— И то и другое…
— Изготовлено из металла? Готов это допустить.
— Со всем должным уважением, судья Сантамария, я лишь собирался указать, sub specie aeternitatis…[58]
— Sub specie infernalitatis…[59] я бы выразился так, — парировал Сантамария.
«О чем они, черт побери, говорят?» — подумала Пеппер. Уж не телепортировал ли ее кто-то на ростру Римского форума?
Однако адвокат твердо стоял на своем:
— …указать, что карбюратор и огнестрельное оружие, как бы ни различались они в отношении механического устройства, являются тем не менее приспособлениями, к которым прилагается безоговорочная гарантия их функциональности.
— Примерно таким же, как, скажем, электрический стул?
По залу суда прокатился смешок. Судья Сантамария был сегодня в ударе.
Адвокат вяло улыбнулся:
— Если угодно. Связь между двумя этими делами состоит в том, что мистер Норберт лишился победы в автомобильных гонках НАСКАР по той причине, что его карбюратор отказал на предпоследнем круге. Он лишился не только призовых денег, но и значительного дохода от индоссамента продукта. Именно этот аспект Верховный суд штата счел…
— А что произошло бы, если бы на предпоследнем круге у мистера Норберта отказали почки? Стал бы он требовать возмещения ущерба от своего уролога?
Еще одна вспышка смеха.
— Собственно говоря, я рад тому, что вы подняли этот вопрос, — ответил адвокат. — Разумеется, в отсутствие инвазивности оснований для такого рода требования не имелось бы. Однако, как вы, несомненно, знаете, в деле «Боско против „Ворчестерских протезов“» суд признал компанию «Ворчестерские протезы» ответственной за то, что один из ее сосудистых протезов, имплантированных в левое бедро мистера Боско, сместился в тот момент, когда он исполнял песню O mio babbino caro[60] на сцене оперного театра города Пирр…
— Да-да-да, — брюзгливо произнес Сантамария. — Однако это было сделано лишь на основаниях sub tecto.[61]
Еле слышные смешки зрителей, похожие на звук, который издает десяток пчел, обнаруживших многообещающую розу.
— Верно, — спокойно подтвердил адвокат, — но, как вы помните, в деле «Норберт» суд постановил, что контракт между организацией гонщиков, к которой принадлежал Норберт, и компанией «Стиглинг», подлежит юрисдикции законов штата Делавэр. Параграфа 7.23, если не ошибаюсь. Именно эта статья и…
— Вы хотите сказать, — поинтересовался Сантамария тоном человека, разуму которого только что было нанесено серьезное оскорбление, — что деньги, получаемые вследствие индоссамента продукта, ничем, qua pecunia,[62] не отличаются от тех, которые могут быть получены вооруженным грабителем банка по его первому требованию?
— В смысле передаточном — нет, судья, не хочу, однако с точки зрения pro tanto[63] я сказал бы, что…
— Угу. Не пройдет. Только не в Делавэре, — пробурчал судья Сантамария. — И на случай, если вы намереваетесь процитировать закон штата Миннесота, мой вам совет, сэр, не связывайтесь. Восьмой округ едва ли не реактивный самолет нанял, чтобы он раз и навсегда начертал это для всеобщего сведения прямо на небесах.
И Сантамария откинулся на спинку кресла, которое авторитетно скрипнуло, подтверждая его слова.
— На Миннесоту я ссылаться не собирался, — сказал адвокат, на лице которого уже появились все признаки гипервентиляции. — Однако вы не можете не согласиться с тем, что в деле «Аркрайт против „Гэдмюнстер“»…
Судья Плимптон, по горло сытая манерничаньем Сантамарии, решилась вступить в эти мутные воды.
— Меня несколько смущает, — сказала она, — а возможно, и отчасти тревожит ваша ссылка на дело «Гринокс против „Гидравлики Петерсона“»…
Пеппер вдруг обнаружила, что у нее горят щеки. Она ощущала себя синицей, опустившейся на ветку, на которой уже сидят восемь филинов. Больших и клювастых. О чем идет разговор, она более-менее понимала — клерки Пеппер подготовили для нее детальную памятную записку, — но все это было чертовски… скучным, по правде сказать.
«У нас на руках идиот, попытавшийся ограбить банк, а теперь затеявший судиться с изготовителем своего оружия, — думала она. — Как бы я поступила с этим делом в „Шестом зале суда“?»
