— Ну-с, — подняла строгие очки на вошедших пожилая дама неопределенного возраста. — Чего желаете? Имейте в виду, справки немедленно не выдаем. А то некоторые правил не знают и обижаются.
Она сидела в большой комнате в окружении полок со старыми папками и мониторами компьютеров, украшающих два стола.
— Мы, — начала Алена, усаживаясь на единственный стул возле стола строгой дамы, — желаем…
Она выглядела растерянной. То ли обстановка с многочисленными папками давила на психику, попробуй, найди в них Ваньку Копейкина или Антонину Петровну, то ли работница ЗАГСа напоминала первую учительницу, неустанно корректирующую ее ветреный характер: «Крошкина, учти, немедленно тебе ничего в этой жизни не достанется. Всего нужно добиваться упорным трудом!». Аленка не добивалась упорным трудом, и ей действительно ничего даром не доставалось. Вот подруге Снежане повезло в этом плане больше, ее обеспечивал состоятельный отец.
— Мы желаем найти тещу! — внезапно брякнула Аленка и замерла.
— Кого? — изумилась строгая дама и тут же потеряла напускную строгость. — Тещу?
Вряд ли до этого к ней обращались с подобными вопросами.
— Ее зовут Антонина Петровна. У нее есть особая примета — она стерва, — с неумолимостью отбойного молотка продолжила Крошкина.
— Прекрасно, — процедила сквозь зубы сотрудница ЗАГСа, возвращаясь к привычному образу. Проявила секунду слабости, и довольно. — Следующий! — крикнула она.
— Позвольте, — на место Аленки села Снежана. — Моя подруга волнуется, в ее положении это естественно.
— Ну, да, я волнуюсь, — Аленка на всякий случай выпятила вперед живот.
— Можно? — в дверь тут же просунулась взъерошенная голова очередного просителя.
— Нельзя, — отрезала дама и уставилась на Снежану. — У меня время дороже золота.
Голова со скорбным выражением лица исчезла за дверью.
— Нам нужно найти Ивана Копейкина приблизительно шести лет…
Снежана говорила четко и ясно, излагая бредовые в понимании строгой дамы мысли. Но когда она дошла до того, что рядом с ней стоит отец несчастного, потерявшегося ребенка (она специально перепутала подкидыша с потерянным ребенком) дама подобрела и высказалась. То, что Василий не убегает от алиментов, а стремится найти мальчика и заняться его воспитанием, ей понравилось. Видимо, даме приходилось часто иметь дела с хроническими алиментщиками. Бормоча о том, что раз отец осознал, а Копейкин клятвенно подтверждал, что он все осознал, дама прошла к столу с компьютером и залезла в общую базу данных.
Иванов Копейкиных возраста от пяти до семи лет в этом районе города оказалось тридцать три. Тридцать три фамилий было в том списке, что через принтер вывела строгая дама без всяких претензий и требований. И сделала это немедленно. Потому что об этом ее попросила везучая Снежана? Аленке бы она заявила, чтобы та дожидалась получения справки сто лет.
Как бы то ни было, но на руках у подруг и Василия был заветный список, подтверждающий, что Ваньки Копейкины существовали на самом деле! И Василию они не приснились! И один из тридцати трех должен оказаться его сыном.
Троица, впереди которой обратную дорогу к выходу прокладывал Василий, вышла из здания отдела записи актов гражданского состояния и расселась на скамейке в ближайшем сквере.
Снежана внимательно прочитала список, пометила тех Ванек, у которых возраст приближался к шести годам, их оказалось тридцать, и вздохнула.
— Какая распространенная фамилия Копейкин! Так и бывает на самом деле, — кивнул Василий. — Молодые родители следуют традиции. Раз в этом году модно называть новорожденного Ваньками, то все и называют. Помню, Антонина Петровна хотела назвать его Феофаном. Ванька, сынок, где ты?
— Ща прослезюсь, — призналась Аленка. — Зря мы про тещу Антонину Петровну ничего не затребовали! Сейчас было бы гораздо легче искать Ванечку.
— Спасибо, девчонки, — продолжал расчувствовавшийся Василий, — вы такие чуткие! Дайте я вас поцелую! — и он полез целоваться.
— Только в щеку, в щеку, — запричитала Аленка, — ты у меня ассоциируешься с младшим братом.
— И у меня тоже, всегда мечтала о брате, — сказала Снежана, принимая братский поцелуй. — Жаль, что у отца я одна.
Они вернулись в машину Снежаны и решили поехать домой, сесть за телефон и начать обзвон садиков, где может находиться Ваня Копейкин, за которым иногда приходит бабушка Антонина Петровна. Василию казалось, что он одной ногой уже вступил в прежнюю, судя по всему, семейную жизнь и страдания его увеличились. Он же не помнил, кем была его жена!
