Карен Налбандян - Исторические байки

2. История одной медведицы

Медведицу звали Виннипег. Поймали её в Канаде канадские же каваллеристы, направлявшиеся во Францию, на поля Первой Мировой.

Ну и некий лейтенант Гарри Коулборн, полковой ветеринар придумал прихватить её с собой в качестве живого талисмана. После войны медведицу планировали передать в Виннипегский зоопарк.

Но что-то не состыковалось, и медведицу оставили в Лондонском зоопарке.

Где на неё наткнулись отец и маленький сын.

Помните, как было дальше?

"А Винни – так звали самую лучшую, самую добрую медведицу в зоологическом саду, которую очень-очень любил Кристофер Робин. А она очень-очень любила его. Ее ли назвали Винни в честь Пуха, или Пуха назвали в ее честь – теперь уже никто не знает, даже папа Кристофера Робина. Когда-то он знал, а теперь забыл".

Там, как и прежде, влетает в окно

Карлсон, вернувшийся с войны

Олег Медведев

Помните, как кончается "Винни Пух"?

Тут Кристофер Робин, который все еще смотрел в пространство, подперев голову рукой, вдруг окликнул его:

– Пух!

– Что?- сказал Пух.

– Когда я буду… Когда… Пух!

– Что, Кристофер Робин?

– Мне теперь не придется больше делать то, что я больше всего люблю. – Никогда?

– Ну, может, иногда. Но не все время. Они не позволяют.

Пух ждал продолжения, но Кристофер Робин опять замолчал. – Что же, Кристофер Робин?- сказал Пух. желая ему помочь.

– Пух, когда я буду… ну, ты знаешь… когда я уже не буду ничего не делать, ты будешь иногда приходить сюда?

– Именно я?

– Да, Пух.

– А ты будешь приходить?

– Да, Пух, обязательно. Обещаю тебе.

– Это хорошо,- сказал Пух.

– Пух, обещай, что ты меня никогда-никогда не забудешь.

Никогда-никогда! Даже когда мне будет сто лет.

Пух немного подумал.

– А сколько тогда мне будет?

– Девяносто девять.

Винни-Пух кивнул.

– Обещаю,- сказал он.

Все еще глядя вдаль, Кристофер Робин протянул руку и пожал лапку Пуха.

– Пух,- серьезно сказал Кристофер Робин,- если я… если я буду не совсем такой…- Он остановился и попробовал выразиться иначе:- Пух, ну, что бы ни случилось, ты ведь всегда поймешь. Правда?

– Что пойму?

– Ничего.- Мальчик засмеялся и вскочил на ноги.- Пошли.

– Куда?- спросил Винни-Пух.

– Куда-нибудь,- сказал Кристофер Робин.

И они пошли. Но куда бы они ни пришли и что бы ни случилось с ними по дороге,- здесь в Зачарованном Месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком.

…А что было дальше?

Кристофер Робин вырос. Стал заниматься боксом. Поступил в колледж.

Потом началась война. В 1942 Кристофер Робин ушёл на фронт. Добровольцем. По состоянию здоровья его брать не хотели и Александру Милну пришлось использовать своё влияние, чтобы сына взяли в армию.

Воевал – в Италии и на Ближнем Востоке.

Армия меняет людей. Изменился и Кристофер Робин.

Вернувшись, он порвал с родителями, с которыми до того был очень близок. Занялся книготорговлей. Успешно. Основал свою фирму. Женился на своей кузине. Ребёнок родился очень больным, и, стремясь облегчить его жизнь, Кристофер Робин изобрёл массу оригинальных приспособлений.

Отца навестил всего раз – перед смертью того. Мать – ни разу.

В своих воспоминаниях он обвинял отца, что тот достиг всего на его детских плечах, украл доброе имя и вообще сделал из него мультяшку.

Умер Кристофер Робин в 1996-ом, в 76 лет. Во сне.

А Винни-Пух цел. Если вы побываете в библиотечном центре Доннелл, зайдите в детский отдел. Там, в центральной комнате вас и встретит старый добрый Винни-Пух.

Альфред Уайт. Более известный под именем Джеймса Хэрриота. Помните его записки йоркширского ветеринара, добрый английский юмор?

…Их было трое: Альфред Уайт, Дональд Синклер (в книгах – Зигфрид Фарнон) и Брайан Синклер (Тристан Фарнон).

…Всё, что сказал Дональд Синклер, прочитав "О всех созданиях, больших и малых": "Альфред, это самое серьёзное испытание нашей дружбы". Впрочем, помирились они быстро.

