После матери Вадик поедет к Лерке. Расставлять точки над всем известной буквой.
Но все это в теории. На практике в лучшем случае останется мама…
Вадик с полчаса простоял у окна, глядя во двор. Словно ждал, что сейчас появится Лерка, встанет на колени и начнет посыпать голову песком из детской песочницы. И кричать: «Не виноватая я!.. Прости, любимый!» Но кроме какого-то пацана, гонявшего мяч с Андреем Аршавиным, никого не увидел. «Хорошо детям – им поможет „Газпром". А кто поможет мне?»
Погода, словно издеваясь, радовала теплом и солнечным светом. Вадик предпочел бы мокрый снег, а лучше град с голубиное яйцо. Насквозь пробивающий крыши дорогих иномарок.
Постояв немного, он вспомнил вчерашний разговор с Сандрой… Наверное, она обиделась. Делала массаж, а Никита дал показания о проституции.
Вадик принес из прихожей телефонную трубку. Пролистал исходящие звонки. Номер массажного салона оказался единственным. Вадик нажал кнопочку повтора.
– Массажный салон. Игорь. Здравствуйте.
Это был голос администратора. Значит, он не понтовался. Их действительно не прикрыли, несмотря на показания.
– Здравствуйте… А вы не могли бы позвать Сандру? Если она не занята.
– Минутку…
Из трубки донесся звук шагов, затем быстрое шлепанье вьетнамок.
– Да, слушаю вас…
Ее голос был спокоен и дружелюбен.
– Сандра… Это Вадим. Вы делали мне вчера общий массаж. У меня сколиоз, вы, наверно, помните. Я вам еще про жену рассказывал.
– Да. Вадим. Конечно. Вы что-то хотели?
– Нет… Просто… Вчера нас забрали в милицию. И требовали дать против вас показания… Ну, что вы не массажистки… Я звоню вам сказать… Что не дал таких показаний. Мне ничего не надо, я просто звоню вам, чтобы вы знали.
Про Никиту Вадик не упомянул.
– Да, я в курсе, – ответила Сандра Брюсовна, – Игорю показывали бумаги… Правда, это ничего не решило, ему все равно пришлось заплатить… Но тем не менее спасибо. Если надо будет сделать массаж или просто поговорить, обращайтесь.
– Хорошо… Вам тоже спасибо… Вы классный массажист. Я понимаю в этом толк.
– Вас долго держали в милиции?
– Я не засекал, если честно. Да какая разница?
Она немного помолчала, потом более тихим голосом
ответила:
– Вообще-то, нас постоянно задерживают… Но вы первый, кто не дал против нас показаний. Даже как-то странно.
– Почему странно? Это же нормально.
– Увы, сейчас нормально, когда собственная голова не болит… Спасибо, Вадим, – еще раз поблагодарила Сандра и перешла на «ты», – ты настоящий мужик. И с женой вы сойдетесь. Она будет дурой, если тебя потеряет… Пока. Извини, у меня клиент.
Сандра повесила трубку.
Вадик впервые за прошедшее после неурочного возвращения домой время почувствовал прилив позитивной энергии. Потому что никто, даже спящий в комнате друг не называл его настоящим мужиком. При том что ничего героического он вроде бы не совершил.
Никита проснулся в пять часов. Первым делом поинтересовался, не вспомнил ли Вадик пин? Потом откопал в морозилке старые пельмени «С мясом», и друзья подкрепились перед мероприятием. В секретере обнаружилась «маленькая»: початая литровая бутылка водки «Суперлегкая», которую хозяин квартиры сунул в бушлат Вадика. Ибо в его бушлат она просто бы не влезла. Бушлат был в обтяжечку, словно трико на балерине.
– Зачем водка? Как мы назад поедем?
– Да кто ж фронтовиков тронет? Сам же видел. А потом, это «Суперлайт». Тридцать девять градусов.
– Я не о том. Не дай бог, зацепишь кого.
– Типун тебе… Запомни, я хоть и не Шумахер, но машину вожу в любом виде. Даже оскорбляющем человеческое достоинство, ха-ха-ха…
До десяти скучали перед телевизором. Несколько раз кто-то звонил Никите и поздравлял с теледебютом. Никита оправдывался, заверяя, что это был не он. Вернувшаяся с работы мать поинтересовалась, зачем они вырядились в военную форму. Никита ответил, что решили пойти на военные сборы, дабы наконец отдать Родине долг. И прямо сейчас они поедут в военкомат, а оттуда в Закавказье.
– А кто выкушал водку?
– Извините, мама. Непредвиденные обстоятельства. Вернемся с фронта, купим новую.
До клуба доехали без приключений, если не считать еще одного разговора с инспектором. И разумеется, у последнего не поднялась рука штрафовать раненых героев и тем более вымогать с них мзду за случайное пересечение двойной осевой. Отпустил с миром. Ребята ведь и обидеться могли. И вернуться вместе со своей Шестой воздушно-десантной дивизией.
