Как же отличить людей от приспособившихся «кольчатых червей»? И чего никогда не сможет добиться человекообразное? Оно не может творить, не знает любви, «не понимает смеха». Мало того: «Оно ненавидит смех, как печать Богана лице души человеческой». А самое опасное состоит в том, что человекообразные перешли в наступление на людей и опутали их жизнь своими щупальцами: «Они притворяются теперь великолепно, усвоили себе все ухватки настоящего человека. Они лезут в политику, стараются пострадать за идею, выдумывают новые слова и дико сочетают старые, плачут перед Сикстинской мадонной и даже притворяются развратниками Они крепнут все более и более и скоро задавят людей, завладеют землею».
Для кого же пишет рассказы Тэффи, неужели тоже для человекообразных? Нет, ведь они не умеют смеяться, а Тэффи пишет юмористические рассказы. Пишет для людей. И, прочитав книгу, узнав себя и посмеявшись над собой, человек должен очиститься от скверны, восстать против засилия «усовершенствовавшихся гадов».
Человек умеет любить, и поэтому в рассказах Тэффи чувствуется «нежность положительная»[13] ко многим из героев; кроме смеха рассказы должны пробудить еще и любовь в читательских сердцах. «Надо мною посмеиваются, что я в каждом человеке непременно должна найти какую-то скрытую нежность, — признавалась Тэффи. — В каждой душе, даже самой озлобленной и темной, где-то глубоко на самом дне чувствуется мне притушенная, пригашенная искорка. И хочется подышать на нее, раздуть в уголек и показать людям — не все здесь тлен и пепел».
Уделяя преимущественное внимание комической стороне, писательница хочет не только рассмешить, но и показать всю несуразицу и пустоту того, что ее персонажи считают жизнью, обнажить вопиющее несоответствие между высшим предназначением человека и бессмысленностью его существования. Иногда создается впечатление, что Тэффи, вместо того чтобы фантазировать, напротив, лишает жизнь свойственной ей фантазии, выдумки, неожиданности. И в результате достоверное, подчеркнуто правдивое описание кажется карикатурой. А ведь ее рассказы — не карикатура, а реальность. Реальность, с которой незаметно снят налет привычности и благопристойности. Герои Тэффи постоянно притворяются — перед самими собой, друг перед другом, перед читателем, но делают это неумело, тем самым только обращая внимание на недостатки, которые пытаются скрыть. Герои других сатириконцев («устрицы» А. Аверченко, «двуногие без перьев» В. Князева, «серенькие люди» О. Д'Ора), как правило, хотят, чтобы их считали яркими личностями, и такое вопиющее, бросающееся в глаза противоречие вызывает бурный смех. Персонажи Тэффи стремятся выглядеть лишь чуть-чуть менее серыми. У них не хватает ни фантазии, ни оригинальности даже на то, чтобы попытаться предстать яркими людьми. Да и желания как-либо выделиться у них нет; они хотят быть такими, как все, и притворяются, поскольку все стараются казаться немного значительнее. Это несоответствие надо еще заметить, и оно вызывает горькую улыбку.
Второй сборник «Юмористических рассказов» упрочил славу Тэффи, ее произведения приобрели неповторимую «индивидуальную» окраску, она выработала свой стиль, не похожий ни на кого другого. «Новая, только что вышедшая в свет книга рассказов талантливой беллетристки и поэтессы Н. А. Тэффи подтверждает за писательницей отведенное ей критикой почетное место в первых рядах наших современных писателей, — утверждал рецензент «Ежемесячных приложений к «Ниве». — Избрав трудное и мало использованное в русской литературе амплуа юмориста, Н. А. Тэффи совершенно обособилась от общего типа нынешних юмористов, выдумывающих смешные положения, лишь бы получить то комическое, что скрыто в жизни и таится от непосвященного глаза в каждой линии жизни, в каждом столкновении людей — «Человекообразных» (1911, № 4).
В 1911 г. выходит «Всеобщая история, обработанная «Сатириконом». Неожиданно проявившийся интерес авторов книги — Н. Тэффи, О. Дымова, А. Аверченко, О. Д'Ора — к прошлому вызывал удивление, ведь сатириконцы стремились всегда быть максимально современными. Тем более что, в отличие от своих великих предшественников — А.С.Пушкина («История села Горюхина»), М. Е. Салтыкова-Щедрина («История одного города»), А. К. Толстого («История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»), они создают произведение не сатирическое, а юмористическое. Казалось бы, что можно найти смешного в государственных переворотах, в многочисленных войнах, эпидемиях и тому подобных событиях былых времен, сведения о которых дошли до нас? Однако стоило только пародистам взять в руки гимназическое пособие по истории и взглянуть на него «под углом зрения «Сатирикона» — и прошлое человечества обернулось удивительной чередой комических ситуаций.
