– Вырубим его? – предложил Шутов. – У него, по-идее, должны остаться одна-две пули.
– Хорошо, – сдался Глебов. – Выстрелит еще два раза, и мы выходим.
– Мы? – напрягся Шутов.
– Да, мы, – с нажимом повторил Глебов. – Я не собираюсь кидаться в одиночку на неадекватного качка-уголовника, который палит во все подряд из пистолета размером с гаубицу.
– Испугался, что ли? – хмыкнул Шутов.
Схватив друга за воротник ветровки, Глебов притянул его к себе и прошипел:
– Идем все вместе! И не пытайся съехать! Ясно?!
– Ладно-ладно, – закивал Шутов. – Вместе так вместе.
– Вот и договорились, – отпуская друга, произнес Глебов. – Теперь осталось дождаться, когда он опустошит магазин.
Спрятаться! Нужно срочно спрятаться!
Однако дождаться следующих выстрелов оказалось труднее, чем казалось вначале. Прошло полчаса, как парни условились о своих дальнейших действиях, но Синявкин все отказывался стрелять. Более того, в какой-то момент он внезапно притих – из-за закрытой двери больше не доносился топот ног, больше не было слышно воплей и рычания.
– Да что опять случилось?! – нервно спросил Глебов. – Чего он не стреляет?
– Может, заснул? – предположил Покровский.
– Или просто убежал из дома, – добавил Шутов.
– Что?! – напрягся Глебов. – Не хватало только, чтобы он начал ломиться к соседям!
– Да, тогда его по-любому заберут в дурку.
– Так, парни, больше ждать нельзя. Нужно срочно ловить этого обдолбыша.
– Эм, Сергей, а может, подождем еще...
– Все, идем, – твердо велел Глебов и осторожно приоткрыл дверь. – За мной, оба! И не шумите!
Выглянув в кухню и удостоверившись, что Синявкина поблизости нет, Глебов, пригибаясь, почти на корточках выбрался из сауны. Переглянувшись, подталкивая друг друга вперед, за ним, скопировав его способ передвижения, вышли его товарищи.
– Как-то подозрительно тихо, – прошептал Покровский.
– Тссс! – шикнул на него Глебов, выдергивая торчащую из двери секиру. – По-ходу, он на втором этаже. Идем.
– Круть! – широко лыбясь, восторженно произнес Шутов. – Мы прямо как группа захвата. Это... это... так возбуждает!
– Да заткнись ты, придурок!
Вооружившись секирой и парой сковородок, самопровозглашенная «группа захвата» гуськом, пригибаясь, перебежками двинулась к лестнице. Казалось, вот-вот и из-за угла с пистолетом в руке выпрыгнет Синявкин, однако мужчина так и не появился, и троица благополучно добралась до лестницы, рядом с которой валялись сорванные со стены щиты и оружие.
Пробравшись на второй этаж, троица принялась обходить комнаты. Но Синявкина не оказалось ни в спальне, ни в гостиной, ни в рабочем кабинете, ни в гостевой, ни в домашнем кинозале.
Заглянув на всякий случай и в шкаф, Глебов задвинул дверцу и глубокомысленно изрек:
– Так...
– Что за бред? – вертя башкой, настороженно спросил Шутов. – Куда он делся?
– Заглянем на чердак, – решил Глебов. – А потом снова пройдемся по первому этажу.
Однако и более тщательные поиски не принесли никакого результата. Синявкина не удалось обнаружить ни на чердаке, ни в помещениях первого этажа. Но самое странное – входная дверь была заперта, из замочной скважины торчал ключ, а все окна закрыты. Что значило – Синявкин никак не мог выбраться из дома и все еще находился где-то внутри.
Подергав за ручку запертой входной двери, Глебов повторил:
– Так-так-так. Мистика какая-то...
– Не мог же он испариться, – пожал плечами Шутов и ткнул стоящий при входе доспех. – Правильно, чувак?
В ответ доспех молниеносно вскинул руку, и железные пальцы латной перчатки сомкнулись на горле Шутова, едва не рухнувшего в обморок от подобного хода.
Не менее него была шокирована и остальная парочка. Раскрыв рты, Глебов с Покровским могли лишь стоять и тупо пялиться, как доспех душит их друга. Потребовалось некоторое время, чтобы до них наконец дошло, что искомый ими Синявкин никуда не пропадал, а все время стоял у них на виду.
Вцепившись в наручь доспеха, Шутов прохрипел:
– Помогите...
Сглотнув, Покровский выдавил:
– Надо бы ему помочь.
– Думаешь, стоит? – хмыкнул Глебов.
– Ну, можно немного подождать.
