Одиночество – это когда тебя везде много оттого, что никто тебя не замечает – когда ты привычен для всех как шкаф.
Человек говорит: «Подари ослу рюкзак, и он станет носить в нём овёс». Ослик говорит: «Подари человеку рюкзак, и он станет носить в нём всё, что ни попадя».
Женщина думает о мужчине, мужчина о шницеле. Интересно, а о чём думает шницель, пока он ещё пасётся на лугу.
Человек он был изначально добрый, всегда интересовался: как жизнь, здоровье, родные… и только после этого уже сносил голову.
У правды часто две стороны – прав волк, которому, чтобы выжить, надо питаться, но и права его жертва – которой никак не хочется быть едой, притом, что и она сама лишает кого-то жизни, чтобы выжить.
В воздухе разлит жар. Мозги текут. Думать не в силах. Начались дожди. Холодно. Мозги замерзают, замораживая мысли. Весна. Уже не холодно. Ещё не жарко. Ничего, кроме блаженства. Думать ни о чём не хочется. Так может, дело не в погоде?
Мечта – это способ существования белковых тел вне белковой оболочки.
Самой себе себя не увидать, «большое видится на расстоянии».
Птичий рефлекс: кто кормит, на того и гадят (где кушают, там и гадят).
Алкоголизм – это дорога от слабоволия, неумения отказать, или (и) безответственности, желания расслабиться, через безнравственность, к болезненному состоянию, когда часть клеток мозга уже отмерла, а физиология перестроилась.
Как быстро тает ратио, увы, а я почти ещё и не качала.
Важно не кем называть, а как чувствовать.
К службе и должностям не стремись, а поставили служить – не филонь.
«Безумству храбрых поём мы песню». «Безумству храбрых» – точней не скажешь.
Люди говорят об авитаминозе, но почему-то никто не говорит об акоммунитозе – недостаточности общения.
Блохи-паразиты – поражают нашу кожу, поражая нас своей поразительной прыгучестью. Они поражают, а мы поражаемся – поражённые и поражённые.
Дорога – правнучка тропинки.
«Не влезай – убьёт» – лозунг предпринимателя.
«Не стой под стрелой» – Амур.
Дорога открывается идущему.
Слон и моська: помыли слону моську.
От молодости к старости – один шаг. От старости к молодости путь не известен.
Ночью, как только включаю свет, начинается война с тараканами на выживание. Сволочи! Изучили мои шаги. Прячутся до того, как успеваю дойти до выключателя. Два раза меняла тапочки – не помогает.
Память уходит, закрывая за собой двери воспоминаний.
Я бывала во многих местах. Что помню я о них? Что вспомню о тех, с кем работала, училась?.. Что во мне останется от тебя, Италия? Что во мне останется от тебя?..
Комары здесь подлые. Если какой и зазудит, что бывает крайне редко, тут же спохватывается и замолкает.
Нет того, чтобы, как нормальный комар, вальяжно расположившись на коже, несколько раз коснуться хоботком, выбирая место, а затем медленно и с удовольствием раздувать краснеющее брюшко. Эти не садятся.
Набираю текст. Руки передо мной на клавиатуре. Тишина. Вся левая кисть изгрызена комарами.
– А почему они меня не кусают? – смеётся супруг, с остервенением почёсывая правое предплечье
В квартире было чисто убрано, наварено, ни грязного белья, ни горы поношенной обуви в прихожей. Это был феномен, который ни друзья, ни родственники не могли объяснить. Так случалось каждый раз, когда хозяин квартиры оставался один с двумя сыновьями школьного возраста, проводив супругу в очередной вояж.
Казалось бы, вдвоём легче справляться с домашним хозяйством. Но нет. Присутствие супруги в доме всегда выдавали разбросанные по всей квартире одежда и обувь, затоптанные полы с обрывками ниток и кусками грязных лоскутьев, сантиметровый слой пыли на мебели, остатки привядших, засохших
и прокисших продуктов на кухне.
Жёны друзей тихо завидовали и нет-нет, да и закинут своим мужьям – смотри мол, а ты…
С годами все, знавшие близко эту семью, привыкли к такому положению вещей, и воспринимали его как должное. Но однажды всё изменилось – супруга уехала, а раскардаш в квартире остался.
И все с удивлением узнали, что «примерного мужа» оставила любовница, ради которой он и наводил лоск в квартире в отсутствие супруги.
В соседней комнате, под стенкой
– У нас вчера случай таинственный был…
– У вас всё в порядке?
– Да всё в порядке. Рюмка с серёжками выпала из шкафчика над телевизором…
– Бьётся к счастью! Не переживай!
