достаточно забавно. Иногда руки, просто чешутся спародировать телепрограммы и их ведущих. Все, что вы здесь прочтете, — результат этого «рукочесания»…
Кисельные истории
К нам часто обращаются с просьбой продолжить, несмотря ни на что, а может быть, как это ни покажется на первый взгляд странным, как раз по противоположным причинам, продолжить, так сказать, рассказ о малоизвестных или, может быть, почти неизвестных, а для кого-то, я бы сказал, и совсем неизвестных, так сказать, страницах нашей, я бы сказал, истории.
Трудно сказать, чего в этих просьбах больше — интереса к самой теме или интереса ко мне, к ведущему, умеющему, я бы сказал, четко, коротко и, как мне кажется, без лишних слов изложить самую суть так, чтобы зритель не сошел с ума, дослушав фразу до конца.
Так или иначе, мы продолжаем. Продолжаем рассказывать о том, как подчас роковая случайность переворачивает весь ход истории. Зададимся, к примеру, вопросом: почему именно ночь с 25 на 26 октября по старому стилю была выбрана Лениным для Октябрьского переворота? Конечно, для всех было бы лучше назначить днем восстания 29 февраля, которого в том году вообще не было. Но почему именно 25 октября, понедельник? Почему было не устроить восстание по просьбе трудящихся в ночь на пятницу, чтобы победивший пролетариат мог потом гулять три дня подряд?.. И почему именно эти дни Ленин называл критическими?.
Тайна открылась совершенно неожиданно…
Мыс вами — в Петрограде! Вот здесь Петр прорубал окно в Европу, строил кофейню на паях… Мог ли подумать самодержец, что именно с этого города начнется и штурм самодержавия?
Здесь, в Петрограде, всегда бережно относились к памятником истории, многое и сегодня сохранено тут в том виде, как это было в семнадцатом году: все так же стоит «Аврора» на Неве, так же, как в 17-м, не работают многие заводы и фабрики, все так же Смольный захвачен большевиками, и все так же, как в октябре 17-го, в городе постреливают по ночам. За все это питерцы прежде всего должны благодарить своего мэра с его буквально трепетным отношением к истории…
А вот и последняя питерская нелегальная квартира Ленина, ставшая теперь музеем. Здесь все, как тогда: лампа, книги, чучело Крупской… Даже приготовленные ею котлеты в тарелке те самые. Видно, что Ленин до них в тот вечер даже не дотронулся. То ли спешил, то ли, как все, что готовила Надежда Константиновна, их в рот было взять нельзя…
А возможно, как раз кулинарное искусство Надежды Константиновны сослужило год спустя Владимиру Ленину хорошую службу. Когда Фанни Каплан стреляла в него отравленными пулями, яд не подействовал. Видимо, за долгие годы организм просто привык ко всякой гадости…
По-человечески Ленин ел, только когда уходил в подполье и находил там соленья, варенье, маринованные грибы… Или когда, отправив Крупскую куда-нибудь с чемоданом «Искры», приходил к Инессе Арманд, где мог заодно и перекусить…
А вот и тот самый календарь на стене, где ленинской рукой красным карандашом обведены эти два дня — двадцать пятое и двадцать шестое.
Попробуем восстановить картину того рокового вечера. Ленин и не думает ни о каком восстании, он думает о Инессе, подходит к календарю, обводит кружочками эти два дня — и думает, вздыхая: «Да, пару дней придется поголодать…» Он не замечает, как в комнату входит Крупская. «Что это ты отмечаешь, Володя?» — спрашивает она. И Ленин машинально отвечает: «Что-что, критические дни, вот что…» — «Критические дни?» — удивленно переспрашивает Надежда Константиновна, которая к тому моменту давно забыла, что это такое… И Ленин понимает, что проболтался. Не может же он сказать, что отмечает критические дни Инессы Арманд. Он начинает выкручиваться, говорить, что это критические дни вооруженного восстания, нахлобучивает кепку, уходит в Смольный и собирает расширенный ЦК…
Он говорит товарищам, что Крупская видела, как он обвел кружочками 25-е и 26-е, ставит вопрос о немедленном вооруженном восстании и говорит, что промедление для него смерти подобно… Действительно, возможно, уже в эти минуты Крупская готовит для него какой-нибудь борщ… Все члены ЦК понимающе кивают и поддерживают Ленина, против — только Зиновьев и Каменев. «Мы не поняли, — говорят они. — К чему такая спешка? Почему именно эти два дня?» Видимо, только они из всего ЦК не знали, когда у Инессы Арманд критические дни…
Проголосуй ЦК против — и Крупская поймет, что никакого восстания нет и в помине, а эти кружочки выдадут интимную связь вождя с головой. И, я бы сказал, не только с головой, но и с кое-чем еще. И ЦК из чувства мужской солидарности голосует за восстание…
Так роковая случайность, в конечном счете нежелание хлебать щи, приготовленные Крупской, привели к тому, что мы потом расхлебывали почти 90 лет…
О-о-о, счастливчик!
Дибров. Здравствуйте, дорогие друзья! В эфире программа «О-о-о-о, счастливчик!». Отборочный тур! Прошу расположить в порядке возрастания следующие цифры: один, два, три, четыре!..
Удар гонга.
Дибров. И первым это сделал вот этот человек! (Показывает рукой за кулисы из-за которых выходит Илья.) Представьтесь, пожалуйста…
Игрок. Илья…
Дибров. Случайно, не Муромец? Ха-ха-ха. Я почему спросил: судя по скорости вашего ответа, вы человек могучего интеллекта и богатырских знаний. Итак, Илья… Прежде чем мы начнем, хочу напомнить правила нашей игры: получив от нас первую тыщу рублей, вы можете вместе с ней выйти из игры…
Игрок. Хорошая игра! Давайте тыщу, я пойду…
Дибров. Эту тыщу еще надо заработать! Итак, первый вопрос, самый легкий: кто перед вами сидит: А) Дибров, В) Немцов, С) Чубайс, Д) Миткова…
Игрок. Ничего себе — легкий…
Дибров. Вы можете двоих убрать…
Игрок. Ну давайте уберем Чубайса и Немцова…
Дибров. Пожалуйста, если так вам будет легче…
Игрок. Мне! При чем тут я? Всем будет легче, если их уберут…
Дибров. Итак, Миткова или Дибров?..
Игрок. Я могу позвонить-посоветоваться?
Дибров. Конечно.
Игрок (в телефон). Але, это Илья говорит! Я звоню с игры «О, счастливчик!». Кто сидит напротив меня — Дибров или Миткова?
Женский голос. Миткова!
Игрок. Значит, Дибров…
Дибров. Но человек же вам сказал: «Миткова»…
Игрок. Это не человек, это теща — она всегда мне поперек говорит…
Дибров. Значит, Дибров? (Пауза. Ест игрока глазами, тот елозит на стуле от напряжения.) К сожалению…
Игрок (горюет). Ой… Ай… Уй…
Дибров. Мне очень неприятно это говорить…
Игрок (хватаясь за сердце). Ой, ну как же это я…
Дибров. Мне очень неприятно — но это действительно Дибров! (Музыкальная фраза.)
Игрок. Тьфу, дурак, напугал…
Дибров. И у
