— Впусти меня, впусти!
Можно было и догадаться, что Вера прибудет проверить, все ли ладно с ее чертовым недорослем любви. Если у него такой бодун, страшно подумать, какой он у Эсмонда. Лучше и не пытаться открыть дверь. Вера же не будет стоять на пороге весь день. Она станет названивать, а он не снимет трубку. Через полчаса она стала, а он не снял. Ему было некогда — он вышибал двери гостиной.
Вера заключила, что ее брат и душка сын отправились поработать на стоянку Понтсонов, и пошла туда пешком. Но было воскресенье, гараж оказался закрыт. Ни с чем она потащилась обратно к дому Понтсонов, обошла его кругом, попыталась войти с заднего крыльца и даже попробовала заглянуть через тонированные окна. Безуспешно. Стук в окна тоже оказался без толку, зато в ответ прозвучала очередь — выстрелы рикошетили от пуленепробиваемых стекол. Вера сползла по стенке в совершенной панике. Она удвоила громкость воплей, но ответа — если не считать пальбы — не последовало.
Впервые в жизни пришлось отдать Хорэсу должное. Он всегда говорил, что ее братец — гангстер и наступит его день возмездия. Судя по звукам, этот день наступил. Веру не слишком заботила судьба Альберта. Но ее душка Эсмонд явно угодил в передрягу вроде перестрелки в «Коррале О.К.»[13], и от этого с Верой случилась истерика: ей было невдомек, что беспокоиться не о чем.
Меж тем Альберт Понтсон, сидя взаперти, наконец понял, как ему выбраться в кухню, и высадил обойму автоматического кольта 45-го калибра в замок. Однако, обнаружив, что и задняя дверь тоже закрыта, взбесился настолько, что начал палить куда попало; пули рикошетили от дорогих кухонных приборов, пробили несколько сковородок из нержавейки, хранившихся в буфете, а также «кенвудовский» миксер.
Услышав новый взрыв пальбы, Вера решила действовать. В доме происходит нечто ужасное, а ее душка Эсмонд — внутри. Она выскочила на улицу и с мобильного позвонила в полицейский участок.
— В доме моего брата перестрелка, — завопила она в трубку.
Полиция проявила минимум интереса.
— Серьезно? А кто ваш брат?
— Альберт Понтсон. Его убивают.
— А вас как зовут?
— Миссис Ушли, Альберт — мой брат.
В участке новость восприняли спокойно. Чей-то голос в глубине произнес, что этот хмырь наконец получил свое.
— Адрес?
— Который из? — переспросила Вера, совершенно запутавшись.
— Ваш, разумеется. Где гараж Аля Понтсона, мы и сами знаем.
Но Вериному терпению наступил предел.
— Говорю же вам, перестрелка у него дома, в Понтсон-Плейс, а не у меня. Ради бога, скорей. С ним мой душка сын.
— Ваш кто?
— Мой душка сын Эсмонд. Я вчера оставила его у Альберта, так безопаснее, а тут эта стрельба…
Но инспектор далее слушать не пожелал. Он прикрыл трубку ладонью и передал ее сержанту:
— У нас чокнутая на линии, болтает, что сдала своего душку сына Эсмонда под охрану нашего местного Аль Капоне.
Сержант послушал пару секунд, после чего торопливо положил трубку на рычаг.
— Эта истеричка говорит, что в Понтсон-Плейс перестрелка, — доложил он констеблю. — Дай бог, чтоб так оно и было. Давайте живо. Хоть поглядим, что у этого ублюдка в крепости запрятано.
Пять минут спустя, с подвывающей Верой в арьергарде, инспектор, сержант и констебль, а также подкрепление из двух других полицейских — никогда не знаешь, чем дело кончится, если связываешься с Понтсонами, — колотили в дверь и требовали, чтобы Альберт ее открыл.
Да он бы с радостью — если бы замок работал, но куда-то не только делись ключи от задней двери — весь дом теперь был во мраке: Белинда отрубила всю электрику.
Впервые в жизни Альберт проклял металлические пластины, которыми обшил двери и ставни — чтобы воры не пролезли, а любопытные соседи не подсмотрели за его оргиями, которые он называл гулянками. Он расстрелял весь боезапас, чтобы пробраться через кухню в гараж, но там обнаружил, что двери на электронном замке наглухо закрыты и поднять их невозможно. «Астон-мартина» тоже на месте не было. Этот автомобиль — предмет его личной гордости и радости, он ценил его больше прочих. Все произошедшее явно указывало, что тут действует преступная группировка и, судя по всему, пахнет похищением людей или хуже того — убийством.
