Ознакомительная версия.
Вечером она встретилась с Мирой Власовной и они начали сетовать на свою женскую неустроенность, и в разговоре Мира Власовна сказала:
— А ты знаешь, Елена… Проходила сегодня я мимо «Торгсина» и случайно встретила бывшего своего. Пошла за ним, так, незаметно. Смотрю, он в этот «Торгсин» пошел. Я остановилась у витрины, где на показ товары для иностранцев. Вижу сквозь витрину, как мой бывший выкладывает на прилавок пачки каких-то денег.
— Да ты что?! — всплеснула руками Елена Ступина. — Откуда они у него, эти самые пачки? — остановилась и округленными глазами смотрела она на подругу.
— Вот и я подумала, откуда? Что же я… Как тебе известно организовал мерзавец рыбартель с катером, с домом, с коптильней, возит рыбу в Сталино, вот и гребет теперь деньги.
— Да, но причем здесь «Торгсин»? Разве там наши деньги принимают? Товары ведь для иностранцев за валюту?
— Вот и я подумала, за что это он нашими деньгами?
— Постой, постой, постой, — задумалась Елена Викторовна. — Ведь он водит компанию с моим бывшим квартирантом? С Остапом Ибрагимовичем… Значит, у них что-то общее по деньгам.
— Знаешь, я недавно видела твоего бывшего квартиранта, который командовал клубом «Два якоря».
— Где, когда? — встрепенулась Елена.
— Он ехал по улице на иностранном автомобиле.
— Что ты говоришь? Он здесь, в городе? Я знала, что он куда-то уехал.
— Нет-нет, сама видела, ехал на таком шикарном авто со своими дружками, наверное.
Женщины еще долго судачили, обсуждали узнанное и увиденное. А вечером, подавая чай своему жильцу Копову, великовозрастная дочь капитана Ступина рассказала всё то, что узнала от Миры Власовны.
Выслушав её, Валентин Данилович сказал:
— Что ездит наш гражданин на иностранном автомобиле, то здесь нет ничего противозаконного. А вот, насчет пачек денег, которые ваш знакомый притащил в «Торгсин», то это интересно… «Торгсин» ведь создан для торговли с иностранцами на валюту. За золото, серебро и драгоценные камня там могут покупать товары и наши граждане. Но чтобы за наши деньги… Любопытно, весьма интересный факт. Надо разобраться с этим…
— Вот и разберитесь, Валентин Данилович, — колыхнула полами своего халата мстительная Ступина.
Компаньоны занимались сборами в дорогу. Остап Бендер сидел за столом и составлял план действий после приезда в Ялту.
— Мурмураки арестовали! — закричал Кутейников, вбежав в комнату.
— За налоги? — обернулся к нему Бендер. — Или за убийство жены-железнодорожницы на почве ревности?
— Пришли милиционеры и арестовали! — со слезой в голосе повторил бывший боцман-тренер клуба «Два якоря». — Из его квартиры увели!
— Что вы орете, как утопающий не умеющий плавать? — осадил его Бендер. — Вы что, были при аресте?
— Нет, железнодорожница прибежала и сообщила.
— Что она вам рассказала? Вот невезучий заврыбой! Что она сообщила, рассказывайте, боцман, не тяните.
— Пришли с ордером на обыск, обшарили всё, нашли пачки денег…
— Ого! Пачки?! — воскликнул Балаганов.
Козлевич промолчал, только качнул головой.
— Нет, не те пачки, которые вы имеете ввиду, а наши, — опустился на табурет Исидор.
— Какие это наши, боцман? — спросил Бендер, подняв брови.
— А те, которые вы нам оставили, разные такие, ну, со «Святителя» поднятые, капитан. Вы нам разрешили…
— Верно, разрешил и что же? — удивленно смотрел на Исидора Остап.
— А мы их начали понемногу продавать коллекционерам, по гривеннику, значит. А когда Сан Саныч узнал, что в «Торгсине» есть витрина нумизмата, то начал носить и туда…
— Что это еще за нумизмат такой? — поинтересовался рыжий Шура.
— Наука о монетах и медалях. Не перебивайте боцмана, товарищ Балаганов, — строго бросил ему Остап. И спросил сам: — Но насколько я знаю, бумажными деньгами в «Торгсине» не могли интересоваться, Исидор.
— А вот и заинтересовались, покупали, а зачем, мне не ведомо.
— Ну и что дальше?
— Обыскали, забрали эти самые деньги со «Святителя», посадили Сан Саныча на пролетку и увезли. Вот и всё, что рассказала мне его железнодорожница.