Она оглянулась на Джи-Джи. Ясно было, что он и малейшего представления не имеет, о чем тут идет разговор. Да и откуда бы оно у него взялось? Может быть, ей стоит высказаться? В первый же день? Некоторые из судей-новичков ждали неделями, месяцами, годами, прежде чем решались вставить хоть слово.
А в прения уже встрял судья Харо.
— Я никаких проблем в связи с «Гринокс» не вижу, — сообщил он адвокату. Во время прений судьи редко обращаются друг к другу, а то и не обращаются вообще. — Я, собственно говоря, не уверен даже в том, что мистер Суэйл навел пистолет на помощника шерифа Фогарти. Следовательно, в отсутствие mens rea[64] вам следовало бы иметь сопутствующее diminuendo[65] ballistico ad hominem. Если, конечно, — и судья Харо с откровенным кокетством пожал плечами, — я не отупел окончательно.
Судья Сантамария бросил на коллегу косой, полный усталого презрения взгляд.
Удовлетворенный победой, которую принесло ему это риторическое высказывание, судья Харо продолжил свое выступление:
— Не то чтобы это имело значение in quem particularem, постольку, поскольку мы рассматривали бы функциональность пистолетного бойка. Что было бы на самом деле совершенно некстати. Однако позвольте спросить, был ли этот боек произведен компанией «Римский»? Или она заказала его на стороне, в какой-нибудь… потогонной мастерской?
— Нет, судья Харо, — радостно ответил адвокат, — боек был изготовлен на нью-хейвенском заводе компании. Не состоящим в профсоюзе рабочим. Если вы помните, из решения по делу «Сикорский против профсоюза монтировщиков шасси» вытекает, что «Римский» является in judicare.
— Гм! — отозвался судья Харо с таким видом, точно ему напоминают о факте, который он и сам отлично знает. — То есть в данном случае аспект in remoto определенно отсутствует?
— Целиком и полностью, — торжествующе объявил адвокат.
Председатель суда Хардвизер наклонился к своему микрофону и негромко произнес:
— Вы, сколько я понимаю, намеренно воздерживаетесь от ссылки на дело «Персиммон против „Абердинских инвалидных колясок“».
Зал затаил дыхание. Адвокат с наигранной скромностью улыбнулся.
— Я так и думал, что вы, господин председатель, упомянете об этом деле. Однако мне, как я ни старался, не удалось найти в нем повторения quem protesto.[66]
Хардвизер улыбнулся краешком рта — не презрительно, но с выражением, говорящим что-то вроде «да, если вдуматься, я, похоже, сморозил глупость».
— Вы дочитали это дело — прежде чем прийти к такому мнению — до страницы шестьсот пятьдесят третьей?
Поверенный замер:
— Я… полагаю, что… да.
— В таком случае вы должны сознавать, что принцип quo warranto[67] не имеет здесь силы, поскольку прямое подстрекательство отсутствует.
По залу пронесся звук, который могла бы издавать сотня змей, ползущих по мраморному полу. Хардвизер только что нанес адвокату блестящий удар! Можно было даже расслышать чей-то шепоток: «Деклан, может, и спивается, но хватки еще не потерял».
— Да, господин председатель, тут вы меня подловили, — согласился, покраснев, адвокат. — Но не позволите ли мне привлечь ваше внимание к делу «Ордпурвис против гидростанции Су-Фолс»?
Мо Готбаум добрался к этому времени до третьего куплета «Рожденного, чтобы жить на воле», Пеппер же ощущала себя безмолвно орущей женщиной с картины известного норвежского живописца.[68]
Председатель суда Хардвизер ответил:
— Попробуйте. Однако я на вашем месте упомянул бы при этом, что окружной суд Южной Дакоты особо подчеркнул в решении по делу «Ордпурвис» свое мнение, согласно которому дело это представляет собой явственный случай interrebus quod aspecto и потому к per res sciatica абсолютно никакого отношения не имеет. Впрочем, — произнес он, являя собой истинное воплощение рассудительности, — если вы желаете двигаться в этом направлении, я порекомендовал бы вам заглянуть в дело «Шрумп против „Автомобильных мастерских Хартсдейла“»…
— Могу я кое-что сказать? — неожиданно даже для самой себя выпалила Пеппер.
Все, кто присутствовал в Большом зале Верховного суда Соединенных Штатов, замерли как один человек. Время остановилось. И Пеппер с нарастающим ужасом поняла, что взгляды каждого из этих людей обращены на нее.
