщине нэ подойдет ни одна мужчина. Кроме меня! – сказал Ашот.
И начал красиво ухаживать.
Он предлагал ей мороженое и конфеты. Приглашал прокатиться на катере в Лузановку и обратно, обещая даже оплатить билет чуть ли не в оба конца! Но она не обращала на него никакого внимания. Она читала учебник.
Ашот стал хиреть на глазах. В конце концов он уже действительно чуть было не поверил, что его мужские чары ничто для женского сердца в сравнении с прелестями начертательной геометрии.
Но тут красавица поднялась из-под своего фонаря и, уходя с бульвара, уронила к ногам Ашота записку, в которой было написано: «А впрочем, так уж и быть. Вы мне тоже сильно понравились. Жду вас завтра по адресу: Раскидайловская, 7, квартира 54. Мы будем одни. Элеонора».
– То есть как это завтра! – закричал Ашот. – Я же нэ доживу до завтра!
И не понимая, что ему делать со своей неизвестно откуда взявшейся великой любовью, по-обезьяньи вскарабкался на самый высокий каштан Приморского бульвара.
