сдала итоговые контрольные за десятый класс, закончила все дела и от греха подальше уехала на лето в деревню к бабушке. Про исправление осанки и про кино думать больше не хотела. Мне хватило.
Дорогие друзья! Простите за эту историю. Сама знаю, что тема не слишком приятная, да и юмора в ней маловато, но все же не обратиться к ней я не смогла. Знаете, опасности сексуального насилия могут подвергнуться все дети, не только девочки, но и мальчики. Родители сыновей редко думают о плохом и частенько радуются, когда учитель или тренер проявляет к ребенку повышенное внимание и берет его под свою опеку. Но и тридцать лет назад были педофилы, и сейчас они тоже есть. И зачастую им удается нас с вами перехитрить. Тщательно выбирают жертву, входят с ней в контакт. А дети клюют на внимание, на заботу, которую, возможно, недополучают дома. Самое ужасное, что обычно именно мальчики молчат о подобных вещах. Они винят себя, боятся позора. Педофилы знают это и чувствуют себя в полнейшей безопасности, ломая жизнь новым и новым жертвам. Сексуальное насилие калечит ребенку психику и оставляет след на всю жизнь. Именно из таких детей могут вырастать садисты, которые будут вымещать пережитый страх на других людях. Вот вам убедительный пример: парень, послуживший прототипом Беляйкина, где-то через год после описываемых событий получил большой срок за групповое изнасилование, совершенное с особой жестокостью. Я не утверждаю, что каждый изнасилованный парень непременно пойдет по пути Беляйкина, но моральный садизм в отношении родных и коллег порой бывает немногим лучше насилия физического.
И если ваш начальник садист, возможно, разгадка такого поведения кроется в его детстве или юности.
А сколько подростков оказываются не в силах перенести позор и кончают жизнь самоубийством? Мы должны беречь своих детей от насильников и, прежде всего, действовать на опережение. Не делать из этой темы табу и говорить мальчикам о возможной опасности. Объяснять, что есть моменты, которые должны насторожить: допустим, старший товарищ старается дотронуться без необходимости, постоянно выводит на разговоры «по душам» – о семье, о личной жизни, об отношениях с девочками. Такие факты – повод насторожиться и обсудить ситуацию с родителями.
Ну и, разумеется, нужно обязательно обещать своему ребенку понимание, полную поддержку и защиту в любой ситуации. Главное, чтоб он не держал этот ужас в себе и не оставался с кошмарами один на один.
Первого сентября я стояла на торжественной линейке в школьном дворе. Пахло началом осени, пластиком канцелярских принадлежностей и астрами с дачных участков, которые притащили первоклашки. Гордые и счастливые дети с бантами-вертолетами и вонючими новыми ранцами еще не подозревали, какую подлянку готовит им жизнь на ближайшие одиннадцать лет. И о том, что детство, увы, безвозвратно заканчивается прямо сейчас, под голос седого директора и мерзкую трель первого звонка.
Мы же, одиннадцатиклассники, наоборот, торопили этот последний чертов год. Хотелось побыстрее унести ноги на свободу. Подальше от типового здания школы, неадекватных учителей, да и друг от друга. За десять лет надоело это все хуже горькой редьки.
С Олей я не виделась все три месяца летних каникул, которые провела у бабушки в деревне. А Оля – на киносъемках. Спрятавшись за широкие спины одноклассников, мы шепотом делились новостями и сплетнями. А их накопился вагон и маленькая тележка.
Вадика за сознательность и добровольную явку в военкомат отправили на Северный флот. На три года. Мать сначала истерила и расстраивалась, а теперь ходит счастливая и в церкви свечки ставит, ибо в Люберцах начали происходить страшные вещи: всегда сплоченная и спокойная братва понесла первые серьезные потери. Убили Карандаша и двух его подручных. Подробностей известно мало, но хоронили их в закрытых гробах. Свежеиспеченная вдова Юрика уже снова вышла на ярмарку невест и ускоренными темпами подыскивает мальцу нового отца.
– На, держи, спрячь скорее, потом почитаешь. – Подруга сунула мне кипу листочков в клетку.
– Что это?
Я ошарашенно пробежала глазами верхний лист.
«Здравствуй, моя любимая, ненаглядная и единственная Леночка! С боевым солдатским приветом пишет тебе твой Вадим. Как у тебя дела? Родители говорят, что ты правую руку сломала, поэтому пишут письма под твою диктовку. Ты уж давай лечись. Как только сможешь – сразу же сама пиши. Буду ждать. Хочу на твой почерк любоваться. Он же у тебя такой красивый. Как и ты сама. У меня все хорошо. Вчера было 2 августа, День десантника. И у меня был типа выходной…»
Оля довольно хрюкнула:
– Тебе от Вадюхи. Он из армии пишет родакам и в конверты еще и для тебя весточки вкладывает. Чтоб передали, чай не чужая уже. Ты домой придешь – почитай. Хорошо у него получается. Даже лучше, чем те письма, которые он нам пишет. Мать над парой аж всплакнула.
Я машинально пролистала стопку уже изрядно затертых и помятых листов. Надо же! На общую тетрадь наберется. И точно, над ними плакали. Вон, чернила расплываются на некоторых. Пока я складывала и убирала письма в сумку, Пингвинкина продолжила делиться люберецко-бандитской хроникой происшествий. Картина вырисовывалась не радужная.
Буквально через неделю после пышных похорон Карандаша грохнули еще двух пацанчиков с МЭЗа. Люберцы стоят на ушах. Ищет братва, ищет милиция. Но даже несмотря на объединенные усилия и хорошую материально-техническую базу, зацепок никаких. Так что намечается война и реки крови. Вовремя Вадюха в армию ушел, а то б лежал сейчас на старом люберецком кладбище рядом с начальником.
Сама Оля окончательно влюбилась в кино. За лето поработала на трех картинах. Стала своей и на «Мосфильме», и на киностудии им. Горького. Режиссеры хвалят талант. Будет поступать во ВГИК после одиннадцатого класса. Дело решенное.
Родители тоже ничего. Батя тиражирует новый шедевр «Виктор Цой жив». Хорошо, что было много непроданных Маш Калининых. Когда рок-музыкант разбился в середине августа на машине – батя за ночь переделал Мисс Москва в Цоя, поменял надпись и за первый час работы на вернисаже все разобрали. Спрос был такой, что ему пришлось привлечь к производству двоих друзей-бухариков. И самому трудиться. А мать поставил за прилавок, продавать. Всего несколько дней торговли – и долг за «Москвич» погасили. Еще и на новый холодильник осталось.
Еще что? Наш бывший физрук-педофил пошел в бандиты, и уже гордо рассекает по Люберцам на тонированной «восьмерке» и в темных очках. Последняя новость меня несколько ошарашила. Но тут взгляд зацепился за тощую фигуру