Перу Тэффи принадлежит раздел «Древняя история», открывающий книгу. Если в персональных сборниках писательница предпочитает «мягкий» юмор, то в коллективном сочинении она с азартом включается в общую «клоунаду», создавая остроумную историю Древнего Мира. Ухитрившись почти не погрешить против фактов, Тэффи от души издевается над их хрестоматийными трактовками. Она иронически обыгрывает логические построения псевдонаучных трудов («Воспитание детей было очень суровое. Чаще всего их сразу убивали. Это делало их мужественными и стойкими»); гиперболизирует штампы («Древняя история есть такая история, которая произошла чрезвычайно давно»); пародирует морализаторские умозаключения и глубокомысленные сентенции авторов учебников («Так жили народы древности, переходя от дешевой простоты к дорогостоящей пышности, и, развиваясь, впадали в ничтожество»).
В 1912 г. Тэффи начинает работать в московском «Русском Слове», которое возглавлял «король фельетонистов» Влас Дорошевич, высоко ценивший талант писательницы. Затевая издание, И. Д. Сытин решил не жалеть средств, и ему удалось превратить свое детище в крупнейшую российскую газету с тиражом около миллиона экземпляров. Несмотря на то, что Тэффи жила в Петербурге, ее фельетоны регулярно появлялись на страницах «Русского Слова».
Вскоре распадается вроде бы дружный коллектив «Сатирикона». После неудачных попыток ликвидировать возникшие с издателем разногласия «мирным путем» из журнала уходит большая группа авторов во главе с редактором Аркадием Аверченко, в том числе и Тэффи. Объединившись в товарищество, они создают в середине 1913 года «Новый Сатирикон», сохранив практически прежний состав сотрудников. Тэффи остается одним из ведущих прозаиков журнала, выступая, как и раньше с юмористическими рассказами.
У писательницы ежегодно выходят новые книги — «И стало так…» (1912), «Карусель» (1913), «Дым без огня» (1914), «Ничего подобного» (1915). Она выпускает отдельными изданиями пьесы — «Восемь миниатюр» (1913) и «Миниатюры и монологи. Том II» (1915), продолжает писать для совместных сборников сатириконцев, таких, как «Театральная энциклопедия «Сатирикона» (1913), «Осиновый кол на могилу зеленого змия» (1915), «Теплая компания (Те, с кем мы воюем)» (1915), «Физиология и анатомия человека» (1916). Ее произведения публикуются в «Аргусе», «Огоньке», «Отечестве», «Солнце России» и т. п.
В последние предреволюционные годы в творчестве Тэффи все чаще звучат трагические мотивы. Особенно это проявляется в ее стихах. Трудно поверить, что следующие строки принадлежат известной юмористке:
Тоска моя, тоска! О, будь благословенна
В болотной темноте уродливых темниц,
Осмеянная мной, ты грезишь вдохновенно
О крыльях пламенных солнцерожденных птиц[14].
В сборник «Неживой зверь» (1916) писательница включает только «серьезные» рассказы. «В этой книге много невеселого, — говорилось в предисловии. — Предупреждаю об этом, чтобы ищущие смеха, найдя здесь слезы — жемчуг моей души, — обернувшись, не растерзали меня». «Серьезные» рассказы, так же как и юмористические, — о неумении людей понять друг друга; но теперь непонимание заставляет героев страдать, приводит к трагической развязке, ведь речь идет уже не о пустяках, а о любви и вере, о жизни и смерти.
В мае 1917 г. Тэффи вместе с Л. Андреевым, Н. Гумилевым и другими входит во Временный Совет созданного с целью защиты культурных ценностей Союза деятелей художественной литературы. После Октябрьской революции и закрытия «Русского Слова» Тэффи продолжает сотрудничать в «Новом Сатириконе» вплоть до его запрещения в августе 1918 г., а затем вместе с Аверченко уезжает сначала в Киев, затем на юг, оттуда в Константинополь и, наконец, обосновывается в Париже.
В эмиграции Тэффи работает в газетах «Сегодня» (Рига), «Возрождение» (Париж), «Последние Новости» (Париж), «Новое Русское Слово» (Нью-Йорк), журналах «Жар-Птица» (Берлин — Париж), «Перезвоны» (Рига), «Иллюстрированная Россия» (Париж) и др. В 1923 г. в Берлине выходят две книги ее стихов; сборники прозаических произведений издаются в Шанхае, Стокгольме, Берлине, Париже, Праге, Белграде, Нью-Йорке. Писательница по праву считается одной из крупнейших фигур русского зарубежья. Продолжая много работать, она сумела сохранить популярность и любовь читателей. «Только Тэффи и я трудимся, а остальные перепечатывают старые вещицы», — говорил в 1932 г. Буниным Владислав Ходасевич[15].
