Герман Дробиз - Вот в чем фокус

Очень нравится мне пантомима, которую иногда пока­зывают в конце передач. Называется «Спящий человек». Исполняет Степанов. Оказывается, смотреть на спящего очень интересно, когда это исполняют талантливо. А мой Степанов вообще незаурядный актер. Да и жена не без способностей. Но никакие таланты не спасут, если слаб сценарий и практически нет режиссуры. Я имею в виду идущий день за днем и год за годом многосерийный фильм «Семейные дела». Казалось бы, в искусстве есть простые и четкие законы художественного воссоздания действительности. В творчестве Степановых они грубо нарушены. Бесконечные повторы, из серии в серию кочуют одни и те же эпизоды: отправка ребенка в детский сад, уход на работу, возвращение с нее, ужин, смотрение на меня. То непомерно растянутые диалоги, то тягостные паузы. Каждый год повторяют серию «Шуба», сюжет знаю наизусть: жена будет кричать, что она раздета, и когда у нее появится настоящая шуба,неужели в старости, а муж будет кричать, что у него, кроме зарплаты, ничего нет, и значит, шубы нет и быть не может... Понимаю, все это довольно правдиво, но это какая-то мелкая, бескрылая правда. Что значит — ничего нет, кроме зарплаты? Это психология маленького челове­ка. В фильмах Степановых нет сильного героя, который ставил бы перед собой большие цели, как это бывает в картинах, которые показываю им я. В то же время их фильмы не отредактированы: сплошь и рядом звучат грубые словечки, которых никогда не услышишь в моих художественных лентах.

Не лучше обстоит дело и с развлекательными про­граммами. Дважды в месяц идет многосерийный детектив «Заначка». Построен на одном-единственном и весьма примитивном приеме: если в первой серии Степанов долго и нудно искал, куда бы спрятать, значит, в сле­дующей будет еще дольше и еще нуднее искать, куда спрятал. Одна из его заначек, кстати, третий год хранится у меня под блоком питания. Червонец лежит возле трансформаторной обмотки, сильно греется, того гляди, и вспыхнет. Еще во мне валяются различные предметы, засунутые ребенком. Но больше всего досаждают та­раканы. Один пробрался в блок развертки, влез между контактами, замкнулся, обуглился и превратился в до­полнительное сопротивление. Теперь любой художествен­ный образ, прежде чем попасть на мой экран, должен пройти через сушеного таракана. Но это кстати.

Особенно уязвимы для критики их праздничные пере­дачи. Первомай или Новый год — одни и те же участ­ники, одни и те же тосты и шутки. Ребенок третий год подряд читает один и тот же стишок. Под конец — «Миллион алых роз» в хоровом исполнении и танцы. И кто только выпускает под праздник такие слабые номера?

Полагаю, сказанного достаточно, чтобы со всей определенностью потребовать от Степановых резкого повышения идейно-художественного уровня их передач. Они, я считаю, должны решительно изменить само на­правление своего творчества, смелее вводить новые темы, которые, властно стуча, предъявляет жизнь. Почему бы Степанову не выступить на собрании? И сказать вслух все то, о чем так долго молчали другие? Я жду от Степа­новых дискуссий, конкурсов, инсценировок классики, но при этом как можно меньше очевидного и хоть что- нибудь невероятное. Жду давно. Иногда я задумываюсь: интересно, что показывают другим телевизорам в других квартирах? Если то же самое — тем больше оснований опубликовать это мое письмо.

Квартира номер сорок четыре — самая обыкновенная квартира. Но семья, живущая в ней,— необыкновенная семья. Она имеет домашнюю стенгазету. И просто не представляет себе жизни без собственного органа печати. Перед вами очередной номер. Орган квартиры номер сорок четыре, тираж один экземпляр. Постоянный девиз: «За мир во всем мире и в нашей квартире!»

Вчера по случаю приезда тети Маши из Кургана состоялся большой прием. На приеме присутствовали дядя Володя, тетя Люся, дедушка Антон и другие офи­циальные лица.

В своей речи тетя Маша подробно рассказала о со­стоянии своего здоровья. Далее она поделилась впечатле­ниями о нашем городе. Тетя Маша положительно отозва­лась о чистоте наших улиц и критически — о работе нашего транспорта. В ответном слове главный квартиро­съемщик заверил гостью, что к ее следующему приезду все будет наоборот.

