говорить с вами вовсе не о достоинствах моих ушей!
Раздражение в Мустафе все нарастало, и оттого он непрестанно гладил инкрустированный бриллиантами эфес заткнутой за пояс сабли.
– Я догадался, – растянул старик губы, обнажив воспаленные беззубые десны. – Значит, перейдем ко второму.
– К какому еще второму?
– Но ведь ты сказал: во-первых! Значит, должно быть и «во-вторых». Возможно, даже «в-третьих».
– Нет, только «во-вторых». Я…
– Погоди-ка, – остановил его старый Хашим и вновь приложился к горлышку кувшина. Все повторилось: подергивание кадыка, бульканье убывающего вина и встряхивание кувшина в попытке уточнить остаток. – Половина! Теперь я готов тебя выслушать, Мустафа, – довольно почмокал губами старик. – Прости, что не называю тебя лопоухим, но тебе это не нравится.
– Не нравится, – скрипнул зубами Мустафа.
– Знаешь, то не очень хороший признак, – заметил Мустафе старик.
– Что вы имеете в виду?
– Твой зубной скрип. Ешь побольше чеснока.
– Хорошо, – чуть прикрыв глаза, сдержанно отозвался главарь. – Но можно я уже задам вопрос?
– Конечно, задавай. Я весь обратился в слух, – и старый разбойник прикрыл тонкие веки.
– У нас пропал человек, Хашим-ако, – начал Мустафа. – Зар… э-э… один человек заказал нам выкрасть важную бумагу у… другого человека, за что очень хорошо заплатил. Казалось бы, простая, даже плевая работа для искусного вора, коим является Саид, но… Саид пропал, и о нем нет вестей уже целую неделю! Я теряюсь в догадках, что могло пойти не так. Жив ли он? Схвачен ли? Возвращать деньги заказчику, – поморщился Мустафа, – или не возвращать? Можно, разумеется, послать человека, но моих людей стража отлично знает в лицо и обязательно схватит, а кази непременно потребует выкуп за их головы – опять траты. Что мне делать, Хашим-ако?
– Хр-р! – отозвался старик, качнув головой.
– Хашим-ако? – уставился на него Мустафа.
Ответом ему было причмокивание губами, в уголках которых выступила пена.
– Вот шайтан! Перед кем я здесь распинаюсь? – воскликнул Мустафа в сердцах. – Эй, старик!
– А? Что? – вздрогнул старый разбойник, едва не выронив из рук кувшин.
– Вы меня слушаете?
– Да-да, очень внимательно!
– О чем же я говорил? – Мустафа упер кулак в бок.
– Э-э… кажется, я задумался о своем.
– Причем, очень глубоко. Хорошо, я повторю!
– Погоди-ка! – и старик вновь начал поднимать кувшин, но Мустафа перехватил его руку, сильно сдавив ее. – Ой!
– Сначала о деле, – грозно произнес Мустафа.
– О деле так о деле, – вздохнул старик и с сожалением опустил кувшин на колени. – И вовсе незачем так сердиться.
Мустафа сделал три глубоких вдоха, стараясь обрести душевное равновесие.
– Если тебе нужно время собраться с мыслями, то я немного промочу глотку, – обрадовался старик.
– Это подождет! – холодно бросил Мустафа и повторил все слово в слово, что уже говорил до того.
– Не понимаю, с чем ты ко мне пришел? – засопел старик. – Что же тут сложного?
– Но как же мне поступить, чтобы не навредить ни своим людям, ни деньгам?
– Очень просто. Скажи человеку, который внес деньги, что возникли непреодолимые обстоятельства.
– Как-как?
– Обстоятельства, которые выше тебя и которые в силу их непреодолимости одолеть не получилось.
– Не понимаю, – развел руками Мустафа.
– Вот балда! Чего же тут неясного? Ты послал Саида выкрасть бумагу.
– Ну?
– Лепешки гну! Послал или нет?
– Послал.