– Да я не переживаю, не в том дело…
– Вот мне знакомая рассказывала, они…- И далее последовал десятиминутный рассказ о том, что, у кого, когда разбилось. – А рюмка – это чепуха.
– Так мы рюмку найти не могли…
– Так разбилась же!
– Так и осколков не увидели, и одна серёжка пропала…
– Найдутся! В соседней комнате под стенкой!
– Почему в соседней комнате под стенкой?
– Так бывает!
– Представляешь, два раза комнату подметали, передвинули всё, что смогли, под кроватью ползали…
– Так я же и говорю: через некоторое время объявится в
соседней комнате, под стенкой! Вот у нас случай был… – И последовал обстоятельный рассказ о потере, найденной в соседней комнате под стенкой.
– Но как она попадёт туда? Для этого она должна была бы пролететь метра 4 по диагонали, обогнуть два простенка и две шторы, и свернуть резко влево. Она что, с крылышками?!
– Неважно! Найдёшь в соседней комнате под стенкой!
– Короче! Заглянули за телевизор, а там разбитая рюмка и серёжка. Мы два часа от смеха в себя прийти не могли!
После минутной паузы. – И что здесь смешного?!
– То, что кто-то всё время говорил: «В соседней комнате, под стенкой!»
– Тук…тук…тук…
– Кто там?
– Это я, Сказка! Открой, пожалуйста!
– А ты точно Сказка?
– Да.
– А чем докажешь?
– А разве реальность такою бывает?
– Не знаю, реальность бывает всякой. А у тебя есть документы?
– Какие документы?
– Ну, что ты – это ты.
– Ты впусти меня. Я наполню для тебя купель чабрецом и мятой, постелю постель лебяжьим пухом и нежными ветерками летнего соснового леса и луга, разомну твои усталые плечи…
– Это всё только слова. А вдруг ты – Страшная Сказка, и ворвёшься ко мне воющими ветрами, цунами, разбойниками и ужасными хищниками…
– Но как ты узнаешь об этом, не впустив меня в своё сердце?
– А зачем мне об этом знать? Уходи! Шляются тут всякие, только покоя нормальных людей лишают.
– Но я ведь твоя сказка. Куда же я пойду?
Ни слова не прозвучало в ответ. И в сказке появилась новая страничка – печальная
Сказка на ночь
– Загадки синего леса!
– Не леса, а Лиса!
– Почему лиса? Это слово пишется через «е» – «лес»!
– Нет, через «и» – «Лис»!
– Вот, смотри, видишь – нарисовано дерево, и написано «лес»!
– А рядом нарисована лисичка, и написано «Лис»!
– Хорошо! Загадки синего Лиса.
– И не синего! А голубого!
– Это ещё почему голубого?
– Потому, что он крашеный!
– О! Уже и голубые животные есть?! Да ещё и красятся?! А что он красит? Глаза? Губы?
– Да нет, он весь выкрасился. Потому, что он перевернул на себя ведро краски. И выкрасился. И стал голубым.
– Прям как наш маляр Пётр Сергеевич! Он тоже опрокинул на себя ведро краски. Правда, голубым после этого не стал.
– А каким стал?
– Таким, как и был, только в краске с головы до ног.
– А в какой краске?
– Хорошей. На ацетоне. Мы все около него балдели.
Отрывок
Она была растеряна. Она мыслила, но ничего не видела и не ощущала. Не было ни света, ни темноты – одна мысль. Как можно мыслить, ничего не ощущая? Понять это было выше её сил.
Сказать, что ей было страшно – значило бы ничего не сказать. Её обуял ужас. Но паники не было. Как и всегда, во всех сложных ситуациях, она постаралась сосредоточиться. Сейчас пошевелюсь, и всё встанет на свои места, – приказала она себе, – мысленно попыталась представить своё тело, и не смогла. Она не помнила, как выглядит.
– Превед. – Неожиданно раздавшийся Голос заставил её мысль съёжиться и пропасть. – Не бойся, – засмеялся Голос, – сейчас тебе станет легче. – Она вдруг почувствовала силу. Это было странное ощущение. Она не знала: кто она, что она – одна живая мысль, и вдруг прилив силы. Хотелось прыгать, смеяться, петь… «Чем петь?» – подумала она, и внезапно увидела себя, но
не теперешнюю, а почти незнакомую девушку, с роскошными чёрными кудрями, прикрывавшими плечи и грудь.
– Хорошо, – сказал Голос, – ты начинаешь приходить в себя. Вот сейчас подкинем тебе ещё чуть-чуть энергии и «Полетели же скорее в Милый_Домик_У_Реки».