…Первым умер Брайан – в 1988. Потом, в феврале 1995-го – сам Альфред Уайт. Рак. Ещё через полгода – жена Дональда Синклера.

85 лет, похоронив всех – друзей, близких, в одиночестве…

Две недели спустя Дональд принимает смертельную дозу снотворного.

Ганс-Ульрих Рудель – немецкий пилот-бомбардировщик номер один. То же самое, что Эрих Хартманн – среди истребителей. В своё время единственной бомбой потопил линкор "Марат" (это когда дядя Стёпа "был ранен немножко").

Так вот, возвращается он с бомбёжки, собирается перекусить – а ему и сообщают, что жрать в натуре нечего. Нет жрачки – ни курок, ни яйек. С голодухи ему резко вспоминается мирное население, бегавшее под бомбами к днепровской переправе.

Мужик молча встаёт и требует подготовить свой бомбардировщик к вылету. Вылет на цель, пикирование, единственная 50-килограммовая бомба с высоты 15-20 метров точно ложится в воды Днепра, как можно ближе к берегу. Взрыв – с некоторым замедлением.

Оглушенной рыбы хватает всем на пару недель.

Для начала две цитаты.

Цитата 1.

Но немецкие "штуки" появились над кораблями раньше туч и снега.

"Штуки", или "Юнкерсы-87" эти чудовищные пикирующие бомбардировщики с крыльями чайки, пришли с юга, пролетели высоко над конвоем и, развернувшись влево, легли на обратный курс. Дойдя до левого траверза "Улисса", шедшего в конвое последним, они начали новый поворот. Потом внезапно, следуя своему обычному тактическому приему, один за другим, низко накренившись на левое крыло, самолеты начали выходить из строя и устремились на избранные цели.

[…] в настоящем бою "штуку" нельзя сравнить ни с какой мишенью. Чтобы убедиться в этом, достаточно встать позади орудия, послушать пронзительный, воющий свист падающего на вас почти вертикально "юнкерса", почувствовать изрыгаемый им шквал пуль, увидеть через прицел, как он с каждой долей секунды становится все более огромным, и знать при этом, что никакая сила уже не остановит полета сброшенной им бомбы. Сотни оставшихся в живых людей, испытавших нападение "штук", без колебаний подтвердят, что более деморализующего психологического воздействия на людей не оказывало ни одно оружие второй мировой войны.

Алистер Маклин, "Корабль его величества Улисс"

Цитата 2

А над землею, вполвысоты стен, кружили, точно жуткие ночные тени, пять подобий птиц, мерзкие, как стервятники, но больше всякого орла, и смерть витала с ними. Они проносились поблизости, почти на выстрел от стен, улетали к реке и возвращались.

Но даже их ор заглушили пронзительные вопли из темного поднебесья: крылатые призраки, назгулы, устремились вниз – убивать.

Строй смешался, объятые ужасом люди метались, бросали оружие, кричали, падали наземь.

Снова налетели назгулы, и страшнее стали их пронзительные вопли – отзвуки смертоносной злобы торжествующего Черного Властелина. Они кружили над городом, как стервятники в ожидании мертвечины. На глаза не показывались, на выстрел не подлетали, но везде и всюду слышался их леденящий вой, теперь уже вовсе нестерпимый.

Дж.Р.Р.Толкиен. Возвращение государя

Толкиен писал для своих современников – военного поколения, видевшего времена Битвы за Британию.

И читатели эти хорошо помнили, КТО пикирует на цель, издавая в пикировании душераздирающий вой, наводящий ужас и парализующий людей на земле.

1920-ый год. Палестина. Маленькая деревушка Тель-Хай. Деревушку осаждают арабы. Население деревни обращается за помощью к французам, те отводят войска и умывают руки.

Жители в панике, ищут себе защитников, но находят только однорукого ветерана – Иосефа Трумпельдора. Мужик – офицер российской императорской армии, Георгиевский кавалер, участник обороны Порт-Артура. В данный момент не у дел и не при деньгах.

Впрочем, с деньгами негусто и у жителей деревушки. Всё, что они могут предложить – кров и стол.

Трумпельдор берёт с собой несколько товарищей, отправляется в район деревни и обходит его вдоль и поперек. Пытается наладить оборону, причём у жителей деревни оружия – прям-таки кур наплакал.

1 марта 1920 года изрядный арабский отряд окружает Тель-Хай. Командир отряда заявляет, что они хотят провести в поселении обыск, чтобы обнаружить скрывающихся в нем французов.

Начинается большое мочилово, в ходе которого Трумпельдор и семеро его товарищей погибают.