– Он вернулся вовремя?
– Нет.
– Случалось с ним такое ранее?
– Никогда!
– Выходит, его задержали непреодолимые обстоятельства.
– Возможно. Но какие? – недоуменно воззрился на старика Мустафа.
– Хороший вопрос! Откуда же я знаю какие. Но здесь вопрос в другом: ты потерял человека, так?
– Да.
– Ценного человека.
– Именно!
– За это нужно платить?
– Разумеется!
– Так в чем проблема? Скажи покупателю, когда тот явится с претензией, так, мол, и так, задание крайне сложное, я потерял человека, ценного и толкового, и оказался в убытке. А убыток потребуй возместить.
– Ах, вон оно как! – Мустафа сжал бороду в кулаке. – Дельная мысль, старик. Ну а если он откажется возмещать?
– Разумеется, он откажется, иначе и быть не может.
– Но в чем же тогда выгода?
– Ты и вправду осел или только прикидываешься им? – прищурился старый разбойник.
– Прости, но я не понимаю!
– Заказчик откажется платить, потому как ты назовешь слишком высокую цену возмещаемых убытков и будешь угрожать ему.
– Угрожать? Да, это я умею, – согласно кивнул Мустафа.
– Нисколько не сомневаюсь. Так вот, ты будешь настаивать на своем, но в какой-то момент скажешь, что готов простить ему убытки, уважая ваши давние добрые отношения, но ранее внесенную им сумму ты оставляешь себе.
– Мудро! – прицокнул языком Мустафа. – Воистину, ты мудрейший из нас!
– А то! – фыркнул старик и поднес кувшин к губам.
– Погоди-ка! А что с Саидом?
– Э-э, – недовольно протянул старик, которому не терпелось отведать вина. – Какое тебе дело до этого остолопа? Может, по молодому делу загулял, может, дружков старых встретил, а может, и еще что. Вернется.
– Вы так думаете? – усомнился в его словах Мустафа.
– Я ничего не думаю – я предполагаю. Вернется – спросишь, где был, и устроишь ему хорошую взбучку. А не вернется – и шайтан с ним, с Саидом. Все, оставь меня, я устал!
– Благодарю, о мудрый старик! – отвесил поклон Мустафа и, шурша плащом, покинул жилище старого разбойника. Теперь неразрешимой проблемы не было, все встало на свои места, и у Мустафы несколько поднялось настроение. Однако ему все-таки жаль было потерять такого вора.
«Вернется, уши оборву! – Главарь в сомнении коснулся правого уха, бросив взгляд через плечо. – Нет, лучше шкуру спущу. Впрочем, не помешает сотворить с ним и то и другое сразу, – злорадно подумал Мустафа и, насвистывая, направился в свои роскошные покои, где он собирался предаться отвлеченным думам и созерцанию несметных богатств – они одни умели успокоить его и вернуть ему расположение духа».
Мустафа возлежал на мягких подушках и, мурлыча себе под нос нехитрую мелодию, пересыпал из ладонь в ладонь золотые монеты. Их сверкание и звон вселяли в него умиротворение и счастье. Но не успел главарь пересыпать золото и десяти раз, как в комнату вбежал запыхавшийся разбойник.
– О Мустафа! – выдохнул он, останавливаясь у входа.
– Что тебе? – лицо Мустафы сразу сделалось кислым и недовольным.
– Там пришел этот… как его… Зариф!
– Зариф? – При имени бая лицо Мустафы приняло отсутствующий вид. – Скажи ему, пусть обождет.
– Хорошо, я передам ему, – поклонился разбойник и, развернувшись, выбежал в длинный и узкий каменный коридор.
Мустафа колебался. Чем-то закончатся его переговоры с известным на всю округу жадиной, и как следует себя вести с ним? Советы советами, но ведь бай Зариф хитер, и может случиться так, что Мустафе не удастся облапошить богача. Но одно Мустафа знал наверняка: чем дольше промается ожиданием Зариф, тем
