Танец Мехти достиг апофеоза, когда Сардион, сидевший за старшего, позвал Беса:
— Беса, ну-ка, налей.
Беса рядом не было. Сардион огляделся и увидел Беса как раз в тот момент, когда тот поджигал огрызок шнура. Но откуда это мог знать Сардион?! Глаза Сардиона моментально полезли из орбит. К тому же Беса, отбегая уже от бочки, истошно завопил:
— Сейчас бабахнет!
Сардион сперва судорожно задергался на стуле, будто сидел на муравейнике, затем с протяжным стоном рванул из-за стола в сторону дома, взлетел по лестнице на чердак, захлопнув за собой створку слухового окна. Только уже оказавшись в безопасности, Сардион крикнул вниз:
— Камал, динамит!
Камал сообразил не сразу. Лишь увидев дымящийся бикфордов шнур, он понял смысл происходящего и кинулся к сараю. Уже из сарая Камал заорал:
— Ложись!
Почему он кричал «ложись!», Камал не мог бы объяснить и сам. Тем более этого не смог понять Бола, который вдруг обнаружил, что под яблоней остались только он, Роман и продолжавший плясать Мехти.
— Динамит взорвется! — крикнул из курятника Камал.
Бола как ветром сдуло из-за стола. Он мгновенно оказался за стогом сена. После Бола из-за стола смылся Роман. Он перемахнул через низкий штакетник веранды и скрылся в доме. А Мехти, который был от природы все-таки слегка глуховатым, все продолжал свою пляску. Теперь Сардион, Роман, Камал и Бола сосредоточили свое внимание на бедняге.
— Убегай, Мехти!
— Сейчас взорвется!
— Динами-и-ит!
Уловивший в конце концов, что происходит что-то неладное, Мехти нырнул в погреб.
— Спасайтесь!! — диким голосом завопил Сардион и еще раз захлопнул слуховое окно с такой силой, что черепица на всей крыше с грохотом просела.
— Дядя Сардион, — донесся в тишине робкий голос Беса, — я пошутил.
— Пошутил?! А если бы мы не успели залечь в укрытия?! — крикнул зло с обвалившегося чердака Сардион.
Из дома поддержал друга Роман:
— Пусть взорвется, я тебе покажу «пошутил»! За такие шутки убивать надо! Еще в люльке!
— Этот двоечник еще и хулиган! — добавил из курятника Камал.
— Тихо! — скомандовал Сардион. — Шипит?
— Кажется, шипит, — сказал Роман.
— Сейчас взорвется! — подвел итоги Сардион.
* * *
Вернувшийся из города Темыр, естественно, сразу направился к Бола. Он прекрасно знал, что ремонт дома будет только поводом для очередного застолья и заранее предвкушал удовольствие. Подойдя к дому, он удивленно глянул на перевернутые ворота, но прошел все-таки спокойно во двор. Заметив на столе следы пиршества, подошел, деловито налил себе в стакан араки, привычным движением отправил ее в пункт назначения и только после этого подозрительно огляделся, подошел к бочке и, грохнув по ней кулаком, прокричал:
— Бола! Куда вы все подевались?!
На Темыра мгновенно со всех сторон обрушились призывы:
— Ложись!
— Ложись на землю!
— Ложись, тебе говорят!
— Отползай!
— Скорее ползи к воротам!
Ошалевший не столько от обрушившейся на него информации, сколько от ее отсутствия, Темыр судорожно, по-пластунски, стремительно пополз к воротам. Лишь выбравшись на улицу, и плотно прикрыв за собой обе створки ворот, он облегченно вздохнул. Постоял в глубоком раздумьи. И растерянности. И решил, видно, все-таки разобраться во всем. Робко приоткрыл одну створку ворот, заглянул испуганно во двор. Речь его была сперва тихой, как журчание ручейка, но постепенно перешла в рокот бурного горного потока.
— В чем дело?.. Кто кричал «ложись»?.. Зачем? Зачем «ложись»?! Зачем «ползи»?! Война, что ли?!!
— Динамит в бочке, сейчас взорвется! — крикнул с развалин чердака Сардион.
Темыр больше не проронил ни слова. Он помчался по улице прочь от дома Бола, распугивая по дороге гусей и кур.
— Он когда-нибудь взорвется или как? — спросил из курятника Камал.
— Если до сих пор не взорвался, может, и не взорвется, — предположил Сардион.
— Тогда чего же мы здесь сидим? Арака стынет! — удивился Роман.
— А тебя что, привязали там? — язвительно заметил Сардион.
— Сам сказал, дай Бог мне столько дней прожить, сколько я их взорвал! Займись делом, — посоветовал из стога сена Бола.
— Разве я дурак? — спросил скорее у самого себя Сардион.
— А разве нет? — все больше распалялся Бола. — Ты посмотри, что наделал, — всю крышу завалил!
