принятия жестких и решительных мер. К офису газеты направилась делегация, состоящая из премьер-министра, министра иностранных дел, четырех ведущих финансистов и богослова, известного тем, что его воззрения порой доходили до ереси. У дверей редакционного отдела путь им преградил взвинченный до предела, однако непреклонный мальчишка-посыльный.
— Сожалею, но вы не сможете увидеть ни редактора, ни кого-либо из сотрудников, — заявил он.
— А мы настаиваем на том, чтобы повидаться с редактором или с иным компетентным лицом, — ответствовал премьер-министр, и делегация продолжила свой крестовый поход. Мальчишка, однако, сказал правду: никого не было видно. Все комнаты обезлюдели: ни единой живой души.
— Где же редактор? Или приглашенный редактор? Или ведущий рубрики? Или хоть кто-нибудь?
Осыпаемый градом вопросов, мальчишка-посыльный выдвинул ящик одного из столов и достал оттуда необычного вида конверт, отправленный, судя по почтовому штемпелю, из Коканда семь или восемь месяцев тому назад. В конверте лежал обрывок бумаги, на котором было написано: «По пути в Британию нас захватила шайка разбойников. Они требуют в качестве выкупа четверть миллиона, но, возможно, согласятся убавить аппетиты. Пожалуйста, сообщите родственникам, друзьям и правительству». Письмо также содержало инструкции о том, как и где передать деньги, и было подписано руководством еженедельника.
Адресовано письмо оказалось дежурному курьеру, который хладнокровно припрятал его. Никто не может быть героем для собственного мальчика на побегушках. Очевидно, юноша решил, что выгоды в случае возвращения на родину неудачливого персонала еженедельника весьма сомнительны, а вот расходы в четверть миллиона — несомненны и недопустимы. Так что он подсчитывал оклады редакторов и прочих работников, подделывал подписи там, где это было необходимо, нанял новых репортеров, редактировал по мере возможности статьи в различных рубриках и вставлял там, где это возможно, различного рода узкопрофильные статьи, хранящиеся в огромных количествах в редакционных портфелях на случай непредвиденных обстоятельств. Статьи о внешней политике были целиком и полностью написаны им самим.
Разумеется, следовало сохранить в тайне все происшедшее. В редакцию был нанят временный штат, давший подписку о неразглашении. Они издавали газету, пока изнемогающих пленников разыскивали, выкупали и доставляли на родину — по двое-трое, дабы избежать огласки. В конце концов все вернулось на круги своя, и статьи о внешней политике вновь стали соответствовать прежним традициям газеты.
— Простите, — перебил племянник, — но как, во имя всего святого, мальчик-посыльный все это время объяснял родственникам отсутствие…
— В этом-то и заключается основная соль истории, — сказал сэр Лулворт. — Он посылал письмо жене или иному ближайшему родственнику каждого из членов экспедиции. По мере возможности копировал почерк очередного бедолаги и извинялся за дрянные чернила и плохо очиненные перья. В письмах содержалась примерно одна и та же история: дескать, автор, единственный из всей экспедиции, не сумел преодолеть соблазнов первозданной свободы и жизни на Востоке, а потому собирается странствовать там еще некоторое время. Мальчишка-посыльный изменял лишь местность, выбирая другой регион для каждого члена редакции. Сколько же жен немедленно пустилось в погоню за неверными мужьями! Прошло немало времени и случилось множество неприятностей, прежде чем правительству удалось вернуть женщин из их бесплодных скитаний по берегам Аму-Дарьи, пустыне Гоби, оренбургским степям и другим заморским краям. Одна из них, я точно помню, так и затерялась где-то в долине Тигра и Евфрата.
— А что же юноша?
— Юноша? О! Он теперь звезда журналистики.
Примечания
1
Протестантские церкви осуждают азартные игры, а в Трувиле-сюр-Мер во Франции и Монте-Карло располагались самые популярные на момент написания рассказа казино Европы. — Примеч. пер.
2
Ричард Кобден, влиятельный британский политик, ратовал за свободную международную торговлю, видя в ней способ предотвращения войн. — Примеч. пер.
