Айдар Павлов - Олеся и Арлекин

- Если ты добрый ангел, - нашелся профессор, - опусти нас на землю!

- А кто тебе сказал, что я добрый?

- Олеся.

- Олеся такого не говорила.

- Ты опустишь нас? – едва слышно пропел задыхающийся Коржинский.

- Опустить вас, парни, пара пустяков. Не летать же вам вечно в облаках.

- У нас клиника, пациенты... - из последних сил объяснил Коржинский.

- Душновато?

- Клиника... - повторил доктор.

- Гармония, счастье, да?

- Да! - это был уже Блоцкий.

- Какие-то вы скукоженные оба, - заметил Ангел. - Не весело с вами.

- Так… Мы...

- Что?

- Можем... - продолжал профессор.

- Ну-ну?

- Договориться.

- Неплохая идея, - согласился Ангел.

- Там... моя... коллекция.

- Да?

- Ружья...

- Ну?

- Восемнадцатый век… Семнадцатый… Девятнадца… - Блоцкий жадно втянул воздух.

- А пятнадцатый есть?

- Дха!

Парни были на грани. Ангелу пора было закругляться.

- Врешь, гнида! Откуда у тебя пятнадцатый век? Даже здесь врешь, ты что, спятил?

- Я не хотел ее... - попытался сформулировать профессор, но не смог.

- Промазал, да? Метил в Арлекина, а попал в девчонку?

- Прости нас по...

- ...Почему?

- Пожалуйста...

- Ах, пожалуйста! Ну, пожалуйста, я прощаю. Больше от меня ничего не требуется?

Покончив с яблоком, Ангел запихнул массивный огрызок в широко открытый рот профессора Блоцкого, перевел ручку управления из крайнего положения «вверх» в крайнее положение «вниз» и упорхнул из кабины.

А профессор Блоцкий и доктор Коржинский стремительно вернулись на землю, разбились в лепешку и сгорели, - все это заняло не более тридцати секунд обыкновенного земного времени.

Сколько Арлекин пробыл в забытьи? День? Два? А может, год или несколько часов? Стоило ли ему возвращаться, чтобы, открыв глаза, обнаружить мир без Олеси. Большой мир без небольшой Олеси. Зачем он ему? Ведь, гораздо лучше… Впрочем, кто знает, что лучше? Профессор Блоцкий? От него не осталось даже пуговицы. Ангел? Так, он, хитрец, ничего толком не скажет. Олеся? Вот уж кто менее всех умел выбирать себе «все самое лучшее».

Арлекин лежал на подозрительно знакомой поверхности. Его слегка покачивало, а равномерный стук колес, который он все яснее осознавал, напомнил поезд, с которого все началось и приводил в сознание.

Вместе с сознанием возвращалась страшная боль. Но она не была похожа на обыкновенную физическую боль, поэтому её невозможно было вынести обычному человеку. И Арлекин понял, что не вернется в мир без Олеси. Просто не хватит сил.

Но вдруг…

- Хочешь бутерброд? - услышал Арлекин.

И мгновенно открыл глаза.

Напротив полулежала Олеся и разглядывала его отекшую физиономию. Она ела бутерброд, точь-в-точь такой, какой им дал когда-то Ангел. На столе лежал ещё один.

- Вот этот мне? – Арлекин посмотрел на второй бутерброд.

Олеся кивнула.

- Ты больше не голодаешь? – Спросил он (Олеся показалась ему необычайно толстой).

Она отогнула край рубашки, и он увидел белый панцирь из бинта, которым ее кто-то перевязал после ранения.

- Ого! – сказал Арлекин, вкусив подарок неба. – Обалденный бутерброд... Только один раз в жизни пробовал нечто подобное. - Он весело выглянул в открытое окно. - А куда мы направляемся?

- Это так важно?

- Просто интересно...

- Ты когда-нибудь повзрослеешь? – спросила Олеся.

- Никогда.

- Значит, мы вечно будем болтаться в этом поезде.

- Тебе здесь плохого? Смотри! - Арлекин вдруг подпрыгнул, увидев вдалеке оленя с роскошными рогами. - Смотри быстрее! Видишь?!

Оба прилипли к окну и замахали руками оленю, проводившему поезд своими оленьими глазами, и помчались дальше, и понятия не имели о том, что их ждет впереди.

SDJ