Тут я заметил, что по-прежнему сжимаю палку с иглой. Клянусь честью – в эмоциональном смерче, порожденном откровением о Дживсе, я совершенно упустил из виду этот деликатный предмет.
– Это? – сказал я, – Ах, да.
– Что значит «ах, да»? Что это?
– О, это долгая история…
– Ничего, у нас вся ночь впереди.
– Ну, тогда начнем. Прошу вас мысленно вернуться на несколько недель назад: итак, я сижу в «Трутнях» после обеда, безобидный как младенец, и умиротворенно курю сигаре…
Сэр Родерик меня не слушал. Он вглядывался в край кровати, откуда на ковер уже капала вода.
– Боже праведный!
– … курю сигарету, весело и непринужденно болтаю о том о сем…
Этот тип опять отвлекся. Он поднял простыни и уставился на трупик грелки.
– Эт-то… ваших рук..? – удушливо прохрипел он.
– М-м… да. По правде говоря, да. Мой рассказ как раз продвигается к…
– И ваша тетушка еще пыталась убедить меня, что вы не сумасшедший!
– Но я же нормальный. Совершенно нормальный! Если вы позволите мне объясни…
– Не позволю!
– Все началось с того…
– Замолчите!!!
– О, всегда к вашим услугам.
Сэр Родерик сделал пару глубоких вдохов через нос. По-моему, это называется методом глубокого дыхания.
– Моя кровать превратилась в сплошную лужу!
– Так вот, началось все…
– Да замолчите же! – похоже, его мутило. – Вы, идиот несчастный, – сказал он, одолев приступ тошноты, – скажите мне, будьте любезны, где находится ваша комната?
– Этажом выше. Комната башенных часов.
– Благодарю вас. Я ее найду.
– А?
Он прицелился в меня бровью.
– Я намерен, – сказал он, – провести остаток ночи именно там. Ваша кровать, я надеюсь, пригодна для сна. Вы же можете располагаться здесь – со всеми возможными удобствами. На этом позвольте пожелать вам доброй ночи.
И превосходящие силы неприятеля ретировались с поля боя, оставшегося в моем полном распоряжении.
Мы, Вустеры, бывалые бойцы; к превратностям судьбы нам не привыкать. Но не стану грешить против истины, намекая, что открывавшиеся перспективы приводили меня в восторг. С первого взгляда на кровать было понятно, что для использования по прямому назначению она не пригодна. Для аквариумной рыбки – может быть, но не для Бертрама. Осмотревшись, я решил разбить бивуак в кресле. Притащил пару подушек с кровати, обернул колени каминным ковриком и принялся считать овец.
Но толку от этого было мало. Старый сухофрукт так кипятился, что отбил у меня всякую охоту ко сну. Заодно с дремотой наплывали тягостные мысли о черном вероломстве Дживса. В придачу становилось все холоднее и холоднее. Я уже смирился с мыслью, что не усну до конца своих дней, как вдруг над самым ухом прозвучало: «Доброе утро, сэр»; я вздрогнул всем телом и сел.
Готов поклясться, что ни на минуту не сомкнул глаз – но похоже, они все-таки сомкнулись. Потому что шторы были отдернуты, в окна лился свет, а рядом со мной высился Дживс с чашкой чая на подносе.
– Счастливого Рождества, сэр!
Я потянулся немощной рукой за животворным напитком, сделал пару глотков и немного пришел в себя. Руки и ноги нещадно ныли, шея и то, что выше, налились свинцом, но мыслить с определенной долей ясности я уже мог. Я навел на Дживса каменный взгляд и приготовился задать ему взбучку.
– Полагаешь, счастливого? – холодно и размеренно начал я. – Позволю себе осведомиться, какое значение ты вкладываешь в это слово? Если ты надеешься, что оно будет счастливым для тебя – оставь надежды, Дживс.
И принял внутрь еще пол-унции чая.
– Хочу задать тебе один вопрос. Ты знал, что этой ночью здесь будет спать сэр Родерик Глоссоп – знал или нет?
– Да, сэр.
– Ты в этом признаешься?!
– Да, сэр.
– И ничего мне не сказал!
– Нет, сэр. Я подумал, что разумнее будет промолчать.
– Н-ну, Дживсс!..
– Если вы позволите мне объяснить, сэр…
– Объясняй!
– Вполне отдавая себе отчет, что молчание может привести к определенным неприятным последствиям…
– Ах, значит, ты отдавал отчет?!
– Да, сэр.
– Ты его правильно отдавал, – сказал я и отхлебнул еще чаю.
– Мне подумалось, сэр, что любое осложнение будет только к лучшему.
Я хотел было сказать ему пару бодрящих слов, но пока я их искал, Дживс двинулся дальше.
– С другой стороны, сэр, если я правильно понимаю ваши взгляды, то вам не следует вступать в излишне сердечные отношения с сэром Родериком и его семьей.
