— Ещё он говорит, что появились американцы. Как быть с их долей? Что им сказать?
— Это уже нахальство! Пусть они обращаются в Лондон. Там знают, как поднять палку на вороватого кота. Выборы не детская забава, чтобы такой проходимец, как этот доктор Адбар, мог совать туда свой нос. Вот я с ним сам поговорю!
— Есть затруднения и с заместителем министра.
— Какие там затруднения? Во время выборов некогда заниматься такими пустяками.
— Он говорит, что кандидат на пост заместителя министра, выдвинутый вашим превосходительством, не внушает доверия.
— Какая наглость! Заместителю министра совсем и не обязательно пользоваться его доверием. Важно, чтобы он имел доверие меджлиса. Если же этот господин не согласен, пусть вместе со своим кандидатом убирается восвояси.
— Слушаюсь, всё это я ему передам. Да, я поручил ему заменить председателя избирательной комиссии, как вы приказали. Сегодня утром всё было сделано.
— Знаю, слышал даже по радио.
— А тому мальчишке я сказал, чтобы он сегодня пришёл сюда, и вы лично сможете установить контакт между ним и его министром. Мы уже подыскали ему и красивую девицу, вы увидите её здесь. Этот юноша нам очень пригодится, он и его жена в наших руках. У вашего превосходительства богатейший опыт в проведении выборов, и вы знаете, что те заурядные чиновники, которые день и ночь передают нам шифрованные телеграммы об интригах генерал-губернаторов, о подмене избирательных урн, о различных нежелательных для нас распоряжениях министров, важнее и полезнее сотни министров.
— Очень хорошо, подбодрите этого юношу от моего имени. Обеспечьте его, он не должен нуждаться. Если потребуется, расходы его жены примите на наш счёт. Такие молоденькие и смазливые женщины нам нужны. Она обведёт вокруг пальца сто мужей. Она к тому же и понятлива, эта девчонка?
— Конечно, она лукава, хитра и себе на уме.
— В таком случае передайте девчонке от моего имени, что я твёрдо обещаю ей автомобиль, манто и путешествие в Америку. И вообще не отказывайте ей ни в чём. Пусть живёт на широкую ногу, берёт, что душе угодно.
— Кстати, она заигрывает с Сирусом, сыном нашего друга господина Фаразджуя.
— Удивительно, этот, щенок просто огонь. Скольким женщинам он уже вскружил голову!
— Ваша правда, горбан. Именно па подобные дела он у нас великий мастер. Лучшего специалиста по руководству девушками и женщинами нам не сыскать, особенно во время выборов. Эта девушка — точная копия своей матери. Куда бы ни сунулась, везде сразу же пустит корни. Вашему превосходительству следовало бы пригласить к себе Сируса и обласкать его. Да и девчонка, которая увивается за ним, нам очень пригодится.
— Не имею ничего против, только с одним условием: пока не рассчитается с нами, пусть и не думает об Америке. А то, чего доброго, схитрит, да и сбежит от нас, скажет: «Я вас и знать не знаю».
— Всё это в наших руках. Мы себя провести тоже не дадим. Простите, я, кажется, слышу кашель генерала Зармади. Да, я не ошибся… Если у вашего превосходительства больше нет никаких распоряжений, позвольте мне пойти к гостям. Или, может быть, ваш покорный слуга позовёт друзей сюда?
— Не зовите только министра внутренних дел. Пусть потоскует сегодня, а завтра мы либо совсем покончим с ним, либо заставим его быть шёлковым.
Господин доктор Тейэби ногтем сорвал бандероль с одной из лежавших на столе колод американских карт, вынул пачку из футляра, снял папиросную бумагу и начал тасовать карты. Пока господин Манучехр Доулатдуст ходил по комнатам, охотясь за влиятельными политическими деятелями, оставшаяся наедине с собой йездекая знаменитость обдумывала свои дела: как задобрить нового председателя центральной избирательной комиссии; как расположить к себе его подругу, молодую женщину, мечтающую об автомобиле, дорогом манто и поездке в Америку, чтобы легче было использовать мужа; как лучше прибрать к своим рукам Сируса Фаразджуя, о котором столько говорили и мечтали все женщины Тегерана; как справиться с этим скользким министром внутренних дел и разрешить трудности, связанные с выборами в Тегеране; как, наконец, построить работу нового состава меджлиса.
Люди, никогда не испытывавшие столь большой ответственности, не могут представить себе, какая тяжесть лежит на слабых плечах величайшего политического деятеля Ирана, господина доктора Тейэби. И один бог знает, сколько крови он пролил и сколько ещё прольёт, в какие переделки попадал и в какие ещё попадёт!
