Ознакомительная версия.
– Кончай, Муха, – сказал Кирюха без энтузиазма.
– Киря, родной! Никогда не впрягайся за лохов! Как другу тебе говорю, через пару деньков ты лично будешь плевать ему в рожу. Клянусь, его сразу опустят!
– Эй, паренёк, подь сюды! – Муха хлопнул себя по колену.
Дюдюсь втянул голову в плечи и подошёл ближе.
– Куришь?
– Нет. Это вредно для здоровья.
– А я вот, хочу продать тебе сигарету!
– А зачем?
– Да тебе чё, на моё здоровье наплевать?! – Муха потряс кулаком в воздухе.
– Нет, совсем нет, – залебезил Дюдюсь
– Тогда, купи!
– За сколько? – Дюдюсь с готовностью полез в карман.
– А сколько имеешь!
– Я всего отдать не могу, – решил объяснить Дюдюсь.
– Убью, душу выну! – Муха вскочил и хватанул Дюдюся за шиворот. Для пущей важности он повращал глазами и саданул по уху долговязому.
– Забирай-забирай, – Дюдюсь вывернул карманы.
– Нормалёк! Как раз на ящик крутанёмся, мужики! – кивнул Муха новым товарищам. – А теперь, слушай сюда, – обратился он к Дюдюсю: – у тебя рожа интеллигентная, пойди в комендатуру, вызови сюда фершала! Скажи, мол, пацану плохо, умирает, понял?
– А какому пацану? – захлопал длинными ресницами Дюдюсь.
– Поменьше базарь! Пацану, мне значит! Понял?
Дюдюсь неохотно зашагал к комендатуре.
– Пулей! – прикрикнул Муха, потопав по земле. Дюдюсь двинулся рысцой.
Через пять минут появился толстозадый сержант с золочёной змейкой в красных петлицах.
– У кого тут понос? – скривил он брезгливые губы.
– Слышь, земляк, совсем плохо мне, зови доктора, – простонал Муха, катаясь на спине в новёхоньком спортивном костюме.
Обрюзглое лицо фельдшера позеленело от страха. Он встал на колени, склонился над животом больного.
В следующий момент сержант целовал землю, прижатый сильной рукой «умирающего».
– Лежи, не шелохнись, падла! – прошипел Муха. – Сразу кончу!
– Да ты что, козёл! – взревел сержант и тут же замолк, ощутив на шее давление холодного лезвия.
– Из какой части?
– Какая разница?
– Вопросы задаю я! – Муха прижал нож сильнее.
– Из шестнадцатой, дробь 678.
– Местная, – со знанием дела сказал Муха. – Сколь служить осталось?
– Полгода.
– Оба-на! Дедок к нам пожаловал! Помоложе нет никого?
– Они в наряде.
– Короче, слушай внимательно! Знаю, хочешь домой к маме. Дарю тебе шанс! Сейчас берёшь бабки, сам встаёшь в наряд, а молодые принесут сюда ящик пива. Вздумаешь дуру гнать, живым домой не уедешь. Усёк?
– Понял, – сказал сержант, чтобы отвязаться. Сейчас главное, из-под ножа высвободиться, а потом уж … Видно будет, что потом он сделает с борзым душарой.
– Для начала зайди в комендатуру и позвони по телефону, – Муха назвал номер. – Скажи, привет от Мухи! Сразу сообразишь, что я не шучу!
Фельдшер поднялся на ноги, отряхнулся и важно зашагал к двухэтажной будке комендатуры.
Через четверть часа троица новобранцев, потягивая пивко, прогнозировала будущую службу. Первым высказался Муха.
– У нас были из «армейки», на воровстве влетели, кое-что рассказывали. Дак я, во чего, скорее на очередную ходку пойду, чем туда. В армии порядка поменьше. Пока там образуешься, авторитет подымешь, уж и на гражданку пора! Короче, не для меня вся эта музыка.
– А мы уж оттащим как-нибудь, – по праву старшего, за обоих сказал Кирюха.
Лёха молча кивнул. В зону с порядками Мухи ему не хотелось, об армейских порядках Лёха ещё не догадывался.
К полудню выдали сухпай: по две банки тушёнки и рисовой каши. Каждый, имея котомку из дому, с отвращением отложил перемазанные солидолом банки.
Дюдюсь поспешно вскрыл консервы и начал с аппетитом уплетать свиной жир с крохотными кусочками мяса.
– Парень, кажись, голодал суток трое! – сказал Лёха.
– В натуре, не успел до шконки дотопать, а уже опускаться начал. Дак, поможем пацану!
Лёха с Кирюхой промолчали, так как из сказанного мало чего поняли. Муха подошёл к Дюдюсю.
– Кушать захотелось? – участливо спросил он.
– Я с детства люблю тушёнку в банках без предварительной тепловой обработки, – поделился доверчивый Дюдюсь.
– А сейчас ты, «без предварительной тепловой обработки», нажрёшься её на два года вперёд! – с этими словами Муха взял ещё три банки. – Открывай!
