мигающих лампочек увеличилось на порядок. Пол под ногами заходил ходуном. Все присели на корточки.
– Твою ж мать! Отключите этого долбоёба от строки.
– Стоп, стоп! Компенсаторы не работают! Код «Первый», код «Первый».
– Гагач, ты что творишь, сука?! Перестань! – орали работники станции. Пол трясся, сбивая с ног пытающихся добраться до графомана людей.
– Идите на хуй! У меня Пулитцеровская премия намечается! В кои-то веки, блядь!
Графоман замотал головой и усиленно застрочил ручкой по планшету.
«– Срёшь? – принюхиваясь, спросил у Васи один из бугаёв.
– Сру, – меланхолично ответил Вася. Почувствовав, что кал стекает по гачам, он брезгливо дрыгнул ногой.
Говно из широкой штанины разлетелось веером по стене, чуть не угодив в троицу.
– Говно? – спросил у Васи всё тот же тупивший бугай, кивнув на забрызганную стену.
– Говно, – не меняя тона, подтвердил Василий и тоскливо посмотрел на свод арки».
Рушились перекрытия, полыхало пламя, атомная станция погибала. Огромный механизм в центре зала рассыпался, и от него по бетонному полу во все стороны расходились трещины. Люди метались по залу, падали, поднимались, падали.
– Щас ёбнет, щас ёбнет! – причитал доцент, лёжа на полу.
– Нельзя! – спокойно командовал президент. – Отставить! У нас Америка на хвосту, на хвосте, простите.
– Нахуй Америку! Не будет Америки. Ничего не будет… – плакал Кичбулаев, кусая себя за кисть в надежде, что это всё ему снится.
«– Но ведь это не по-пацански! – возразил второй бугай.
– Как-то индифферентно! – продолжил диалог Василий и густо, с прихлёбом, выпустил газы.
– МЕНТЫ!!! – неожиданно заорал дядька в пиджаке.
Бандиты тут же испарились. Вася стоял, смотрел на пиджака и молча докакивал. Пиджак смотрел на Василия».
Кичбулаеву это всё не снилось…
* * *
2115 год. Лето
Постапокалиптический мир. Черноморское побережье близ Ялты
Далеко, у самого горизонта, сливаясь с грозовыми тучами, гигантская рука-онанюка волокла по воде остатки не менее огромного кресла просветления, подёргиваясь и поднимая волну. Сверху во всю конструкцию били молнии, напоминающие внезапно засиявшие ветви мирового древа, Иггдрасиля, или херово сделанную проводку. Не хватало одноглазого лика Одина и глумливой улыбки Локи, но и так смотрелось величественно. Просто охуеть.
– Племя, слушайте наказ предков! – вещал шаман, наряженный в цветные тряпки, по форме напоминающие галстуки, болтая подвешенным на кусок провода к хую картриджем от древнего принтера. – Никто и никогда не смеет записывать свои фантазии! Никто и никогда!
– Никто и никогда! – глухо отозвалось племя.
– Какими бы пиздатыми они вам ни показались!
– Пиздатыми ни показались! – вторил ему нестройный хор.
Маленький Гагач, потомок неисчислимых поколений Гагачей, сидел на корточках в сторонке у кромки воды. Ему было двенадцать лет, и он ещё не имел права участвовать во взрослых ритуалах.
Взяв в руку палочку, он уныло водил ею по песку. Глаза его смотрели в пустоту. А рука сама по себе выводила на песке надпись: «Смеркалось».
Очнувшись, Гагач быстро-быстро стёр написанное, опасливо оглянулся. Вздохнул и снова погрузился в свои детские мысли.
Его родители поссорились со старейшиной и собирались откочевать в Кратер. Так люди называли гигантскую воронку, образовавшуюся на месте Ленинградской области. Там было холодно и голодно. Но папу с мамой трудности не смущали. Лишь бы быть самостоятельными, подальше от бабок и дедок.
Так маленький он и понял, что счастье, оно скоротечно. Да и вообще, капризная старушка Фортуна его почему-то крайне недолюбливает. Интересно, почему?
Гагач вздохнул и уже увереннее написал на песке:
«…кто встретит, передайте, пожалуйста капризной: „Фортуна, здарова! Мальчик написал книжку. Говорят – смешную. Прочитай, а? Может, поменяешь отношение ко мне? Может быть, я стану полезным и востребованным членом общества?“».
В воздухе пахло духами, водкой и канифолью. Начиналась новая жизнь.
Гагарин, сидя на хмурой тучке, такой контрастной с его светлой улыбкой, поднял гранёный стакан, наполненный звёздным светом: «Поехали!» – сказал он.
«Поехали!» – повторил Бог.
«Ась?» – рассеянно спросил Гагач и удивлённо посмотрел на небо.
Дорогой Читатель! Ты держишь в руках прекрасную книгу, наполненную фантастическим юмором, искромётной фантазией и неподдельной жизнью.
(Как длинно нынче приходится расшифровывать слово «офиздинительно».)
Если вдруг смущают неприличные выражения, то вглядись в философию и красоту вкраплённых в повествование истин.
Если бы Сенека жил в наше время, он написал бы именно так. Слово в слово.
Эта книга достойна более подробного отзыва, но я хочу занять место на тыльной стороне обложки из врождённой скромности.
P. S. В общем, смело открывай книгу. Смейся и наслаждайся! А я пока самое главное скажу.
Аннотаций всё равно никто не читает. Настоящий демиург взбалтывает, а не смешивает реальность и фантазию, наблюдая за диффузией жизни.
Алексей Гагач – реальный и гениальный писатель, приготовил для тебя авторский коктейль из своей жизни и мыслей. Пей. Тебе точно понравится.
Алексей Петров,
поэт, прозаик,
член Союза писателей России
Песня группы «Агата Кристи» «Вольно», слова Глеба Самойлова.