Как известно, в канун Нового года октябренок Вова взял обязательство производить не менее двух умываний в день. Проверка показала, что за истекший месяц умы- ваемость Вовы возросла на 5 %, что, несомненно, является достижением. Но, к сожалению, возросла только умываемость рук, в то время как умываемость лица топчется на прошлогоднем уровне, а умываемость шеи и ушей даже упала. При этом во всех видах умываемости очень невысок процент намыливаемости.

По-прежнему на низком уровне стоит вычищаемость зубов. Полностью провалена программа закаляемости орга­низма. В результате по-прежнему высока простужаемость и ее отражаемость на посещаемости школы недопу­стимо велика.

По результатам проверки предложено установить строжайший контроль в зоне Вовиных ушей и шеи, а также резко ограничить потребляемость им конфет вплоть до полной запрещаемости.

На днях в квартире состоялся рейд по выявлению резервов. Вскрыты вопиющие факты бесхозяйственности. На нижней полке серванта обнаружены банки с вареньем урожая позапрошлого года. На антресолях выявлены сверхлимитные запасы туалетной бумаги. Ревизия холодильника и полок под кухонным окном привела к обнаружению целого ряда загнивших продуктов питания.

Выявлено также большое число неиспользуемого оборудования. В квартире оказалось свыше двадцати кувшинов, вазочек, сувенирных кружек и чашек, которые никогда не были в эксплуатации. Со дна ящика в при­хожей извлечен новенький смеситель для ванны, неизве­стно кем приобретенный, судя по дате изготовления, минимум семь лет назад.

Наряду с фактами разбазаривания и замораживания средств выявлен позорный факт их прямого укрыватель­ства. В то время как весь коллектив квартиры полон решимости накопить в этом году средства для приобрете­ния кассетного магнитофона, при ревизии книжного стеллажа в романе «Анна Каренина», между стр. 212 и 213, были обнаружены двадцать пять рублей. Показа­тельно, что ни один член коллектива не взял вину на себя. Обнаруженная сумма изъята в общесемейный бюджет.

Рейдовая бригада подвела также итоги недавно про­веденного ремонта квартиры. На фоне яркой побелки недопустимым выглядит отставание обоев, особенно в углах, куда редко заглядывает зоркий глаз народного контроля.

Мы беседуем с Васькой у него дома, в прихожей. Вернее, мы говорим, а Васька слушает. Он слушает и ест.

Ваське два года, но по кошачьим понятиям это при­мерно четырнадцать, подростковый возраст. Наш Вась­ка — очень трудный подросток. Он постоянно убегает из дому, неизвестно где ночует. Приходит грязный, взъерошенный, ободранный.

—   Вася,— спрашиваем мы,— отчего ты убегаешь из дому? Разве тебе здесь плохо?

—   Мурр...— равнодушно отвечает Васька.

Вот в чем корень его бед: подростку скучно. Да, здесь, в родном доме, его всегда ждет вкусная еда. Но ведь не хлебом единым живет наш подросток. В нем кипит жажда деятельности. Он мог бы, например, ловить мышей. Но в доме нет мышей. Нет и других котов и кошек. Что же делать в такой квартире молодому энергичному коту? С кем ему здесь помериться силой и удалью? С кем поспорить, помечтать, спеть любимую песню?

Вот он и шляется по дворам, этот непутевый Васька. А ведь в нем, возможно, дремлет незаурядный цирковой артист. Или ловкий охотник. Но чтобы кем-то стать, надо много трудиться. Васька же к труду не приучен. Ему с детства все доставалось слишком легко.

—   Вася,— говорим мы,— неужели тебя не страшит перспектива состариться и стать одним из тех пустых и самодовольных бездельников, обленившихся, разжи­ревших, которые сутки напролет валяются на диванных подушках? Опомнись, Вася, еще не поздно!

Васька слушает и ест...

Наша газета уже не раз писала о безобразном поведении некоторых болельщиков. Приходится снова возвращаться к этой теме. Вчера, во время телевизион­ной трансляции футбольного матча на Кубок кубков, болельщик Папа запустил в судью матча апельсиновой коркой. Если бы не экран, судья был бы серьезно трав­мирован. Попытки вывести Папу с трибуны успеха не имели. Вконец распоясавшийся болельщик свистом и различными выражениями оскорблял судью, а также- игроков обеих команд. В заключение, раздосадованный проигрышем любимой команды, Папа устроил форменный дебош, демонстративно отказавшись от ужина. Буяна с трудом удалось успокоить с помощью валидола. Пред­лагаем дисквалифицировать хулигана на весь сезон с разрешением узнавать о результатах матчей только из газет. Хулиганству на трибунах должен быть поставлен надежный заслон!