Клуб оказался так себе, хоть и назывался вычурно. «Клуб рабочей молодежи». Как большинство заведений подобного рода, располагался он в подвале дома, признанного памятником архитектуры, охраняемым государством. Но сам клуб охраняло не государство, а парочка вышибал в модных марлевых повязках – свиному гриппу фейсконтроль не страшен, пройдет куда захочет. Небольшая очередь из рабочей молодежи перед рамкой металлоискателя говорила, что клуб пользуется у пролетариата популярностью даже в будние ночи.
Вход, как и обещал Никита, был бесплатным, но вышибалы пускали не всех. Пара молодых людей в черных костюмах, чуть ли не на коленях умоляли впустить их, предъявляя удостоверения сотрудников наркоконтроля, но вышибалы не верили им. Всех сотрудников наркоконтроля они знали в лицо и на ощупь.
Два капитана бросили «опель» на охраняемой парковке. Какой-то малолетка наркоманского вида с капюшоном на голове предложил поохранять машину за дополнительную плату – всего сто рублей в час, но Никита пригрозил – если с тачкой что-нибудь случится, завтра сюда нечаянно, якобы по ошибке, приземлится десант голубых беретов со всеми вытекающими.
– Кино смотрел «В зоне особого внимания»?
– Я не смотрю кино. Только литература. Чак Паланик, Бегбедер, Пелевин.
– Твои проблемы. Надо смотреть.
Капитаны, как и подобает настоящим десантникам, очередь игнорировали.
– Братишка, – обратился Никита к ближайшему вышибале, – вчера из Чечни. Из Дуба-Юрта. Всего на три дня в Питере. Пусти погреться к огоньку и отведать зелена вина.
Вышибала с поклоном отступил, и даже рамка, звенящая на каждом первом, на сей раз вежливо промолчала.
Клуб, согласно названию, тематически был связан с трудом и молодежью. Гостей встречала гипсовая копия статуи «Рабочий и колхозница». В гардеробе трудящихся обслуживали девушки в косынках и тоже в повязках, выдавая мятые алюминиевые номерки со штампованной по периметру надписью «ГОСТ 4587/69». Лозунг «МИР, ТРУД, МАЙ» на кумаче венчал проход в зал заседаний. Ну и конечно, на стенах плакаты далеких семидесятых ушедшего века. «Пятилетку за четыре года!», «БАМ – путь к счастью!» и тому подобные приветы из прошлого.
Рабочей молодежи, несмотря на неактуальную тематику заведения, было много. Вряд ли кто-то из присутствующих знал, что такое БАМ. Девять из десяти ответили бы, что это новый галлюциноген типа ЛСД. А десятый послал бы на три буквы.
Из развлечений предлагались бесплатные стриптизерши на шестах с пионерскими галстуками и платные коктейли, которые разносились официантками в школьной форме советских времен. Музыкальное сопровождение – фонограмма детского хора: «Эх, хорошо в стране советской жить…»
– Между прочим, в секс-шопах сейчас самый модный прикид, – кивнул Никита на ближайшую официантку, – даже очередь есть. Надо приезжать – отмечаться.
– Откуда ты знаешь?
– А у меня там карта постоянного покупателя. С накопительным дисконтом.
Едва они заняли место за свободным столиком, одна из «школьниц-пионерок» тут же подсуетилась:
– Хотите что-нибудь выпить?
– Две воды.
– С газом? Без газа?
– На ваш вкус.
– Хорошо. Хотя я предпочитаю мартини.
Женская часть трудящейся молодежи, вопреки ожиданиям, на офицерскую форму друзей отреагировала вяло. Увы, друзья опоздали лет на тридцать. Нынче боевое офицерство не могло похвастаться богатым денежным обеспечением, а понятия «честь», «долг» и «героизм» не очень котировались на сегодняшнем внутреннем рынке. К ним никто не подбегал и не спрашивал: «Не скучно ли вам? Не желаете ли безопасного или хотя бы опасного секса?»
«Школьница» вернулась быстро – заказ не отличался сложностью. Поставила на столик два высоких бокала с пузырящейся жидкостью, похожей на воду, с прицепленными на них дольками лимона.
– Платить будете сразу?
– А сколько с нас?
– Двести сорок рублей.
– Потом. Мы еще что-нибудь закажем.
– Хорошо. Приятного отдыха.
«Школьница» поправила марлевую повязку с профилем Ленина и ушла к доске. В смысле к барной стойке.
– Сто двадцать рублей за стакан воды! Охренеть! – справедливо возмутился Никита. – Представляю, сколько у них пиво стоит. Надо на них антимонопольную службу натравить.
– А что ты хотел? Вода-то с газом. И с лимоном. И никто не заставлял тебя ее покупать.
– Нам стаканы нужны.
Никита залпом выпил сто двадцать рублей, положив лимончик на салфетку. Вытащил из бушлата Вадика «Суперлегкую» и плеснул в бокал водки на пару пальцев.
