– Минуточку. Он и не собирался есть ежа. На второй день по приезде брата Юстес дал повару денег, чтобы тот купил курицу. По дороге на рынок повар увидел дохлого ежа. Собственно, еж лежал там несколько дней, но он его еще не видел. Повар, человек скупой…
– Галли! Я же сейчас пойду завтракать!
– Аппетит потеряете? Тем лучше. Освежает цвет лица. Итак, повар был скуп. Он знал, что под соусом съедят что угодно, хоть старушку, а потому подал Фредди с Юстесом тушеного ежа. Юстес позеленел, взвыл, как душа в аду, и выл неделю. Фредди еще наутро закусывал холодным ежом.
– Какая мерзкая история!
– Зато поучительная. Я бы велел записать ее золотом в каждой школе и каждом колледже. Да, так что вы сего дня делали? Почему поздно пришли?
– Прощалась с Ронни. Он полчаса как уехал.
– Ах да, к Джорджу Фишу на свадьбу. Хотите, расскажу про его папашу, епископа?
– Если опять в таком же духе, лучше не надо. Потом я искала лорда Эмсворта, Ронни просил поговорить с ним, но увидела леди Констанс. Пошла к вам, а он уже тут. У вас был важный разговор?
Галли хихикнул:
– Да нет, все эта свинья. Боится, что ее украдут.
Сью осторожно огляделась:
– Знаете, кто ее тогда украл?
– Знаю. Бакстер.
– Нет, Ронни.
– Что? Юный Фиш?
– Я же вас просила!
– Простите. Зачем она ему понадобилась?
– Он решил ее спрятать, а потом найти. Чтобы лорд Эмсворт из благодарности…
– Этот кретин придумал такую штуку?!
– Пожалуйста, не называйте Ронни кретином. Он очень умный. А вообще-то он взял идею от вас.
– От меня?
– Вы когда-то крали свинью.
– Да, было дело… С Булкой Бенджером. Отвели к Пробке Бэшему. Интересно, поладили они? Ну уж, как-нибудь. Хозяин вот рассердился. Очень любил свинью. Боялся за ее нервы.
– А почему лорд Эмсворт боится?
– Понимаете, Конни взяла секретаря, а он племянник Парслоу. Кларенс решил, что это интриги. Собственно, я тоже так думаю, но, по-моему, Монти Бодкин – просто прикрытие, а…
– Монти Бодкин!
– Это племянник. Сам он парень хороший, но…
– О, Галли!
– Что такое?
– Монти приедет сюда! Я так и знала! Так я и знала, что-нибудь случится!
– Дорогая моя, что с вами? Почему вас пугает Монти Бодкин?
– Потому что, – отвечала Сью, – я собиралась за него замуж.
– Да? – спросил Галли, думая о том, что годы и трезвый образ жизни притупили его разум. – Давно?
– Два года назад… Два с половиной… Три… Не помню. Задолго до Ронни. Ах, важно ли это! Собиралась замуж.
Галахад еще не все понял.
– Ну и что? Почему вы волнуетесь? Тяжелые воспоминания? Или боитесь огорчить его?
– Да нет! Я из-за Ронни.
– Из-за Ронни?
– Конечно. Вы знаете, какой он ревнивый.
– Ага, ага…
– Ничего не поделаешь, уж он такой. Чуть что – страдает. Монти очень хороший, но он сразу начнет: «Помнишь?.. А помнишь?.. Ты не забыла, старушка?..» Ух! Ронни сойдет с ума.
Галахад кивнул:
– Так, так, так… «Мой старый друг, мой верный друг». Да, неприятно.
– Ронни ревнует к Пилбему!
– А вы скажите, чтобы не лез в бутылку. Просто и строго.
– Ах, вы не понимаете! Какие бутылки, он будет очень вежливым. Холодный, сухой, молчит, ну Итон и Кембридж. Его совершенно не проймешь!
– Скажите, Сью, вы действительно любите юного Фиша?
– Кажется, я вас просила!..
– Да-да. Простите. Так любите?
– Конечно. Я же вам говорила. Для меня больше никто не существует. Вы спросите, как же я собиралась за Монти? Сама не понимаю. В семнадцать лет так приятно, если за тобой ухаживают… Так трудно отказать… Ничего не было, через две недели мы поссорились. Но Ронни возомнит бог весть что. Он – как ребенок, честное слово!
– Вы думаете, Монти все выдаст?
– Конечно. Он болтун.