– О чем это ты толкуешь? Что это еще у меня за взгляды?
– На матримониальный союз с мисс Гонорией Глоссоп, сэр.
Тут меня тряхнуло чем-то вроде вольтовой дуги – и окружающий мир вывернулся наизнанку. Я понял, как несправедлив был к этому честному малому. Я думал, что он навлекает на меня неприятности – а он-то меня из них извлекал! Прямо как в детских книжках, когда путник с собакой идет темной ночью по бездорожью, и вдруг пес хватает его за штанину, а хозяин ему говорит: «В чем дело, Пират? Прочь, сэр!», – но псина вцепилась намертво, и он уже выходит из себя и сыплет проклятиями, – и тут из облаков выходит луна, и бедняга видит, что стоит на самом краю пропасти – еще шаг, и… ну ладно, вы уже все поняли. Одним словом, мне грозило нечто очень похожее.
Не понимаю, как можно настолько потерять бдительность, чтобы самому беспечно сунуть голову в разверстую пропасть?! Могу поклясться чем угодно – мне и в голову не приходило, что тетушка Агата замышляет обелить меня в глазах сэра Родерика, дабы вернуть заблудшую овцу в стадо (вы понимаете, о чем я говорю) и заключить в объятия Гонории.
– Боже мой, Дживс! – пробормотал я, побледнев как полотно.
– Именно так, сэр.
– Ты думаешь, мне угрожала опасность?
– Да, сэр. Более чем серьезная.
Тут меня посетила жуткая мысль.
– Послушай, Дживс! А вдруг сэр Родерик придет в себя и сообразит, что я метил в Таппи? Когда повсюду витает и реет дух Рождества, случаются штучки похлеще проколотой грелки – и на это принято смотреть со снисходительной улыбкой, отечески качая головой. Бурлит младая кровь, и всякое такое? Вдруг он поймет, что я вовсе не в него целил – и все наши труды пошли прахом!
– Нет, сэр. Я склонен думать, что нет. Эта психологическая реакция сэра Родерика была бы вполне возможна, не случись второго инцидента.
– Какого еще второго?..
– Прошлой ночью, когда сэр Родерик спал в вашей комнате, туда проник неизвестный, неким острым орудием проколол грелку и скрылся во тьме.
Я ничего не понял.
– Как это? Ты хочешь сказать, что я бродил во сне как сомнамбула?
– Нет, сэр. Это дело рук молодого мистера Глоссопа. Я встретил его утром, по дороге сюда, сэр. Он пребывал в приподнятом настроении и справлялся о ваших впечатлениях от ночного происшествия. Он не подозревает, что его жертвой оказался сэр Родерик.
– Какое странное совпадение, Дживс!
– Простите, сэр?
– Ну как же! Таппи придумал точно то же, что и я. Точнее, то же, что и мисс Уикэм. Согласись, это более чем странно. Просто поразительно, я бы сказал.
– Не вполне так, сэр. Я полагаю, он получил аналогичные инструкции от юной леди.
– От мисс Уикэм?
– Да, сэр.
– Ты хочешь сказать, что она подговорила меня проткнуть грелку Таппи, а потом настропалила его проткнуть мою?
– Именно так, сэр. Юная леди обладает весьма динамичным чувством юмора.
Это был, прямо скажу, ошеломительный удар. Я вспомнил о том, что едва не предложил руку и сердце девушке, способной обмануть искреннюю любовь сильной личности, – и содрогнулся.
– Вам холодно, сэр?
– Нет. Просто бросило в дрожь.
– Осмелюсь заметить, сэр, – данный случай подкрепляет мою вчерашнюю гипотезу: мисс Уикэм, очаровательная во многих отношениях юная леди…
Я поднял руку.
– Ни слова больше, Дживс. Любовь умерла.
Мне немного взгрустнулось.
– Кстати. Ты видел сегодня сэра Родерика?
– Да, сэр.
– И как он?
– Несколько перевозбужден, сэр.
– Перевозбужден?
– Излишне эмоционален. Домогался встречи с вами, сэр.
– И что ты посоветуешь?
– Если быстро одеться и воспользоваться черным ходом, сэр, то можно незаметно пересечь поле, нанять в деревне автомобиль и добраться до Лондона. Ваше личное имущество я доставлю позже в вашем собственном автомобиле.
– До Лондона? Благополучен ли буду я в Лондоне? Ведь там тетя Агата!
Секунду-другую он разглядывал меня со странным выражением в глазах.
– Мне кажется, сэр, целесообразно будет ненадолго покинуть Англию, не слишком привлекательную в это время года. Не смею вам навязывать решения, но поскольку билеты на «Синий поезд» в Монте-Карло на послезавтра уже заказаны…
– Разве ты не отменил заказ?
– Нет, сэр.
– Я ведь тебе велел!