Голова гудела, но Альберт все равно попытался ею подумать. Если Белинду и Эсмонда похитили или убили, вмешательство закона ему совсем ни к чему. В замочную скважину Альберт, лишь слегка успокоившись, увидел, как его чертову сестру запихивают в машину «скорой помощи» пятеро ражих полицейских.
Через десять минут перед коттеджем Понтсонов к коллегам присоединился старший инспектор. Он взялся уговаривать Альберта выйти, но в ответ услышал лишь обвинения в идиотизме. Неужели непонятно, что он не может выйти, потому что электронные замки не работают. И даже если бы идиотские замки работали, идиотских ключей-то все равно нету.
Старший инспектор попробовал воззвать к его голосу разума:
— Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы лишь хотим выяснить, что произошло.
— Да, едрить его, произошло вот что: меня заперли в собственном, едрить его, доме, хрен тупой. Сколько раз повторять? — заорал Альберт в ответ. — И какой-то козел угнал мой «астон-мартин».
Старший инспектор решил зайти с другого конца:
— В доме кто-нибудь открывал огонь?
— В доме что кто-нибудь открывал? — завопил Альберт, все еще похмельный и совершенно замороченный. Вымороченный, вернее сказать.
— Стрелял ли кто-нибудь в доме?
Альберт с трудом задумался.
— Да, — сказал он наконец. — Я расстрелял замок в гостиной.
— Понятно, — соврал инспектор. После долгой паузы продолжил: — А зачем?
— Потому что какой-то козел не хотел, чтобы я выбрался.
— Какой козел?
— Который запер эту конченую хрень.
— Какая именно конченая хрень оказалась заперта? — спросил инспектор, воодушевившись догадкой, что, быть может, где-то внутри кончили человека.
— Не знаю. Тут глаз выколи, я ж вам сказал.
— То есть вы стреляли по замку и кого-то по ту сторону двери прикончили.
— Да нет же. Я поглядел и в кухне никого не увидел. Да и не мог — там темнотища. Я вам говорил.
— Так с чего вы тогда утверждаете, что там был кто-то конченый?
Тут здоровенный грузовик загудел трактору, чтоб тот уступил дорогу, сержант потерял нить беседы и решил сосредоточиться на эпитете «конченый». Понятие «козел» ему не помогло.
— Так вы признаете, что застрелили человека, который запер вас в гостиной? — спросил он.
Альберт попытался изобрести невинный ответ:
— Я не знал, что там кто-то был, за дверью. Я и замок-то не видел. Все на ощупь. Тыкал пальцем, пока не нащупал, потом приставил дуло и спустил курок. Я никого не собирался убивать.
У сержанта эстафету допроса принял старший инспектор:
— Откуда вы знаете, что «астон-мартин» угнали?
— Потому что его нет в гараже.
— А дверь между кухней и гаражом разве не заперта?
— Теперь уже нет.
— И вы говорите, машину угнали? Откуда вы знаете?
— Потому что ее нет на месте. Я все ощупал, ее нету.
— Если можно попасть в кухню через гараж, нам остается только вызвать бульдозер и оторвать дверь гаража.
В полной темноте Альберт Понтсон замер от ужаса.
— Нельзя, — пискнул он. — Вы обрушите весь фасад.
— Мы только дернем, чтоб открылось. Дверь, конечно, испортим, но…
— Вы не понимаете. Если вы дернете или нажмете, весь фасад рухнет.
— Вся передняя стена дома? Это вряд ли. Вы просто не хотите, чтобы мы проникли внутрь. Вы там явно что-то прячете.
— Например?
— Например, труп. Например, вашего племянника, о котором талдычит ваша сестра.
— Да вы рехнулись! — заорал Альберт. — Я его пальцем не трогал.
— Тогда почему он молчит? Если он с вами, пусть скажет что-нибудь — если, конечно, еще жив.
— О господи, о боже мой, я с ума схожу, — застонал Альберт.
— Вы это в суде станете говорить? Что вы сошли с ума, что вы маньяк-убийца? И где миссис Понтсон? Тоже мертва?
Альберт осел на пол и взвыл, плюхнувшись в полной темноте в лужу масла. За дверью старший инспектор и сержант радостно улыбнулись и ушли.
— Похоже, прижали мы этого ублюдка, — злорадствовал старший инспектор. — Я столько ждал этого дня. Ему пришьют пожизненное, вернее некуда.
— Почему в доме света нет, как думаете? — спросил сержант. — Ерунда какая-то.
— Эта кошелка, которую мы отправили в больницу, похоже, права. Она и впрямь слышала выстрелы. Небось тогда-то он и пришил мальца. Потом, видимо, вытащил труп из дома, где-нибудь бросил, вернулся, прострелил электрический кабель — организовать себе какое-никакое алиби. Ковер в крови, значит, ему надо было его выкинуть подальше от трупа. В реку или типа того.
