— Любезные господа! Я нахожу это оскорбительным. Столь безобразной физиономии не знает история моей благородной страны. Как его имя?
— Сократ, — сказал полицейский офицер. Секретарь консульства вздрогнул. Он подошел ближе к закутанному в плащ старику и спросил:
— Где вы родились?
Сократ пожал плечами и ничего не ответил.
— Как же ты смеешь выдавать себя за грека? — продолжал молодой дипломат.
Сократ улыбнулся доброй улыбкой учителя и, вглядываясь в правильные черты лица молодого человека, сказал:
— Гражданин! Звуки речи твоей мне знакомы, но я не понимаю, что ты говоришь.
— Кажется, он говорит на древнегреческом, — улыбнулся сотрудник консульства. — Клянусь бородой Перикла, это какой-нибудь свихнувшийся ученый, высохший над фолиантами греческой истории. Я не могу быть вам полезен как переводчик. И простите, я занят. Мое почтение, господа!
Сотрудник консульства поклонился и ушел. Теперь в переводчики пригласили профессора классической филологии из хельсинкского университета. Он оказался как две капли воды похож на Сократа, точно они были близнецы, — такой же сморщенный, добрый и на две тысячи триста лет отставший от современности.
— Превосходно, превосходно! — воскликнул профессор. — Мне всегда хотелось встретиться с вами, господин Сократ. Платон рассказал о вас так обстоятельно и прекрасно, но его словам не всегда можно верить. Так вы по-прежнему считаете, что подлинная добродетель есть знание?
Два старых добрых учителя разговорились и совсем забыли о времени. Для них уже не существовали ни часы, ни календарь. Полицейские невольно сжимали кулаки, рядовой Виртанен беспокойно поглядывал в окно, ожидая воздушной тревоги, а молодой офицер сосредоточенно ковырял в ушах. Прекрасный диалог классиков продолжался битых два часа, и тогда наконец полицейский офицер встал и заорал на своих подчиненных:
— Допрос окончен! Вышвырните их вон!
— А этого дезертира, этого третьего чокнутого?
— Вон! Всех вон!
Профессор классической филологии сердечно попрощался со своим коллегой и несколько раз пригласил его к себе в гости, но по рассеянности забыл назвать свое имя и адрес. Он ушел, не помня себя, в упоительном экстазе, и все бормотал по-древнегречески:
— Да, Сократ был прав: если человек следует голосу совести, ему никогда не придется раскаиваться в своих поступках... Истинное знание ведет к добродетельной жизни... Все это я должен вновь рассказать университетским коллегам и жене, моей ворчливой жене...
Рядовой Виртанен и учитель Сократ взялись за руки и пошли. Они направлялись к дому Виртанена. На улицах была обычная сутолока. В Хельсинки как раз начинал свои гастроли один иностранный цирк. Публика была убеждена, что Виртанен и Сократ ходячая реклама цирка. Поэтому к ним и относились как к рекламе, то есть не обращали особого внимания. Усмехнутся, пожмут плечами и проходят мимо. Приятели почти беспрепятственно шли и шли, все дальше от городского центра.
Ученик вел учителя за руку, послушно отвечал на все его вопросы.
— Что это такое?
— Витрина универмага.
— Она для чего?
— Для выставки товаров.
— Можно коснуться ее рукой?
— Пожалуйста.
Сократ осторожно провел рукой по гладкому стеклу, прижался носом к чудесной прозрачной преграде, стараясь разглядеть внутренность магазина.
— А это что такое?
— Радиоприемники.
— Для чего они?
— Чтобы слушать последние известия, развлекательную музыку и интересные передачи.
— Это приносит вред человеку?
— Еще чего! Хотя, как сказать...
— А это что? Вон там!
— Стиральная машина.
— Что ею делают?
— Стирают белье.
— Зачем же машиной?
— Так сберегается время.
— Куда же девается сбереженное время?
— А черт его знает! Не задавай слишком много вопросов. А впрочем — ладно, спрашивай. Но довольно здесь торчать, пойдем.
— Куда?
— Ко мне, конечно.
— И ты живешь в такой ужасной, громадной башне?
— Это вовсе не башня. Обыкновенный многоэтажный дом. В нем есть быстрый лифт.
— Что такое лифт?
— Это такая небольшая кабинка, которая переносит жильцов с этажа на этаж.
— Она, наверно, тяжелая, эта кабина. Ее носят рабы?
— Да нет же! Она движется электричеством.
— Электричеством? Это что такое?
— Не знаю... Ну, иди же.
— А почему ты не живешь вон в таком доме, который поменьше?
— Да это же трамвай. В нем не живут, в нем ездят. Он как повозка.
— Кого же запрягают в такую повозку?
— Никого. Он сам едет.