Дюдюсь откупорил банки.
– А теперь, жри! Только быстро!
Дюдюсь торопливо большими кусками проглатывал жир с одиночными волосками мяса. При этом он опасливо поглядывал на мучителя. При росте под два метра, его желудок всё же не сумел вместить всё. Осталась половина банки, не считая жира на донышках в пустых.
– Наедайся, наедайся. Там не дадут, – наставительно выговаривал Муха, опустошая остатки подтаявшего жира на голову Дюдюся. Жир плавно стекал с гладкой макушки за шиворот.
– Строиться! – раздалась зычная команда Кондрата, прерывая изощрённую трапезу.
Новобранцы встали в одну шеренгу, растянувшуюся от комендатуры до самых ворот. Перед каждым стоял казённый сухпай, позади лежала аппетитная домашняя авоська.
– Все вы направляетесь в учебку! Там из вас выжмут все соки, включая желудочный! – орал Кондрат, довольный собственным остроумием. Увидев Дюдюся с остатками тушёнки на голове, прапорщик улыбнулся: – Для этого, похоже, служба уже началась!
– А теперь, шагом марш к автобусу!
– Почему к автобусу, а не к грузовикам? – не понял Лёха.
– По городу повезут, суки! – пояснил Муха.
Автобус довёз рекрутов до аэропорта.
Двухэтажный аэробус Ил-62 доставил призывную команду под номером 412 в Краснознамённый Дальневосточный военный округ.
Новобранцев выстроили на деревянном некрашеном полу казармы. Здесь им предстояло провести ночь. По приказу капитана сухопутных войск ребята с энтузиазмом покидали в носилки скоропортящиеся продукты: жареных цыплят, варёные яйца, отбивные котлетки, пирожки с мясом и прочую снедь, съедобную как минимум сутки.
– Сдать ножи как холодное оружие! – последовала команда.
Никто не смел прекословить. В носилки полетели перочинные ножи и складешки разных конструкций. Муха своё пёрышко оставил. Оно позволило троице безбедно существовать последующие полтора суток. По принципу: «Открываем три ваших банки, одна нам. И по выбору – без жира!»
Поутру обещали распределить всех по разным частям. С непривычки спать на голом полу было неудобно.
– Зато там дедов не будет!
– Один призыв!
– Служба по Уставу, благодать! – шептались призывники в темноте.
Следующий день их промурыжили какой-то расширенной проверкой. И только следующим утром явились «покупатели». Наконец закончились бессмысленные перемещения: всех троих определили в танковую учебку. Туда же направили Дюдюся.
В учебной части новобранцев разместили до утра в клубе, предварительно осмотрев с пристрастием. Муха лишился великолепно отделанного ножа с откидывающимся кнопочкой лезвием.
На жёстких стульях в собачьем холоде сидели без пяти минут солдаты, ожидая рассвета. Около двух часов ночи в полумраке появился солдат в потёртой форме. Он неспешно начал обход по рядам. Забирая неоткрытые банки сухпая и хлеб, солдат убеждал ребят отдать гражданскую одежду поприличнее.
– Всё равно ваше тряпьё сгорит в кочегарке!
Консервные банки и одежду ребята отдавали с удовольствием, слушая советы бывалого. Солдат только успевал менять наволочки, в которые собирал трофеи.
Дошла очередь до Мухи. А он был совсем не в настроении и постоянно ворчал, что в карцере бывает лучше.
– Слышь, земеля, какой размер кроссовок?
– Сорок два. И чё?
– Снимай и клади в наволочку, взамен получишь тапочки. До бани дотопаешь, а там сапоги получишь.
– Ху-ху не ха-ха?
Сборщик податей утомился возиться с тупорылыми духами, а такого ответа не ожидал вовсе.
– Снимай!
Муха не спеша, снял кроссовки. После чего стянул носки, положил их на обувь, а поверх опустил ноги. В тусклом свете солдат прочёл на пальцах Мухиных ног татуировку «они устали».
– Ах ты, падла! Ещё сапогов не надевал, а они уже устали?! – проорал он, кинувшись с кулаками на Муху.
Схватив неожиданный прямой в челюсть, он присел на мгновение, а затем вновь бросился в драку. На это раз досталось и Мухе. Сильнейшим ударом в лоб соперник сбил его на пол и начал пинать тяжёлыми солдатскими сапогами. Кирюха с Лёхой оцепенели от неожиданности. Они оставались на месте, пригвождённые к стульям.
Муха изловчился, пробравшись под сиденья, он подобрал тяжёлую металлическую ножку сломанного стула. Подскочив на ноги, Муха профессионально, с одного удара раскроил череп нападавшего.
Тут же заскочили солдаты караула, вооружённые автоматами. Они подхватили неудачливого товарища и, тыча стволами в спину, увели Муху. Больше его Лёха никогда не видел. По слухам Муха получил год или полтора. Его обидчик остался жив – его комиссовали как героя с черепно-мозговой травмой.
Ознакомительная версия.