– Козлы... – прохрипел Шутов и попытался двинуть доспех коленом между ног. Эффект был очевиден – Антон взвыл от пронзившей его ногу боли.
– Будешь знать, как оскорблять меня, – кинул ему Покровский.
– И впутывать нас во всякие аферы, – добавил Глебов.
– Помогите... – слабеющим голосом взмолился Шутов.
С некоторой тревогой вглядевшись в синеющее лицо друга, Глебов решил:
– Пора.
Побросав свое оружие, кое-как вырвав товарища из железной хватки латной перчатки, Глебов с Покровским, повиснув на руках закованного в железо и ставшего оттого неповоротливым Синявкина, повалили его на пол. Пришлось попыхтеть, прежде чем они наконец смогли завалить неадектватного банкира лицом в пол и, дабы он не брыкался, уселись поверх его. Синявкин рычал, дергался и орал какую-то невразумительную муть про черных гоблинов, однако облачение из доспеха и груз из трех оседлавших его парней вскоре вымотали его, и он притих.
Когда Синявкин наконец перестал дергаться и начал просто призывать на помощь ангелов света, перед троицей встала очередная проблема, которую поспешил озвучить Покровский:
– Окей, и что дальше? По-ходу, он не собирается засыпать. А если слезем, он опять начнет кидаться на все подряд.
– Серега... – Дотянувшись до валяющейся на полу секиры, Шутов пододвинул ее поближе к сидящему на плечах банкиру Глебову. – Действуй.
– Обойдусь, – буркнул Сергей и, запустив пальцы под край шлема, нащупал сонную артерию и яремную вену на горле банкира.
– Эй, ты чего это там собираешься делать? – заинтересовался Шутов.
– Старый прием из арсенала всех школьников. Если правильно пережать артерии на шее, то человек мгновенно вырубается.
– Не слышал о таком.
– Да ладно? – удивился Глебов, надавив пальцами на пульсирующие сосуды. – А мы с одноклассниками часто практиковали такое в школе. Ради прикола. Да и в армии баловались.
– Суровая у тебя была школа, – заметил Шутов.
– Ну точно гопник, – хмыкнул Покровский.
– Да идите вы, – кинул Глебов, чувствуя, как Синявкин начинает обмякать. – Я не гопник и никогда им не был. Я просто учился в самой обычной худшей школе района.
– Момент, надеюсь, не нюхал?
– Не, Момент теперь не вставляет. В наши дни все школьники балуются парами бензина. – Вытащив пальцы из-под шлема, Глебов констатировал: – Все, готов.
– Точно готов? – уточнил Шутов.
– Гарантирую.
– И когда он очнется?
– Без понятия. Обычно приходят с сознание быстро, но этот дядька под таблетками... хз, когда он очнется.
– Тогда предлагаю посидеть на нем еще немного. На всякий случай.
– Так и сделаем, – согласился Глебов.
Однако спустя минут десять банкир так и не очнулся. Более того, стало понятно, что очнется он не скоро, ибо его обморок плавно сменился глубоким сном.
Встав с громогласно храпящего мужчины, троица выстроилась над его телом. Шутов осторожно пнул Синявкина, не дождался в ответ никакой реакции и снова пнул его, на этот раз значительно сильнее. Но и тогда Синявкин, лишь всхрапнув, не пожелал просыпаться.
Подняв на друзей обалдевший взгляд голубых глаз, Шутов, не веря самому себе, сказал:
– Кажись, мы сделали его.
Глебов кивнул.
– И даже не пришлось бить его по башке
– А я давно предлагал придушить его, – с легкой обидой заметил Покровский.
– Если бы он был трезвым, мы бы с ним не справились, – заявил Глебов.
– Да, у нас могли бы возникнуть некоторые трудности, – переметнулся на сторону друга Шутов, мгновенно позабыв, что сам же неоднократно предлагал огреть Синявкина топором. – А так мы уделали здоровенного дядьку и обошлись без насилия. – Он обвел друзей взглядом и, вскинув руки, возбужденно провозгласил: – Чуваки, мы гении преступного мира! Мы пробрались в чужой дом, отравили его хозяина-амбала, а потом усыпили его. Мы реально гении! Кто еще способен провернуть такое?! Даже если бы спецназ штурмовал этот дом, у него с этим дядькой возникли бы проблемы! А мы повязали его и вообще не причинили ему никакого вреда! Он даже не понял, что происходит! Да мы гении! О нас должны писать книжки и снимать фильмы!
– Рыжий, да заткнись ты, – поморщился Покровский.
– Да, рано радоваться, – кивнул Глебов. – Надо дохера всего сделать. Мы только усыпили его. Теперь надо превратить его в труп и похитить. – Он покосился на часы в кухне. – У нас в запасе полтора часа.
