— Пунктик? — переспросил Уилт, стараясь быть лояльным.
— Ну, знаете, насчет контроля за рождаемостью. Он ведь когда-то был католиком, верно? А теперь он уже не католик, вот и старается наверстать упущенное, — сказал невысокий парнишка с бледным лицом, развертывая шоколадку.
— Кто-нибудь должен рассказать ему о противозачаточных таблетках, — вмешался другой парень, поднимая голову с парты и глядя на Уилта заспанными глазами. — С резинкой ни фига не чувствуешь. С таблеткой куда лучше.
— Наверное, ты прав. — сказал Уилт. — Но я слышал, бывают и осложнения.
— Ну, это кто и как берется за дело. — заявил парень с бакенбардами.
Уилт неохотно вернулся к «Повелителю мух». Он читал эту книгу, наверное, уже в двухсотый раз.
— Так вот. Пигги попадает в лес и… — начал он, но его тут же пережил еще один ученик, который, судя по всему, разделял отвращение Уилта к приключениям Пигги.
— Осложнения дают только те таблетки, где много половых гормонов.
— Половых гормонов? Очень интересно, — заметил Уилт. — Похоже, ты хорошо в этом разбираешься.
— Одна старуха, что живет на, нашей улице, получила тромб в ноге…
— Глупая старуха, — сказал парень с шоколадкой.
— Слушайте, — вмешался Уилт, — или мы будем разбираться, что Питер знает по поводу побочных эффектов противозачаточных таблеток, или мы будем дальше читать про Пигги.
— А пошла она, эта Пигги, — заявили бакенбарды.
— Прекрасно, — сказал Уилт с облегчением. — Тогда сидите тихо.
— Итак, — сказал Питер, — эта баба, правда, она не такая уж и старая, ей где-то около тридцати, так вот она пила таблетки, и у нее появился тромб, и доктор сказал моей тетке, что все дело в гормонах и что ей лучше пить другие таблетки. Так вот ее мужу пришлось пойти на стерилизацию, чтобы у нее больше не было тромба.
— Пусть меня застрелят, чтоб я такое над собой позволил, — заявил парень с шоколадкой. — Я хочу, чтобы у меня там все было как положено.
— Каждому — свое, — сказал Уилт.
— Никому не позволю подступиться к моему хозяйству с проклятым ножом, — сказали бакенбарды.
— Да кому ты нужен? — заметил кто-то.
— А как насчет того мужика, чью жену ты трахнул? — спросил парень с шоколадкой. — Уверен, он не имел бы ничего против.
Уилт еще раз прибегнул к помощи поросенка и вернул их к обсуждению проблем стерилизации.
— Кстати, — сказал Питер, — теперь это не то, чтобы раз и навсегда. Они теперь могут тебе вставить такой маленький золотой краник, и ты можешь его повернуть, если захочешь потомства.
— Да иди ты! Все вранье!
— Ну, бесплатно тебе это никто не сделает, надо заплатить. Я читал об этом в журнале, в Америке уже эксперименты проводят.
— А что если прокладка полетит? — спросил парень с шоколадкой.
— Позовешь водопроводчика.
Уилт сидел и слушал, как мясники из первой группы разглагольствовали о стерилизации и противозачаточных спиралях, об индейцах, которым бесплатно раздают приемники, о самолете, приземлившимся в Одли Энде с грузом нелегальных иммигрантов, о том, что сказал чей-то брат, полицейский в Брикстоне, о черных, о том, что ирландцы еще хуже и о бомбах, а потом опять о католиках и контроле за рождаемостью, о том, что кто это захочет жить в Ирландии, где даже презервативов не купишь, и опять о таблетках. И все это время Уилт напряженно думал, как бы ему избавиться от Евы. Посадить ее на диету из противозачаточных таблеток с высоким содержанием гормонов? Если их растереть и смешать с овалтином, который она принимает перед сном, то есть надежда, что она быстренько вся покроется тромбами. Но он тут же выбросил эту идею из головы. От одной мысли о Еве с тромбами выворачивало наизнанку. Кроме того, таблетки могли не подействовать. Нет, надо придумать что-то более эффективное и надежное. Лучше всего подошел бы несчастный случай.
По окончании урока Уилт собрал свои книги и направился в учительскую. У него было «окно». По пути он прошел мимо строящегося административного корпуса. Участок уже был расчищен, и строители бурили шурфы под фундамент. Уилт остановился и стал смотреть, как буровая машина медленно вгрызается в землю. Рыли большие ямы. Широкие. Тело вполне поместится.
— На какую глубину копаете? — спросил он одного из рабочих.
— Тридцать футов.
— Тридцать футов? — переспросил Уилт. — А когда бетон будете заливать?
