говоря, крадусь я за Нори с носком, а на кухне моральноумирающий Максим страдает. Кошка, когда его увидела, аж носок уронила. Наверное, от шока… Разумеется, я заинтересовалась. Правда, думала, что это несерьёзное что-то… Не ожидала, что Игорь Вадимович до такой пакости опустится, – Елизавета пожала плечами, вспомнив, что смешной мальчик ещё и рассказывать сначала не хотел – упирался, что сам разберётся.
– С его точки зрения, цель оправдывает средства… Учёные, что с них взять! – сказала Марина, которая и сама много лет занималась именно наукой, но себя считала скорее подмастерьем, несмотря на вполне серьёзные научные работы. Правда, это для кого-то серьёзные, а для академика – так… таблица умножения в песочнице. – А как фамилия этого самого деятеля, который Максу кровь портит?
– Валенков. Алексей Валерьевич Валенков. Ученик вашего свёкра.
– Аааа, Лёша? Так я его отлично знаю – талантливый, но крайне непростой человек! И он курирует направление Максима? Бедный мой мальчик… Хотя… Я тут краем уха слышала, что Валенка приглашают заведовать кафедрой в Екатеринбург. Так что, Максиму бы немного ещё продержаться…
– Он настроен очень серьёзно. Вплоть до того, что учителем химии пойдёт, репетиторством заниматься будет, но назад не вернётся, – Елизавета Петровна понимала, как это трудно – быть готовым отказаться от своего любимого дела, поэтому решила идти напролом, лишь бы не позволить властному типу изуродовать жизнь её внучатого зятя и Милы.
– Ну, полагаю, что до этого не дойдёт! – Марина хищно сощурилась. – Разумеется, мои возможности ни в какое сравнение с тем, что подвластно Игорю Вадимовичу не идут, но кое-что я могу! Например, намекнуть Валенку о том, что я в курсе, кто настоящий автор одной из самых известных его работ! А ещё, я отлично знаю тех, кого в Екатеринбурге эта информация живо заинтересует. В конце концов, невозможно жить в доме, битком набитом высшей научной элитой и ничего не знать… – извиняюще заметила она.
– Отлично! – Елизавета была уверена, что уж «обесточить» поползновения Валенкова Марина сумеет. – Правда, первоисточник проблемы остаётся, но полагаю, что я сумею сделать его жизнь достаточно невыносимой, для того чтобы он решил, что дешевле не связываться!
– Вы не будете против, если я к вам присоединюсь? Это мои дети, им повезло вырваться, и я не позволю вернуть их в этот паучий склеп! А всё это его научное бессмертие! – всплеснула она руками.
Елизавета вопросительно подняла брови.
– Когда умерла его жена, Игорь Вадимович был в шоке… Он оказался совершенно к этому не готов. Одно время он любил довольно высокопарно рассуждать о том, что умрёт первый, что мужчины меньше живут, грузил Вадима поручениями о своих похоронах, чтобы его жене не пришлось этим заниматься, а вот столкнувшись с реальностью, впал в настоящую панику, – Марина помолчала, а потом негромко продолжила:
– Все разговоры о его смерти с того времени звучали или с намёком на наследство – для управления внуками, или с мечтой о научном бессмертии. Он давно решил, что сделает из наследника свою копию – продолжателя дела, но пока была жива свекровь, она его притормаживала, а потом… потом это превратилось в навязчивую идею – единственную цель. Он просчитал, что любое открытие, когда умирает его автор, становится важнее своего творца. Ученого упоминают уже в связи с его детищем, а не наоборот. А вот если будет наследник, ревностно следящий за славой и научными открытиями, славного рода Вяземских, то и академик не будет просто упоминанием, одинокой строкой в химических справочниках!
– Цель – научное бессмертие? Ого… неслабо! – удивилась Елизавета.
– Да, слабого в нём маловато, – согласилась Марина. – Если честно, мне его очень жаль – он исключительно одинокий человек. На самом-то деле, изо всей семьи ему была нужна только жена. Ни дети, ни внуки, никто! Только она. Игорь Вадимович легко обменял бы нас всех на дальнейшую жизнь с ней. Хотя, она сама бы точно на это не согласилась.
Елизавета Петровна слушала внимательно. Очень внимательно. Да, если честно, ей тоже стало жаль этого невыносимого и несчастного типа. Правда, всё-таки не настолько, чтобы позволить ему продолжать делать то, что он хочет.
– Мавзолеи с захоронением вместе с господином слуг, коней и скарба для обеспечения бессмертия, нынче уже не строят, уважаемый мой оппонент! Даже если это научный мавзолей с курганом из открытий. А вы-то и не в курсе? – мрачно усмехалась Елизавета, глядя на освещенное окно кабинета академика. – Ничего-ничего, я вас просвещу. У меня всего одна внучка, и она точно не станет жертвой ваших диковатых глобально-посмертных устремлений!
Максим с Милой приехали к Сергею, чтобы помочь приготовить комнату к возвращению Лены с дочкой из роддома. Собственно, никакой необходимости в этом не было – Ленины родители рвались помочь, да и невелика работа собрать кроватку – Сергею это раз плюнуть, но Мила упорно тянула мужа к его двоюродному брату.
– У тебя совесть есть или нет?! Ему надо помочь.
Если молодая жена чего-то так требует, право же, проще подчиниться, тем более что сил на сопротивление оставалось маловато.
Сергей и сам не очень понял, в чём была острая необходимость Максимовой помощи, но это непонимание продлилось недолго – ровно до того момента, пока Мила под предлогом срочно принести ей из машины специально позабытую там сумку, не выставила Макса и не осталась наедине с Сергеем.
– Спасай! Макса на работе придавили так, что он на грани увольнения! Его реально выживают! Позвонила Марина Леонидовна, у неё сейчас гостит моя бабушка… Выяснилось, что Максов куратор – ученик вашего деда!
– О как… давит по приказу? – Сергей дедов стиль знал преотлично.
– Конечно. Максу надо немного потерпеть… Валенков этот скоро переводится в Екатеринбург, Марина Леонидовна сказала, что вопрос решит, но надо чтобы сам Макс не сдался!
– Он что, хочет вернуться в Питер? – изумился Сергей.
– Да нет же! Он вообще собрался репетиторством заниматься. Мой двоюродный брат, да ты его видел на свадьбе – он муж моей лучшей подруги и по совместительству ближайшей соседки, уроки даёт и очень удачно – к нему ученики просто в очереди стоят, но у него языки, плюс, это в принципе его… Вот Макс и упёрся, говорит, что обеспечить нас сумеет, а больше уже ничего не хочет! А я же вижу, что ему важно то, чем занимается! Он потом страшно жалеть будет! Помоги! Поговори с ним! Потому что, когда я пытаюсь с ним разговаривать на эту тему, он старается меня не расстраивать и только говорит, чтобы