В остальных четырёх комнатах к этому времени уже собрались видные политические деятели Ирана, их жёны и взрослые дочери, разодетые в самые изысканные и дорогие туалеты. Женщины щеголяли друг перед другом своими дорогими платьями, маникюром, помадой, духами. Они расхаживали по комнатам, сверкая драгоценными камнями и золотом, украшавшими их обнажённые шеи и плечи. О чём только не говорили между собой гости, насыщая лестью и обманом и без того душную атмосферу, пропитанную запахом нефти! А в это время в соседней комнате величайший пройдоха Ирана, погруженный в глубокие размышления, продолжал тасовать неигранную колоду карт.
Среди гостей было немало таких, кто с нетерпением ждал его появления, мечтал встретиться с ним. Уже несколько известных деятелей спрашивали господина Манучехра Доулатдуста, где же господин доктор. Тех, кого нужно было свести с доктором, хозяин дома направлял в кабинет, другим отвечал, что только минуту назад видел доктора здесь, но где он сейчас, не знает.
Премьер-министр буквально влетел в кабинет. Среднего роста, седой, с постным выражением лица, за которым скрывались хитрость и лукавство, он мелкими шажками подошёл к доктору. Тот встал и, положив карты на стол, сказал:
— Алейком-ас-салям, как ваше благословенное здоровье?
— Слава богу, прекрасно, благодарю вас. На банкете, где нас так тепло принимают, среди друзей не может быть плохо.
Вскоре в просторном кабинете господина Манучехра Доулатдуста собрался весь цвет Иранского государства и народа. Четыре официанта из клуба «Иран», нанятые в помощь Рамазану Али, Омм-ол-Банин и Мах Солтан, разносили на подносах вина и закуски.
В гостиной гудели голоса. Генералы, ставшие министрами и депутатами, и новоявленные сановники, вроде Джавала Аммамеи, Кейфарбаша и генерала Меджази, подбоченившись, стояли у стен с бокалами виски в руках и сигарами во рту, решая мировые проблемы. Вокруг министров сгрудились депутаты.
Премьер-министр не стоял на месте. Он появлялся то в одном конце гостиной, то в другом, переходил из комнаты в комнату, словно стремясь помешать разговорам. Неосведомлённые новички могли принять его за армянина — торговца драгоценностями с Лалезара, за еврея-галантерейщика с проспекта Стамбули, за торговца свининой с проспекта Надери или за одного из писцов, что сидят у бань на Моншади. Он походил на кого угодно, но только не на первого министра страны с большой историей и древней культурой.
Всякий мало-мальски разбирающийся в психологии людей, глядя на премьер-министра, мог легко заметить, что этот несчастный человек чувствует себя здесь, в обстановке лжи и лицемерия, обмана и предательства, как бы не в своей тарелке.
Но что ему было делать? Не прийти сюда значило бы подвергнуться упрёкам со стороны этой группы. А ведь он лучше всех знает их низменные, подлые душонки. Войдя в дом, он сразу понял истинное назначение этого сборища — такой аферист, как Манучехр Доулатдуст, зря не устроит приёма, не бросит на ветер столько денег. Ишь, когда около него оказывается кто-нибудь из сильных мира сего, он от радости весь дрожит, а если чей-нибудь незнакомый взгляд остановится на его бесцветном, жёлтом и угрюмом лице, он быстро отворачивается, стараясь избежать чужих глаз.
Занятый этими размышлениями, премьер-министо вдруг заметил, что ему грозит неприятность более значительная, чем все предыдущие. К нему приближался человек, во всей фигуре и даже в походке которого так и сквозило лицемерие и ложь. Человек протянул ему руку.
Высокого роста, с лысой головой, тонким носом и длинным подбородком, господин Сеид Малал Ахтаргяр Шемирани являлся воплощением законченной тупости Этот самый свежий гостинец из Европы, последний образец марионетки, прибыл на тегеранский базар три года назад.
В своё время он прислуживал обанкротившейся тегеранской аристократии, собирал объедки с её стола. Занимался он и тем, что, приходя на званые обеды и аристократические вечера, изводил противников правительства, доводя намеченную жертву до припадка и заслуживая этим благодарность и поощрение своих хозяев. Когда последняя его жертва скончалась от паралича сердца, их святейшество совершенно неожиданно, ни с кем не попрощавшись, без копейки денег в кармане отправился в Европу для пополнения своих научных, а возможно, и практических знаний. Но, едва прибыв в Европу, он покорил богатую вдову и вступил с ней в брак. Хозяйничавший в то время в Бельгии Гитлер питал особую симпатию к мусульманам, поэтому он не тронул нашего несчастного астролога, предоставив ему возможность мучиться со своей бельгийской вдовой. Когда война кончилась, щёголь господин Сеид Малал Ахтаргяр в костюме, сшитом по последней моде, ярком галстуке, чисто выбритый и напомаженный. появился в Тегеране. На нём уже не было ни туго закрученной чёрной чалмы, ни длинного серого кафтана, ни чёрного с отливом неджефского аба, не осталось и следа от его редкой бородки.