— Как так — сам? Неужели найдено вечное движение?.. Движущийся дом! Прекрасное жилье для безземельных людей. Постой-ка.
— Что ты собираешься делать?
— Хочу облегчить пузырь.
— Ты обалдел! Здесь люди ходят.
— Я повернусь к ним спиной.
— Ты болван!.. Неотесанный... дикарь!.. Ну, потерпи немного, скоро мы придем. Вон уже мой дом виден.
— Но там же нельзя. Это твое жилище.
— Там есть туалет.
— Что это значит? И это не вредно для человеческого здоровья?
— Нисколько. Это отдельное помещение, специально приспособленное...
— Кто же очищает его?
— Вода. Из большой раковины нечистоты уносятся по трубам в море.
— Нет, я не могу с этим согласиться. Человек не должен превращать свое жилище в хлев.
— Слушай, Сократ, неужели ты в самом деле учил когда-то людей мудрости жизни?
— Да, учил. Но люди, видно, ничему не научились... Я бы хотел увидеть Афины. Там этого не может быть...
— Нынче и там то же самое. Цивилизация! Созданы все удобства...
— Удобства не создают счастья...
— Ну, вот мы и пришли... Я немного волнуюсь... Посмотрим, что скажет моя жена. И дети. Они, конечно, сразу полезут на руки. Я не принес им никаких подарков. Но что можно принести с фронта? Ты слышишь, как у меня сердце колотится? Хоть бы сигарету выкурить... Сократ, эй, Сократ! Куда ты пошел? Не суйся в подворотню... Нам вот сюда, через парадный ход! Ах ты свинья! Как же ты все-таки посмел? Хорошо, что дворник не видел, а то позвал бы полицию... Какой срам! Неужели ты нисколько не владеешь собой? Ведь я же говорил...
— На что ты так сердишься, друг мой?
— Ты меня возмущаешь! Ты не умеешь вести себя.
— Когда я причиняю кому-нибудь зло, я слышу укоряющий голос совести. Но сейчас моя совесть спокойна.
— Ладно... Пошли!
— Сейчас я сниму сандалии.
— Брось ерундить. Заходи в лифт. Поедем на шестой этаж.
— Поедем. Кто же нас туда повезет?
— Осел!
— Где он?
— Передо мною. Ведь я только что говорил, что лифт движется электричеством. Не бери с собой палку. Оставь ее вон там в углу, возле радиатора. Видишь: подставка для тростей. Давай уж я отнесу. Ну, заходи. Чего раздумываешь?
Рядовой Виртанен втолкнул Сократа в лифт, а затем вошел сам. Через минуту они оказались у двери в квартиру, и Виртанен бросил привычный взгляд на табличку.
— Что за наваждение? Кто переменил табличку? Мэкинен... Здесь нет никакого Мэкинена. Это моя квартира. Ну что ж, позвоним...
Сократ встрепенулся.
— Что это было?
— Дверной звонок.
— Кто на нем играет?
— Я. Разве ты не видел, как я нажал на эту кнопку?
— Это чудо. Можно, я тоже нажму?
— Нажми, нажми... Да жми, не бойся, не кусается.
Из-за двери донесся раздраженный женский голос:
— Иду, иду!
Дверь отворила старая, лохматая, полуодетая женщина, с сигаретой в уголке рта.
— Что вам нужно? — сердито спросила женщина.
— Я пришел домой, — ответил Виртанен и хотел было войти.
— Стой, окаянный! Вашему брату здесь нечего делать.
— Это мой дом. Я Вихтори Виртанен. Месяца два назад я приезжал с фронта в отпуск. У меня здесь жена и двое маленьких ребят.
Женщина попятилась в испуге, но затем, недоверчиво и пристально вглядываясь в пришельца, сказала:
— Моего первого мужа действительно звали Вихтори Виртанен, но он погиб на фронте давным-давно... Я вам прямо скажу: меня не проведете.
Сократ изумленно смотрел на сигарету, которую женщина нервно вертела в руке. Тут он спросил:
— Это вечный огонь?
— Что говорит эта мартышка? — спросила жена Виртанена. — Да вы оба психи! Откуда вы взялись?
— С неба, — ответил Виртанен.
— О господи! Эско, Ээро! Идите скорее сюда!
Женщина уронила сигарету на пол и вся тряслась. Виртанен схватил Сократа за плечо и шепнул ему:
— Это мои сыновья! Эско три года, а Ээро скоро будет два.
Но Сократ не слушал. Он упал на колени перед горящей сигаретой, бормоча:
— Вечный огонь... Вечный огонь уронили...
В передней показались двое дюжих мужчин.
— Что нужно этим типам? — спросил один из вошедших. — Ма, они вымогают у тебя деньги?
— Не знаю, не знаю... Надо, наверно, позвать полицию.
