– Мы будем приходить в твою жизнь и уходить, а ты молодая, ты должна жить, чтобы в один прекрасный день открыть миру что-то новое, что спасёт жизнь человечества.
Обнял меня и поцеловал в лоб. Он знал свой диагноз. И знал, что идёт умирать. Прошло 6 лет. И каждый раз, когда мне плохо, я смотрю на мой талисман и свято верю, что всё будет хорошо. Эти люди запомнились мне навсегда. И даже когда я сижу на дежурстве, где много пьяных людей, которые иногда драться лезут, я говорю себе: «Они приходят и уходят», – и вспоминаю их, моих первых пациентов, всё, с чего начиналось.
* * *
Случай из лихих 90-х.
2 часа ночи, менты, сгибаясь от хохота, волокут девицу.
Девчонка с разбитой головой, одета странно: босиком, блузка и трусы.
Девица безудежно рыдает, периодически всхлипывая:
– Я-то думала! А он вон чё!
Выясняется просто душещипательная история: девица в ресторане познакомилась с каким-то мужиком, приятно время проводили, потом он провожать её пошёл… По дороге предложил в кустики завернуть на предмет интимного общения.
Дальше – просто песня! Дословно:
– Я сняла джинсы, а он меня по башке камнем шарахнул, джинсы хвать и бежать! Я-то думала! А он вон чё.
* * *
Одна девица у гинеколога, никак забеременеть не может.
Врач:
– А какой у мужа резус-фактор?
Девица порозовев, ручки развела (показывая размер):
– Ну, вот такой где-то…
* * *
Нам один профессор в универе как-то говорил:
«Уважаемые коллеги, если вам доведется работать с детьми, ну, скажем, в детской поликлинике, то учтите – если ребёнок болеет слишком часто, ОБРАТИТЕ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ НА МАМОЧКУ, весьма вероятно, что лечение ребёнка надо начинать с лечения мамочки».
Я неоднократно убеждалась в правильности этого утверждения.
* * *
Поступила девушка 22 лет с «острым животом». Внимание – в 9 утра в выходной! Весь день от операции отказывалась. Родители на её стороне, на УЗИ, говорят, завтра пойдём. Зачем же сразу операцию?! Когда родители пошли домой спать, девушка от боли уже теряла сознание, но от операции активно отказывалась. Боялась, что шрам большой будет! В итоге чуть ли не силой в 11 вечера заставили подписать согласие. Взяли в операционную. Оказалось, у неё лопнула киста яичника, массивная кровопотеря. Пока оперировали, в отделение врывается её папаша и, не обращая на меня внимания, с криком:
– Где тут операционная?! – чешет мимо меня.
Объясняю ситуацию. А мне в ответ:
– Зачем ей операция? Можно же было клизму сделать, желудок промыть, укол.
* * *
Суббота, 3.30 утра. Травмпункт.
Сквозь обрывки поверхностного сна долетает громкая пьяная речь, отвратительный смех, напоминающий лошадиный ржач, и женские визги… Реальность ли это? Или всё же дурной сон? Громкой трелью разражается допотопный телефон, как бы отвечая – нет, не сон… А голос медсестры в трубке, произнесший «Доктор, шить!», окончательно сбивает остатки сна…
Накинув халат, спускаюсь вниз, а там… Целая компания крепко подвыпивших молодых людей и девушек, орущих так, как будто они до сих пор на тусовке, и ведущих себя настолько развязно, что даже охранник предпочитает не вмешиваться… Среди них всех особо выделяется один субъект – эдакий чёрт, заводила и душа компании… Одет хорошо, модно, даже с претензией на изысканность… Наворачивает круги по коридору, прикалывается, заигрывает с девками, вызывая неописуемый восторг последних… Меня не замечают до тех пор, пока я не привлекаю внимания к себе возгласом:
– Кто тут пострадавший?
Пьяные крики стихают, внимание обращается на мою персону… В глазах девушек появляется отвращение, некоторые даже, не стыдясь, кривят губы. Краем глаза замечаю своё отражение в зеркале – халат мятый, лицо тоже, глаза красные, под ними мешки тёмно-синие… Сутки через сутки – выгляжу как обычно, им не понять… А в это время «заводила», оторвавшись от соблазнения противоположного пола, выдаёт следующее:
– Ну, типа я, а чё? Ты чё, доктор типа, чё ли?
– Нет, – говорю, – слесарь! Люблю, видишь ли, ночью в белом халате погулять!
– Ой, бл*, доктор-шутник! Лечи, давай, не видишь – ху*во мне, *пта!
– Вообще-то, – говорю, – не вижу! Но ты проходи, – распахиваю дверь кабинета, – там всё и покажешь…
Парень, всё так же выделываясь перед девками, заваливается в кабинет, плюхается на стул и демонстрирует сантиметровую ранку в области левой брови.
