лично узнавала цену, когда её сбежавшая дочь умерла.
Умерла потому, что променяла достойную жизнь колдуньи на… это. На Ксанапа.
Мужичок шёл на почтительном расстоянии и иногда поглядывал на ведьму тупым телячьим взглядом. Гиссии хотелось, чтобы он чувствовал вину. Но, нет, он просто боялся. Инстинктивно, даже не представляя, на что способна настоящая колдунья, хотя и прожил с её дочерью пять лет. Отказавшись от предначертанного образа жизни, последняя отвергла и все силы, которые были ей дарованы родом. Поэтому он вряд ли был осведомлён, что эта мощь из себя представляла. Но подозревал.
Его можно было понять. Гиссия всегда выглядела зловеще, а здесь слишком выделялась. На фоне деревенского пейзажа её стянутые в узел волосы, многочисленные мерцающие кольца и простое, но элегантное одеяние выглядели вызывающе. А чёрный цвет платья и чопорное выражение лица резко контрастировали с всеобщим весельем. К тому же, учитывая историю, которая их связывала… Да, вовсе не удивительно, что Ксанап, волочась рядом, старался чуть её сторониться.
Гиссия не возражала. Её передёргивало от одного взгляда на него.
Деревенщина, с пальцев ног до кончиков волос. Нос картошкой, добрые глаза простака, неухоженная чёлка. Сложен, впрочем, складно – дровосеку нужно оставаться в форме. Но то, как он был одет, как двигался, как говорил…
Однако не это было самым страшным. В конце концов, не происхождение или внешность делали человека тем, кем он является. Муж её покойной дочери был деревенщиной внутри. Он мыслил, как работяга. Ему не дано было познать и крупицу того, что ведала о Вселенной её дочь, даже не войдя в полный расцвет сил. Он никогда не видел магии, не выходил за пределы своей деревеньки, не подозревал даже о существовании магических существ. Все его заботы – нарубить побольше дров для селения. А в Новый год – обеспечить ёлками для бестолкового «праздника».
И вот это – то, на что её дочь променяла свою жизнь. Это ли не предательство? Гиссия почувствовала, как злость внутри неё раскалила тело до предела. Возможно, Ксанап тоже это ощутил, потому как отстранился ещё больше.
Всё-таки, что за глупая смерть для колдуньи. Погибнуть во время родов потому, что вокруг были только деревенские повитухи, способные лишь подорожник приложить! Не из-за заклинания, не из-за вызова духа, не застряв между мирами… Во время родов!
Старая боль полоснула где-то внутри, но Гиссия торопливо прогнала её. Если она не будет себя сдерживать, то деревенщину, косолапо бредущего рядом, разорвёт на части.
– Далеко ещё? – спросила она, стараясь успокоиться.
Ксанап вздрогнул. Они не разговаривали с момента встречи, когда обменялись сухими приветствиями. А до этого она просто отправила ему письмо с уведомлением, что приедет.
– Ещё немного, – улыбнулся он побледневшими губами.
Удивительно, как долго может длиться прогулка по такой мелкой деревне.
Гиссия никогда бы не приехала сюда. Ей хотелось вычеркнуть это селение из своего мира. Желательно, выжечь, но это бы вызвало много вопросов.
Но она обязана проверить эту… девочку. Имени она не запомнила – да и знать не хотела.
Однако её ближайшая подруга была права. Разговор с ней долго мучил Гиссию до того, как она приняла решение.
«Ты должна поехать. Это чадо с тобой одной крови. Ты не можешь просто так бросить её с этим мужланом на произвол судьбы!».
Гиссия была уверена, что у девчонки нет и не может быть Дара. Кория отказалась от своих сил, чтобы жить, как обычный человек. С какой стати у ребёнка они могут проявиться? Но вдруг такое возможно? Эти мысли теребили душу, словно раскалённая кочерга. А Гиссия ненавидела сомневаться
Так она и приехала, спустя четыре года после смерти Кории. К мужчине, который её отнял. И к ребёнку, который убил её своим рождением. И всё это как раз в глупый праздник!
Неслучайно совпало, что поездка выдалась как раз на Новый год. Она использовала его, как повод, чтобы заявиться. Глупые традиции селения требовали принимать любых гостей в этот день, так что Ксанап не имел права отказать. Особенно после того, как она написала, что привезёт подарки. Отказываться от них здесь тоже считалось неправильным, будь это даже ядовитая змея.
С самого приближения к деревне Гиссия была уверена, что поездка оказалась напрасной. Нет у девчонки никакого Дара, она это почувствовала сразу. Селение было почти без магии. Пара слабых шаманов, одна никудышная ведьма и один потенциальный маг. Первые будут всю жизнь выпрашивать дожди, вторая сможет делать заговоры от лёгких болей, а последний никогда не догадается поступать в Академию. Да и денег у него не хватит. Так и останется пасти свиней.
Ни один из них не был их кровей.
А вот крохотное существо, выскочившее из ближайшего домика – было. Ошибиться невозможно. Гиссию даже что-то кольнуло внутри.
Девочка четырёх лет, одетая в наспех натянутую курточку. Энергии в дровосековой наследнице было хоть отбавляй. Увидев отца, она помчалась ему навстречу, как сайгак.
Гиссия не сдержала победную ухмылку. Полностью человеческая девочка. Никакого Дара. И, наверное, никакой тяги к тайнам Вселенной. Кория, отвергнув силы, полностью обделила оными и своё потомство.
И славно. Так лучше для всех. Лёгкое огорчение возникло и заткнулось, освободив место мрачному ликованию. Теперь ей здесь делать было нечего.
Колдунья уже хотела сообщить дровосеку, что уезжает, но случилось нечто невиданное. Девочка, закончив приветствовать отца, вдруг развернулась к Гиссии и уставилась ей прямо в лицо:
– Бабушка? – с любопытством спросила она.
Гиссию перекорёжило от этого слова и доверчивой интонации. Ещё никто не смел её так называть! Хотя старость и добралась до ведьмы слишком быстро за годы горя и разлуки с собственным вырванным сердцем.
Ксанап побелел, увидев выражение лица Гиссии. Девочка, впрочем, проявляла чудеса дружелюбия.
– Папа сказал, что ты приедешь, чтобы отпраздновать, – улыбнулась та. – И привезёшь подарки. Ты ведь привезла, правда?
– Какая резвая, – усмехнулась колдунья. – Папа тебе подарков не дарит?
– Я хочу подарок именно от тебя. Я-то тебе уже сделала, – девочка засуетилась и полезла в сумочку на поясе.
В руки Гиссии была торжественно вручена сшитая из сена кукла. В симпатичном платьишке. С волосами из конского хвоста. Ведьма не поверила своим глазам. Точно такая же кукла, каких она делала дочери. Мощный магический оберег, если вместо волос коня взять единорожьи, а сено облить водой, настоявшейся на серебре.
– Кто тебя научил? –
