— Сколько? — по-деловому спросил Руслан, будто сам собирался покупать оружие.
— Не знаю, но сказал, что договорятся. Но денег, наверное, лучше с запасом брать.
Фаррух назвал место, время и условия встречи.
— А звать-то как человека? — уточнил Руслан.
— Я забыл спросить… Да какая разница. Черный «мерин» увидите, значит, это он.
— Я ж сам не потащусь. Чего я там забыл? Мне торговать надо, а то шеф быстро замену найдет.
— А кто нашу долю заберет за посредничество? — вспомнил бдительный Фаррух, не столько из-за денег, сколько для отвода от себя подозрений. Он прекрасно понимал, что покупатель вряд ли останется на свободе.
— После работы встречусь да заберу. Послезавтра тебе занесу.
— По пятьдесят баксов, как договорились? Ага?
— Ага, — нехотя кивнул Руслан.
— А приятель тебя не кинет? Заберет, к примеру, ружье, а с баксами пошлет подальше.
— Не кинет. Он хороший…
Вернувшись на рабочее место, Руслан лихорадочно свалил в баул товар, сложил столик-лоток, сдал все это хозяйство на склад и помчался к ближайшему таксофону, сжимая в руке серую визитку. «Только бы застать Антона Сергеевича, только бы он не был на задании…»
Застал.
— Здравствуйте, Антон Сергеевич… Это Руслан. С холодильником. Помните?
— Узнал. И даже без холодильника. Чем порадуешь?
— Я сделал, что вы просили, — Руслан прикрыл трубку рукой, — насчет ствола.
— И что?
— Есть ствол… Могут продать.
— Я понял. Давай приезжай, обсудим.
— Куда приезжать? К вам?
— Нет, в Русский музей. Конечно, ко мне.
— А может, лучше опять у спортшколы? — Осторожный Руслан уже освоил некоторые азы конспиративной работы.
— Зачем? — удивился Антон Сергеевич и тут, видимо догадавшись о терзаниях агента, пояснил: — Если что, скажешь, за паспортом приходил. Сколько тебе времени надо на дорогу?
— Полчаса.
— Жду.
Когда минутная стрелка завершала тридцатый круг, Руслан переступил порог знакомого кабинета. Антон Сергеевич стоял у окна и взирал на открывавшийся городской пейзаж, словно Наполеон на Бородинское поле. Величественно и спокойно.
— Рассказывай. — Он отошел от окна, запер дверь на ключ и присел к столу.
Руслан вдохновенно рассказал. Про Фредди-Фарруха и снайперскую винтовку, добавив напоследок немножко от себя:
— У них якобы не только винтовка есть, но и автоматы. Серьезная команда.
— Молодец, — похвалил оперуполномоченный, — я ж говорил, главное — наступательность и инициатива.
Он достал из стола карту города, развернул и склонился над ней, как уже упомянутый Наполеон. Судя по жирным пятнам от снеди и круглым следам от бутылок в районе Васильевского острова, карта служила в милиции скатертью-самобранкой.
— Кронштадт… Константиновский форт. Это где-то здесь. Отлично. Черный «мерин», значит?
— Да. В два часа, — напомнил Руслан.
— Сколько их приедет?
— Не знаю, но Фаррух сказал, чтобы с вашей стороны было не больше двух человек, — отрапортовал Руслан и тут же осторожно переспросил: — Антон Сергеевич, а он тоже сядет?
— Кто, Фаррух?.. Смотря что скажет продавец. Если он его сдаст, пойдет твой друг как посредник, если, конечно, признается. Реальный срок за это он вряд ли получит, скорей всего условный.
— Да не друг он мне, так, учились вместе.
— Ну тем более не переживай. А будут мучить угрызения, приходи ко мне, я тебя успокою и дам полную индульгенцию. Нигде в мире не считается зазорным сообщать властям о совершенном преступлении. Наоборот, почет и уважение. А как иначе бороться с преступностью? Это только наши демократы недодавленные верещат…
Проведя политинформацию, Антон Сергеевич сложил карту и встал из-за стола:
— Как ты меня представил?
— Коммерсантом. Сантехникой торгуете.
— Почему сантехникой? Нельзя было что-нибудь посерьезнее придумать?
— Но зато на вас покушались три раза.
— Уже легче. Ладно, я все понял. Будем работать.
— Антон Сергеевич, — с бесконечной тоской в глазах посмотрел на опера Руслан, — но ведь, если вы возьмете Фарруха, он тоже скажет, кто его насчет ружья спрашивал. И я тоже под статью попаду.
— Вообще-то, ты и так под статьей, — с улыбкой напомнил Антон Сергеевич на всякий случай. — А во-вторых, давай сначала мы их возьмем, а после думать будем.
«Ага, вы-то возьмете, а сидеть мне… Или вообще в могилу ложиться, тьфу-тьфу, не приведи Боже…»
— На крайний случай, стой в отказе — ничего Фарруху не предлагал, он на меня наговаривает. А мы особо допытываться и не будем.
— А откуда ж вы тогда про ружье узнали? — не успокаивался Руслан.
— Да мало ли… Кто-нибудь присутствовал при вашей встрече с Фаррухом?
— Нет!.. Хотя погодите… Бомж какой-то в мусоре ковырялся.