— Бола! — высунулся из курятника Камал, — он со страху заминировал тебе и чердак!
— Вы на себя посмотрите! — прокричал Сардион, — вам даже памятники ставить нельзя! Вместо головы — круг!
— Хотел бы я знать, кого ты выберешь на свой памятник, Македонского или Нельсона?! — это было последнее, что успел крикнуть из курятника Камал, ибо от переполнившего его возмущения, курятник рухнул.
— Господи! А при чем тут куры?! — запричитал Бола.
— Ну, чертенок, шкуру спущу, если не взорвется, — пробормотал Сардион.
— Что хочешь делай, Сардион, но взорви динамит! — посоветовал Роман.
— Что вы на меня кричите?! — возмутился Сардион. — Я что ли виноват, что Бола затеял этот проклятый ремонт?! Вместо того, чтобы отремонтировать дом, он устроил здесь военный полигон!
* * *
Беса, слышавший всю перепалку друзей отца и неплохо изучивший на собственной шкуре их нравы, понимал, что дело принимает очень печальный для него оборот. Тут подзатыльниками не отделаешься. Молодой, изворотливый ум сразу подсказал ему выход. Он прошмыгнул к бочке, поджег настоящий бикфордов шнур и, никем не замеченный, вернулся к ограде, за которой скрывался до сих пор.
Между тем, Сардион стал выползать из-под обломков крыши:
— Хватит ругаться, вылезайте. Взрыва уже не будет.
— Это точно, Сардион? — усомнился Камал, выбираясь тем не менее из бывшего курятника.
— Можно выйти? — не очень уверенно высунулся из дома Роман.
— Можно, — сказал Сардион.
И вдруг Беса заорал:
— Сейчас бабахнет! По-настоящему бабахнет!
И Сардион, и Камал, и Роман, и Мехти вздрогнули и застыли на местах.
— Я тебе бабахну! Ты что, издеваешься над нами?! — Бола схватил с земли подвернувшийся под руку камень и швырнул в сторону Беса.
Прогремел взрыв. Рванул-таки динамит. И какой он «направленный» сразу стало видно. Сардиона взрывной волной забросило опять на крышу. Роман аккуратно «вписался» в дверь, на которой он провис, сложившись вдвое. Мехти оказался на телеграфном столбе. Бола зашвырнуло на яблоню.
Первым из ворот дома выскочил Беса. За ним с возмущенным ревом неслись Сардион, Камал, Роман и Мехти. Лица у всех были в известковой пыли и саже, а одежда изорвана в клочья.
— Держи его! — орал на все село Камал.
— Ну, попадешься ты мне в руки, чертенок! — вопил прихрамывавший на бегу Сардион.
— Весь дом разрушил!
— Что дом, одежду мою изодрал!
Взрыв разбудил сонное село. Люди, громко крича, но еще не разобравшись, что произошло, бежали по улицам в сторону дома Бола. Благо, ориентир у них был совершенно четкий — над домом поднимались густые клубы черного дыма.
Дремавший на скамеечке под облепихой сельский пастух Инал, встрепенулся. Ноги его судорожно задергались в поисках опоры, наконец, нащупали землю, и он сполз со скамьи, и, тараща глаза, засеменил за пробегавшими мимо сельчанами.
Фаризат с двумя нанятыми в городе плотниками входила уже в село, когда мимо них промчалась пожарная машина.
— Пожар, что ли? — пробормотал один из плотников.
Фаризат насторожилась. Чутье подсказывало ей, что переполох в селе каким-то образом связан с ней. Она непроизвольно ускорила шаг.
Однако то, что предстало перед ее глазами, сразило Фаризат. Дома, как такового, не было. Он весь развалился. На месте дома было пепелище. На самой вершине яблони, как звезда на макушке новогодней елки, торчала бочка. С веток свисало выстиранное утром постельное белье. На одной из нижних веток раскачивался ее муж, который тщетно пытался освободиться. Фаризат подбежала к нему.
— Что случилось, Бола? — пролепетала она.
— Ничего особенного, — не очень уверенно промямлил Бола.
— Как, ничего особенного? Где наш дом?!
— Сюрприз — простонал Бола.
— Какой сюрприз?! — всплеснула руками Фаризат. — Где мой дом?!
— Дом, дом, дом! — закричал Бола. — Что ты пристала к этому дому?! Взорвал я этот дом! Разве это был дом?! Развалюха, а не дом! Мы построим новый дом!
— Кто построит?! Ты?! Да ты не мог отремонтировать старый!
— Легче построить новый дом, чем отремонтировать старый!
По узким улочкам села бежал Беса, а за ним еще десяток детей.
— Ура! — кричал Беса, — мы будем строить новый дом! Новый дом! У нас будет новый дом!..
Орджоникидзе, 1975 год.
Тенгиз Абуладзе: «Вы знаете, о чем сценарий?»