— В любом случае, — прищурилась Снежана, услышав его стоны отчаяния, — она была женщиной, которую ты раньше любил! Любил, раз женился.
— Вдруг, я женился на деньгах, — не унимался Василий.
— Тогда, — внезапно догадалась Аленка, — тогда твой сын должен ходить в элитный садик. Он у нас в районе один!
— С него и начнем, — кивнула Снежана, поворачивая у своей «девятки» ключ зажигания.
— Сидишь, Светлана? — интересовалась по телефону молоденькая сотрудница ЗАГСа, в котором только что побывали друзья. — Это хорошо, что ты сидишь. Я сейчас тебе такое скажу. Только ты заранее выпей валерьянки. Знаешь, выпей что-нибудь более серьезное и постарайся не волноваться. Не волнуешься? Честно? Тогда слушай, подруга. Я тут пробегала по делам по коридору и только что видела у нас… кого бы ты думала? Ага, не отгадала. Нет, опять не отгадала! Я, Светочка, только что видела у нас твоего благоверного! Да, твоего бывшего. Что он делал? А то ты не знаешь, что у нас делают. К тому же сегодня особый день, когда все брачующиеся хотят записаться на правильное число с красивыми цифрами. Твой, видно, тоже захотел. Ты точно сидишь? Светусик, не огорчайся, уверена, что у него ничего не получилось. Он, идиот, приперся сразу с двумя невестами! Я тебе говорю, точно видела его сразу с двумя. Они потом целовались на лавочке перед ЗАГСом. Только он больше внимания уделял блондинке, а не брюнетке, они обсуждали, какой он хочет свадебный костюм. Серый в тонкую полосочку. Вот стервец! Что? Нет, про белые тапочки они не говорили. Что? Еще с тобой не развелся? Ох, в наше время двоеженцы встречаются на каждом шагу. Ты, Светочка, не волнуйся, я после работы найду его заявление и порву! Хочешь, ради нашей дружбы я его съем и запью шампанским?! Хочешь, запьем вместе? Не плачь, Светусик, таких подлецов в твоей жизни будет еще много! Ой, что я говорю. Пусть в твоей жизни больше не будет таких подлецов. Свет, за это точно нужно выпить. Хорошо, я приеду к тебе вечером. Ладно, я подробно опишу, как он целовался сразу с двумя. Только ты не волнуйся, я же о тебе так забочусь! Как Ванька? В садике? Об отце не вспоминает? Ты еще не сказала ему, что отец — подлец? Скажи, Светусь, скажи. Я твое неоспоримое доказательство.
Андрей Туровский ехал в ресторан «Гавань пирата» на встречу с отцом клиентки. Он мог окольными путями добыть нужные сведения, но решил совместить приятное с полезным, впрочем, от предстоящего разговора он намеревался получить лишь подтверждение своей догадки. Опасность, по его мнению, была как всегда необычна, глупа, но каждую минуту грозила трагической нелепостью. Озарение пришло в лунную ночь, именно лунными ночами Андрей любил вдохновенно пялиться в окно и ловить ускользающие мысли, проносившиеся в его голове косяком испуганных рыб. Мысль о скелете из шкафа показалась ему поначалу анекдотичной, несуразной, но вскоре, сопоставив все факты, а это случилось ближе к утру, вполне приемлемой. Отец Снежаны Стародубцевой что-то скрывал. Несомненно. Андрей ехал на встречу и был в этом убежден на все сто процентов. Его профессиональное чутье не могло подвести, проделанная аналитическая работа ясно указывала — хулигана, покушающегося на здоровье и, к сожалению, на жизнь его клиентки он почти вычислил.
С такими оптимистичными мыслями Туровский заехал за Снежаной, и они вместе поехали дальше. Снежана едва поздоровалась, она была полностью погружена в себя. Сыщик усмехнулся, скорее всего, придумывала оправдания перед грозным родителем, почему не устроилась на работу, не вышла замуж, не родила внуков. Что еще родителям нужно от детей? Устойчивого положения в обществе и продолжения их рода. Бедная девочка, изо всех сил пытается быть самостоятельной, но целиком зависит от отца.
Он, кстати, оказался на первый взгляд не таким уж и грозным.
Борис Федорович Стародубцев чинно восседал за лучшим столиком возле окна и барабанил толстыми пальцами по столу, накрытому белоснежной скатертью. На его одутловатом лице с пронзительно-цепкими глазами и мясистым носом читалось нетерпение, дочь с кавалером опаздывали. Мохнатые брови хмурились, полные губы нервно вздрагивали уголками, грудь под серым пиджаком и белой рубашкой, серым галстуком в белую крапинку тяжело вздымалась. Лишь, несомненно уложенные профессионалом, короткие темные волосы с проседью оставались в этой картинке сильным звеном.