Об косяк, говорит, в клубе задел. Нужно, говорит, обработать, зашить косметическими швами и заклеить стерильной наклейкой. Чтоб красиво было! Как в ресторане заказ делает, даже интонация та же… Что ж, клиент всегда прав! А посему идём в перевязочную и готовимся к процедуре. Подготовка, естественно, идёт под гневные возгласы клиента, требующего: «Давайте быстрее, и чтоб красиво было, *пта!»
Но только я приближаюсь к нему с иглой, ситуация резко меняется. Парень бледнеет, замолкает и смотрит куда-то сквозь меня стекленеющими глазами… Опасливо озираюсь, ожидая увидеть там «призрака травмпункта», но там только стена, шкафы, ничего лишнего. Краем уха слышу шум падающих капель, плавно перерастающий в струю, и снова оборачиваюсь. На его штанах спереди расплывается тёмное пятно, а в нос ударяет запах испражнений. Инстинктивно делаю шаг назад, а парень в это время опускает голову вниз, смотрит на штаны, странно всхлипывает и… теряет сознание. Падает на кушетку и замирает…
Происшествие вызывает у меня улыбку, которая при взгляде на его отвисшие штаны, переходит в истерическое похрюкивание. Трясущимися от смеха руками быстро обрабатываю и шью рану медленно приходящему в себя клиенту. Во время наложения повязки тот окончательно приходит в себя и смотрит с ужасом на свои штаны, а потом переводит взгляд на меня.
– Что ты, сука, со мной сделал? Да я тебя ща…
– А я ещё не закончил, – спокойно отвечаю ему и, запуская руку в шкаф, беру первый попавшийся инструмент. Им оказываются самые здоровенные кусачки, кажущиеся непосвящённому садовыми ножницами.
Он снова меняется в лице, но находит в себе силы вскочить, выбежать в коридор и, судя по грохоту, упасть на скамейку. Травмпункт немедленно оглашается пронзительным женским визгом. Я, всё с теми же кусачками, выхожу следом за парнем. Он полулежит на скамейке, мелко подрагивая и всхлипывая. Девки, рассредоточившись вокруг него «санитарной зоной», брезгливо зажимают носы пальцами, а его товарищи медленно отступают в сторону выхода.
– Что вы с ним сделали?! – вопит размалёванная деваха на оргомных шпильках.
– Обработал рану, зашил, наложил повязку, – невозмутимо отвечаю, поигрывая инструментом.
– А почему он такой и… воняет?
– Побочное действие алкоголя и моего любимого инструмента, – любовно поглаживаю кусачки, – хочешь подержать? – обращаюсь к пострадавшему.
Это становится последней каплей. С криком «Пошёл на х*й!», парень вскакивает и, придерживая сзади штаны, бегом покидает травмпункт, неистово хлопая дверью. Его подруги, после секундного замешательства, цокая каблучками, следуют за ним, бросая на меня взгляды полные ненависти и ужаса. Последний раз хлопает дверь и воцаряется тишина… Кусачки отправляются в шкаф, а я наверх, в надежде хоть немного подремать…
* * *
Хуже капризных детей могут быть только их родители-дебилы.
На вызове у ребёнка родители дали доктору мягкий стул, компьютерный, и он, бл*ть, оказался ОБОССАННЫМ. На возмущение доктора сказали: «Да ладно, не видно же, что вы так возмущаетесь?»
* * *
Пациент. С желудочно-кишечным кровотечением. В зюзю. Диалог:
– Давно пьёшь?
– Честно?
– Конечно.
– С 2008-го.
– Что, не прекращая?!
– Ну, на недельку было.
– Хм. Окей. Работаешь (в ожидании стандартного ответа «Нет»)?
– (с гордостью в голосе) Да! Водителем автобуса!
* * *
Моя мама врач, и поэтому любой праздник или другой какой-либо повод для встречи является для моих родственников бесплатной консультацией у врача…
* * *
Почему мы должны лечить ублюдков? Почему мы за них отвечаем своей головой? Работаю в ОРИТ. Привезли убийцу, который прятал труп жены в колодце (она там месяц пролежала). При задержании воткнул себе нож в горло… Теперь этому животному я весь день переливаю кровь, плазму, антибиотики, перевязки и т. д., даже витаминки колю!!! А ради чего?
* * *
Вызвали на дом к больной бабушке, диабет, «ноги отнялись» и «больное сердце». Прихожу, встречает дедушка уже очень пожилой, чистенький. В комнате – идеальная чистота, белоснежная постель у бабули, сама вымытая и причёсанная, ни опрелостей, ни вони, а лежит уже 10 лет, и вес больше 100 кг, и живут только с дедом вдвоём. Говорит мне, что дед у неё очень заботливый, к приходу врача даже занавески на окнах постирал и погладил.
* * *
Из опыта работы в приёмнике… Повадились приходить наркоманы. Знают, что у нас наркота есть, вот и нарастят себе гнойников. Некоторые отважные ждали развития флегмоны или даже похуже, чтоб на операцию, и они хотя бы сутки побалдели. Но хирурги это всё просекли.