— В понедельник утром, если повезет, — сказал рабочий.
Уилт пошел дальше. Ему пришла в голову жуткая идея.
Это был один из лучших дней Евы Уилт. У нее были просто дни, отличные дни и другие, которые она называла «один из таких дней». В «просто» дни все шло своим чередом, она стирала, пылесосила гостиную, мыла окна, убирала постели, драила ванну, посыпала антисептиком унитаз, отправлялась в Центр общественной гармонии, где помогала ксерокопировать или разбирать старую одежду к распродаже, иными словами, помогала, как могла. Потом возвращалась домой обедать, после чего шла в библиотеку или к Мэвис, Сюзан или Джин попить чаю и поговорить про жизнь и про то, как редко теперь Генри спит с ней и как она упустила свой шанс, отказав в свое время клерку, который теперь уже управляющий, затем возвращалась домой и готовила Генри ужин. Потом шла на занятия йогой, составлением букетов, медитацией или керамикой, и наконец забиралась в постель с чувством выполненного долга.
В «один из таких дней» все шло наперекосяк. Хотя она делала то же самое, все валилось из рук. Например, сгорал предохранитель в пылесосе, или забивался сток в раковине, куда попал кусочек морковки. В такие дни пришедшего с работы Генри ждало либо молчание, либо град упреков по поводу его многочисленных ошибок и Недостатков. В такие дни Генри обычно особенно долго гулял с собакой и спал беспокойно, то и дело поднимаясь, чтобы пойти в туалет, сводя этим на нет благотворное действие антисептика, которым Ева посыпала края унитаза, и тем самым давая ей предлог поутру снова наброситься на него с упреками и напоминаниями о всех его недостатках.
— Что же я, черт побери, должен делать? — спросил он однажды. — Если я спускаю воду, ты жалуешься, что я не даю тебе спать, а если я не спускаю воду, ты говоришь, что утром на, все это противно смотреть.
— Да, противно, и, кроме того, зачем это ты смываешь антисептик с боков унитаза? И не отпирайся! Я сама видела. Ты прицеливаешься по кругу, чтобы порошка совсем не осталось. Ты делаешь это специально.
— Если я буду спускать воду, он и так весь смоется, да еще и ты проснешься, — сказал Уилт, сознавая, что у него действительно, выработалась привычка метиться именно в порошок. Чем-то он ему был противен.
— Почему ты не можешь дождаться утра? И вообще, так тебе и надо, — сказала она, предупреждая его очевидный ответ. — Меньше надо пива пить. Ты должен гулять с Клемом, а не наливаться в этой ужасной забегаловке.
— Отлить иль не отлить, вот в чем вопрос, — сказал Уилт, принимаясь за овсянку. — Что ты от меня хочешь? Чтоб я его узлом завязал?
— Какая разница, завяжешь не завяжешь, — с горечью заметила Ева.
— Для меня очень даже большая разница, так что спасибо.
— Я имею в виду нашу интимную жизнь, и ты прекрасно это понимаешь.
— А, ты об этом, — сказал Уилт.
Но так обычно происходило в «один из таких дней».
В ее лучшие дни случалось нечто неожиданное, привносившее в ежедневную рутину новое и будившее в Еве уснувшие было надежды, что каким-то чудесным образом все изменится к лучшему. Именно на таких ожиданиях и зиждилась ее вера в жизнь. Эти смутные надежды были духовным эквивалентом тех мелочей, которые занимали все ее время и так удручающе действовали на Генри. В ее лучшие дни солнце обычно светило ярче, настроение у Евы было приподнятое, и, обрабатывая мастикой лестницу, она напевала себе под нос «Однажды принц придет ко мне». В такие дни, преисполненные неясных, но прекрасных и возвышенных ожиданий, Еву особенно раздражал вид Генри Уилта, возвращающегося после трудного дня в училище. Генри приходилось самому заботиться об ужине, и, если у него хватало сообразительности, он старался держаться от дома как можно дальше. Именно такими вечерами Генри бывал ближе всего к тому, чтобы действительно убить Еву, а там будь что будет.
* * *
В один из ее лучших дней, по дороге в Общественный центр, Ева натолкнулась на Салли Прингшейм. Эта абсолютно случайная встреча произошла потому, что Ева отправилась в путь не на велосипеде, а пешком, и предпочла Росситер Глоув прямой дороге по Парквью, хотя последняя была на полмили короче. Салли как раз выезжала из ворот на новеньком «мерседесе». Этот факт не ускользнул от внимания Евы, и она понимающе улыбнулась.
— Это же надо, как я неожиданно наткнулась на вас, — сказала она жизнерадостно, когда Салли остановила машину и открыла дверцу.