— Ну и классно! А это мой человек. Услышал, стуканул, в смысле — сообщил. Я на всякий случай в Кронштадт приехал и действительно повязал торговцев оружием! И Фарруху ты так же объясни. Мол, сдала нас сволочь бездомная. В другой раз будем умнее… Где тебя завтра найти?
— На рынке буду. Как всегда.
— Хорошо, ступай.
Оперуполномоченный открыл дверь. Руслан поднялся со стула, натянул шапочку-петушок по самые глаза, но не уходил, а продолжал топтаться на месте, словно студент на экзамене, не знающий предмет и умоляющий профессора поставить ему тройку.
— Что еще? — чуть раздраженно спросил опер.
— Антон Сергеевич… А заява? Про холодильник… Вы обещали отдать.
— Я слово свое держу. Обещал — отдам. Завтра. После двух. Если все срастется.
— А если не срастется?
— Ну тогда не отдам, — простодушно ответил Антон Сергеевич.
Выпустив завербованного Руслана через черный вход отдела, он сразу направился к заместителю начальника по оперативной работе, чтобы доложить ситуацию.
— Неплохо, неплохо, — похвалил шеф, потирая руки, — нам палочки к «Арсеналу» очень кстати. Меня этот Виктор Романович из Главка совсем замучил. А у нас, кроме четырех патронов за всю неделю, одни баранки. Может, у этих бойцов, помимо ружьеца, еще что-нибудь припрятано.
— Наверняка, — согласился Антон Сергеевич.
— Поэтому ты завтра не просто винтарь покупай, как пешка. А аккуратненько разведай, нет ли еще чего? Мол, готовы выложить круглую сумму. Если есть, перебивай стрелку. Пусть все привозят. Тогда и накроем. Согласен?
— Согласен. Кстати, насчет суммы. Они ж сначала деньги попросят показать, если не лохи.
— Попросят, — шеф снял трубку телефона, — сколько надо?
— Баксов пятьсот хотя бы.
Начальник уголовного розыска позвонил в службу безопасности коммерческого банка и договорился с каким-то Борюсиком о ссуде в пятьсот долларов сроком на два дня. «Серьезнейшая операция, срочно нужны деньги… Не боись, не пропьем…» Затем снова набрал номер и попросил какого-то Толика прислать ему завтра пятерых орлов. Потолковее и покрепче. В гражданской форме одежды, но с оружием. Предстоит силовое задержание в Кронштадте.
— Все, вопрос решен, — сказал он подчиненному, повесив трубку, — у нас своих людей мало, поэтому завтра к десяти подтянутся спецназовцы. По гражданке. Бери их и вперед. А сейчас дуй в банк на Садовой, найдешь Бориса Эльдаровича, это шеф службы безопасности. Он даст на пару дней пятьсот долларов. Меня завтра не будет, номерок к зубному. Но ты и сам справишься.
— Без проблем… На чем ехать?
— На катке! Ну хоть это вы без меня можете решить?!
* * *
Константиновский форт города-острова Кронштадт представлял собой заброшенные и поросшие травой катакомбы с бойницами для орудий, выходившими на Финский залив. Местами своды форта обрушились и периодически продолжали обваливаться, что не мешало бездомной публике устраиваться здесь на ночлег в ненастную погоду. Форт давным-давно утратил свое стратегическое значение, в силу чего его не восстанавливали. А как памятник он был никому не интересен, разве что любителям истории, пытающимся найти в его плесневелых подвалах следы ушедших веков.
Павел Григорьевич прибыл к его древним стенам первым, без одной минуты два. Как и договорились, на черном «Мерседесе» представительского класса. Прибыл не один, а в сопровождении личного водителя, в роли которого выступал хозяин машины, не рискнувший доверить дорогую иномарку ментам для всяких там операций. На Павле Григорьевиче была кожаная куртка цвета ноябрьской ночи, браслет 583-й пробы, взятый напрокат в отделе по борьбе с разбоями, и настоящий швейцарский хронометр, одолженный непосредственным начальником. Голову украшала прическа новобранца, специально сделанная накануне для полной достоверности. Подкачали ботинки, которые могли выдать с потрохами. Фирменных раздобыть не удалось, пришлось ехать в собственных — китайских с предательски стоптанными каблуками. Оставалось надеяться, что покупатель не обратит на них внимания. Хотя Виктор Романович, притаившийся сейчас с группой захвата в старом строительном вагончике, оставшемся от строителей дамбы, предупредил, что в таких делах мелочей не бывает. Когда-то он чуть не погорел именно на ботинках. Лет пятнадцать назад, в эпоху тотального дефицита, встречался с братвой под видом уголовника по поводу продажи партии анаши, а ментовские форменные боты с заклепками не снял. Потому как других у него просто не имелось. Придирчивая братва закосилась — не похож ты на нормального уркагана. Уважающий себя зек лучше босиком придет, чем в ментовских говнодавах. И стали плотно сжимать кольцо. От провала спас старый психологический прием. Виктор Романович со всего размаха врезал кулаком в челюсть старшему братку и заорал на всю улицу: «Ты, сохатый, когда порежешь с мое мусоров, тогда и будешь тявкать!» Братва одумалась, извинилась, анашу продала, за что и была жестоко наказана минутой позже… В общем, как говорит ментовская пословица, — хочешь жить, умей внедряться.