– Да, да, помню. Вечно что-нибудь ляпнет. Как Рожа Бэгшот. Повел девицу ужинать. Вбегает какой-то дядька, машет кулаками, а он встает и говорит: «Не бойтесь, я честный человек, женюсь на вашей дочери». – «На дочери? – орет дядька. – Это моя жена!» Интересно, как они это уладили?
Галли подумал, мечтательно глядя на паука, который воспользовался веткой вместо трапеции.
– Ну что ж, – сказал он. – Все очень просто.
– Просто?
– Да. Ронни приедет завтра к вечеру. Утром пораньше езжайте в Лондон и поговорите с Монти Бодкином. Скажите, чтобы держался как незнакомый. Он не особенно умен, но если хорошо объяснить, усвоит.
Сью глубоко и восторженно вздохнула:
– Галли, вы гений!
– Опыт, моя дорогая, просто опыт.
– А если я не вернусь ко второму завтраку?
– Конни куда-то уйдет, Кларенс не заметит. Нет, главное – найти Бодкина. Вы знаете его адрес?
– Он целый день сидит в «Трутнях».
– Тогда все в порядке. Ну что за тип этот Ронни! Почему он ревнует? Должен бы знать, что вы его любите – не понимаю за что.
– А я понимаю.
– Да он кретин.
– Ничего подобного!
– Дорогая моя, – твердо сказал Галли, – если человек вам не доверяет, он кретин, и никто иной.
Глава V
Предположив, что бывший жених находится в «Трутнях», Сью не ошиблась. Назавтра, в начале первого, она позвонила туда с вокзала и услышала восторженный вой в духе гиены. Судя по словам, которые тоже были, Монти обрадовался призраку прошлого и посоветовал схватить такси. Сью послушалась: и теперь, в ресторане, за столиком, благодарила судьбу за мудрость. Без всяких сомнений, необработанный Монти поразил бы дорогого Ронни, как разрывной снаряд. И над коктейлем, и за семгой он только и восклицал: «А помнишь?» или «Помню, мы с тобой…»
Сью испугалась, что разговор будет трудный, но когда спутник ее благоговейно заморгал перед truite au bleu [28], она описала ситуацию и поняла по вдумчивым кивкам, что он, против ожидания, следит за ходом рассказа.
Расправившись с truite, он кивнул еще раз, показывая тем самым, что ему все ясно.
– Старушка, – воскликнул он, – все ясно! Собственно, Хьюго мне говорил…
– Ты его видел?
– Встретил в клубе. Все понял. Решил вести себя учтиво, но сдержанно.
– Значит, я зря приехала!
– Не скажи! У тебя как-то ярче выходит. Теперь я вижу, что сдержанной учтивости мало. Кто его знает, еще взорвется…
Сью немного подумала.
– Да, ты прав.
– Может, мы вообще не знакомы?
– Да, так лучше. – Сью нахмурилась. – Какая гадость!
– Ничего, ничего, я потерплю.
– Не в тебе дело. Ронни обманывать противно.
– Привыкай. Секрет семейного счастья. А вот глупо – это да. Мы же с тобой так дружим! Помнишь…
– Нет, не помню. Забудь и ты. Ради Бога, Монти, оставь эти сантименты!
– Хорошо, хорошо.
– Я не хочу, чтобы Ронни сердился.
– Конечно, конечно.
– Значит, следи за собой.
– Ладно, ладно. Не подведу.
– Спасибо, милый! А, что?
Как раз в этот миг официант поднес к ним серебряное блюдо и поднял крышку, словно ловкий фокусник. Монти с должной серьезностью посмотрел, что там лежит.
– Ничего, – сказал он, когда официант удалился. – Вот ты говоришь: «милый». Я вспомнил…
– Ради Бо-о-ога!
– Хорошо. Ладно. Странная штука – жизнь. Какая-то такая… странная.
– Не без того.
– Вот, возьми нас с тобой. Сидим едим, прямо как тогда, только ты мечтаешь о Ронни, а я – о Гертруде Баттервик.
– Что?
– Баттервик. Банан, ананас, тюльпан, тюльпан…
– Спасибо, я расслышала. Ты женишься?
– Как бы тебе сказать?.. И да и нет. Прохожу проверку.
– Она никак не решит?
– Что ты, она решила! Она меня жутко любит, прямо ужас. Но есть скрытые пружины.
– Прости?
– Такое выражение. Сама понимаешь, пружины. Кстати, почему пружины? Может, причины? Вроде бы нет… В общем, все сложней, чем кажется.
– Нет, выражение я знаю. В чем дело у тебя?
– В папаше. В Дж. Дж. Баттервике. «Баттервик, Прайс и Мандельбаум, экспорт-импорт».
