— А когда я была молодая… — вспоминала смерть.
И солдат вспоминал, как он был молодой…
Он и сейчас ещё молодой, но тогда он был молодой по-другому.
Они вместе росли, но пока ещё мало выросли, поэтому родители их просили присматривать друг за другом. У мальчика был бинокль, и он присматривал за девочкой в бинокль, а иногда давал бинокль ей, чтоб и она за ним присмотрела. Потому что если смотреть на него в бинокль, он выглядел не таким маленьким.
И так они присматривали друг за дружкой в бинокль, и однажды, рассмотрев мальчика в увеличенном виде, девочка предложила:
— Давай играть в любовь.
И они стали играть в любовь, популярную игру взрослых. Но у них был один бинокль на двоих, поэтому большими они могли быть только по очереди. А для настоящей игры в любовь большими нужно быть одновременно.
Потом началась война. Мальчик со своей мамой уехал в эвакуацию, а девочка осталась. Осталась навсегда. Потому что её вместе с мамой убили враги, пришедшие в город. И мальчик не мог за ней присмотреть, ему из эвакуации не было её видно.
Но игра в любовь продолжалась. И когда мальчик настолько вырос, что его можно было полюбить без бинокля, он встретил девочку, тоже уже большую, и она стала его женой.
Теперь игра в любовь стала трудной. Порой она даже переставала быть увлекательной, — может, этим и отличается увлечение от любви. И однажды, когда им было особенно трудно, девочка тихонько шепнула:
— Это я.
Мальчик сначала не понял. Разве не ясно, что она — это она?
Девочка просила присмотреться получше. Ему же поручили за ней присматривать.
— Не может быть, — сказал мальчик.
— Тогда посмотри на меня в бинокль. Если я в него помещусь, потому что теперь я стала большая.
— Но тебя же убили, ты же давно умерла!
— Как же я могла умереть, если я за тобой присматриваю?
Но он точно знал, что её давным-давно нет на свете. Её убили.
— Не совсем, сказала она. — Если б её убили, как бы они теперь встретились?
Утром она даже не вспомнила об этом разговоре. И мальчик решил, что всё это ему приснилось, — мало ли что бывает у человека во сне.
И он забыл об этом сне. У них рождались дети, доставляли им немало хлопот, очередь на квартиру почти не двигалась, на работе неприятностей тоже хватало. И всё реже мальчик вспоминал ту девочку, с которой они играли в любовь и которую он в войну оставил без присмотра.
Когда человека нет на свете, о нём невольно забываешь и можешь даже совсем забыть.
И однажды она сказала:
— Ты совсем меня забыл. В последнее время ты так плохо за мной присматриваешь.
А он ей напомнил, что она умерла, что её давно нет на свете. Когда человек умирает, он не должен об этом забывать. Он сказал, что уже много лет живёт с другой женщиной, что у них не игра, а семья, но она на это только улыбнулась. Потому что она-то и была этой женщиной, и они продолжали игру в любовь.
А утром опять — как будто ничего не было. Девочка готовила завтрак, собирала в школу детей, а мальчик спешил на работу, чтоб ещё до работы заплатить за свет и газ, а по дороге подготовиться к выступлению на планёрке. И никто не обернулся на прошлое, не кивнул ему, не помахал рукой, и оно побрело прочь, уже больше не оборачиваясь.
Дети выросли, стали рождаться внуки. Потом и они выросли. И однажды она сказала:
— Это я.
— Да, это ты, — сказал мальчик. Он так постарел, что был совсем не похож на мальчика. — Как хорошо, что это ты! Жизнь была такая трудная. Если б тебя тогда убили, как бы я без тебя прожил?
— Я бы тоже не прожила, — сказала девочка — Без тебя б меня навсегда убили, а так я вон сколько ещё прожила. До самой старости прожила. Потому что ты хорошо за мной присматривал.
— Ты не старая, — сказал мальчик, — ты ещё молодая.
— Женщина и должна умирать молодой. Не в детстве, конечно, а так, как я.
Мальчик сказал, что ей рано ещё думать о смерти. Зачем думать о смерти? Это не по правилам, они же играют в любовь.
— Это не страшно, — сказала девочка — Умереть — это не страшно. Я и так слишком долго жила. Потому что — ты только не обижайся, не сердись, не переживай — меня ведь тогда убили по-настоящему.
Вечность. Куда ни глянешь, нигде ничего нет.
Даже темноты нет. Полное отсутствие чего бы то ни было.
И вдруг из этого отсутствия возникает женский ГОЛОС:
— Где ты? Ты здесь?
— Я здесь, — мужской голос.
Женский голос умолкает. Потом возникает вновь:
— Жаль, что у меня нет красоты… Я была бы красивая…
— А какая ты?
— Какая! Если б я была какая, я была бы красивая. На меня бы даже можно было смотреть.
— Я бы смотрел…
Молчание, женский голос:
— А ты? Ты красивый?
— Наверно, был бы красивый. Но у меня нет красоты.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (после паузы): Мужчине не нужна красота. Мужчине нужны грубые черты, они придают ему мужественность.
Мужской голос вынужден признать, что у него нет мужественности. Она могла бы быть, но её нет, о чём он сожалеет. При этом он погружается в отсутствие темноты, пытаясь отыскать облик женщины.
Но облика нет.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тебе нравится загадочная улыбка? Я всегда мечтала о загадочной улыбке, но у меня её нет.
— Это ничего, — успокаивает мужчина.
— У меня ничего и нет, — вздыхает женский голос. — Как может нравиться женщина, у которой ничего нет? Может, и меня самой нет.
— Ну почему же… — отзывается мужчина без всякой уверенности.
— Но если ничего нет…
МУЖЧИНА: Это ничего не значит. У меня тоже ничего нет, так, значит, и меня нет?
— Ты есть, — убеждённо говорит женщина.
— Значит, и ты есть, — заверяет мужчина, вглядываясь в отсутствие темноты и не находя в нём даже подобия женщины.
— Как хорошо! — вздыхает женщина — Тебе хорошо?
— Мне хорошо, — говорит мужчина, сомневаясь.
— И мне хорошо, — доносится из отсутствия темноты. — Мне бы только хотелось быть красивой. И загадочной. Хотелось бы, чтоб у меня в глазах прыгали чёртики, это так нравится мужчинам.
— Мне бы нравилось…
— Они бы прыгали специально для тебя, — сказала женщина.
И тут, в отсутствии всего, что только возможно, что-то промелькнуло, как будто запрыгало. Специально для мужчины.
Вечность вздрогнула, стряхнула с себя промельки и голоса и продолжалась дальше.
Театр
Светлое будущее.
Гаснет свет.
Будущее становится настоящим.
Встали, дети. Сели, дети.
Начали урок
Не забудьте, что на свете
жил Винсент Ван Гог.
Карандаш вот так возьмите,
сделайте вот так.
Айвазовский, наш учитель,
это был мастак.
Кто там пишет на скамейке?
лист вам, что ли, мал?
Ну-ка вспомните Ван Дейка,
он на чём писал?
Вот и вы бы так старались,
каждый сколько мог.
Встали, дети. Попрощались.
Кончили урок.
Определение Государства;
Определение Прибалтики;
Определение Курильских островов;
Определение евреев;
Определение Эрец-Исраэля;
Определение страны;
Определение Эреца;
Определение Исраэля;
Определение евреев;
Определение Израиля.
Известные слова Маяковского, с небольшим добавлением.