— Да, непонятно, друзья, с чего бы это, — задумался Остап. — Криминала я здесь не вижу, — встал и заходил по комнате. — Денег этих у нас мешки… Ну и что? — обвел он взором сидящих. — Хотят власти конфисковать? Пожалуйста, не возражаю. Не велика утрата. И всё же… — задумался он. — В чем причина? Отъезд отменяется до выяснения причины, — сказал он.
Причина выяснилась на следующий день, когда к ним пожаловали, наверное, всё те же два милиционера и вежливо, но настоятельно пригласили всех троих к следователю горпрокуратуры Кнопову.
В прокуратуре у кабинета следователя Кнопова сидели на стульях уже вызванные Исидор Кутейников, Федор Прихода. Из-за двери кабинета следователя доносился крик Мурмураки;
— У меня патент! Я исправно плачу налоги нашей артели, можете проверить! Причем здесь негодные деньги?! Я же вам рассказывал..
— Действительно, причем? — посматривал на своих подельщиков по поднятию со дна моря банковские мешки отживших во времени денег.
Вышел строгий сотрудник из дверей другого кабинета, подошел к двери, откуда слышался голос Мурмураки и следователя. Он открыл дверь и назидательно сказал:
— Я же тебе говорил, Кнопов, в коридоре всё слышно, как ты ведешь допрос. Сидят приглашенные и всё на ус мотают.
Из кабинета вышел Кнопов вместе с Мурмураки и сказал:
— Вызванные по повестке, пройдите в тот конец коридора, — вызывать я буду по фамилиям. Вы можете пока идти, — сказал он Сан Санычу.
— Так в чем дело, товарищ следователь? — придвинулся к Копову смело Бендер. — В чем причина?
— Заходите ко мне и узнаете в чем причина, — пригласил он Остапа в кабинет. И когда закрывал дверь, то еще сказал оставшимся: — А вы побудьте там, как я указал вам, — махнул он рукой в конец коридора.
Друзья Мурмураки окружили его и вместе с ним отошли от дверей, за которыми скрылся их капитан и следователь.
Пока Сан Саныч сбивчиво от возбуждения рассказывал о допросе, в кабинете начались вопросы Кнопова к Бендеру.
Остап с интересом смотрел на следователя и подумывал: «Живет, наверное, и он с ней», — так как Кутейников успел шепнуть ему, что следователь квартирант Ленки. — Так вот откуда принес ветер эту всю кутерьму.
А следователь начал с вопроса:
— У нас есть сведения, что вы, руководя подъемом банковских мешков с дореволюционными деньгами, с затонувшего в войну катера «Святитель», подняли и утаили наряду с ними и монеты золотой чеканки. Вот вам и причина, почему я вызвал вас и ваших членов клуба «Два якоря», гражданин Бендер.
— Извините, товарищ следователь, не гражданин, а тоже товарищ. Я здесь не как подследственный, а только как разъяснитель интересующего вас вопроса, В крайнем случае, как свидетель.
— Ну, знаете, мне лучше знать как вас называть, гражданином или товарищем. Отвечайте на вопрос, было ли золото царской или другой чеканки?
— Разумеется нет. Чушь. Довожу до вашего сведения, что я являюсь председателем общества археологов, и если что находим подобное, то всё регистрируется и оприходывается. Что же касается «Святителя», то смею вас заверить, что до нашего экспедиционного подъема там уже побывали другие. И оставили нам только мешки с отжившими бумажками.
— И где эти мешки отживших бумажек, как вы говорите?
— В сарае, который мы используем под склад для археологических находок.
— А почему вы эти мешки не сдали государству? — продолжал записывать сам вопросы и ответы вызванного следователь.
— Они не представляют никакой ценности, зачем же они государству. Да, я как-то спросил банковского служащего о находке, так он рассмеялся мне в ответ, товарищ следователь.
— Ну, согласен, не представляют ценности…
— И даже интереса, как я понимаю. Так как когда добили царскую гидру, таких бумажек в наследство нам достались вагоны.
— И всё же, товарищ Бендер…
«Ага, товарищ, подействовало, значит», — мысленно отметил Остап. — «Значит, тот в моем лице не видит нарушителя Уголовного кодекса».
— И всё же, товарищ Бендер, — повторил Кнопов, — ведь могли же там быть золотые монеты и другие банковские ценности?
— Могли, — утвердительно произнес Бендер. — И на это наш поиск рассчитывал, но… к сожалению… — развел руки Остап.
— Хорошо, будем разбираться дальше, товарищ Бендер. А пока вот подпишите здесь, — протянул следователь протокол допроса.
Бендер пробежал глазами чернильный текст и подписал в правильности вопросов и своих ответов.
— А теперь вот здесь… — протянул бумагу Кнопов.
Остап, искушенный уже в делах следственных, прочел и как ужаленный вскочил с возгласом:
Ознакомительная версия.
