Монти с чувством проглотил картофелину. Сью умилилась. Да, конечно, слава Богу, что она за него не вышла, но так… словом, умилилась.
– Бедненький! – воскликнула она. – Ты ему не нравишься?
– Я бы не сказал… Иногда он со мной здоровается. Один раз чуть не предложил сигару. Не в том суть. Понимаешь, экспорт-импорт действует на психику. Ему почему-то кажется, что я бездельник. Прямо так и спросил: «Чем вы зарабатываете себе на жизнь?»
– Как грубо!
– Я и говорю. Дал мне испытательный срок. Надо целый год где-нибудь проработать.
– Ужас какой!
– Вот именно, ужас. Сперва я не поверил, что это всерьез. Потом поскакал к Гертруде, предложил бежать. И что же ты думаешь? Не согласилась! Послушная дочь, ах ты Господи! Вот оно, буржуазное воспитание. Чего ты хочешь? Средний класс, так его так, становой хребет империи. В общем, не бежит. Ну, я попросил дядю Грегори устроить меня в «Мамонт», есть у них детский журнальчик. Хорошо, работаю – а тут редактор уехал. Я без него немного ошибся. В общем, два дня назад меня выгнали. Начинаю заново.
– Понятно… А я уж испугалась, что ты разорился.
– Ну что ты! Все деньги при мне. Деньги! – Монти взмахнул рукой, заехав лакею в манишку. – Это сор! Мало того, это тлен! Золото гномов. Никакие деньги ни на шаг не приблизят меня к Гертруде.
– Она хорошая девушка?
– Ангел. Какой может быть разговор! Ангел самого высшего типа.
– Поверь, все у вас уладится.
– Спасибо, старушка. А вот ты скажи, – Монти немного смутился, – продержусь я год? Секретарей редко выгоняют.
– Хью и то продержался. Сам уходит. Как ты со свиньями?
– Со свиньями?
– Понимаешь, лорд Эмсворт…
– А, да, помню. Сбесился на свинье. Советуешь ее обхаживать? Это можно. Попробуем. – Он широко улыбнулся и от полноты чувств погладил ей руку через столик. – Ты меня подбодрила, старушка. Помню… Ладно, ладно! Хороший у тебя характер, всегда ты видишь лучшую сторону. Действительно, Хьюго продержался, кто ж не продержится? Тем более если заняться свиньей. В общем, через год женюсь. Ты к тому времени будешь давно замужем. Когда вы скачете с вышки?
– Если лорд Эмсворт даст деньги, Ронни купит долю в автомобильной фирме.
– Как семья, не против?
– Ну, леди Констанс – не в восторге.
– Донесли, что ты из шоу?
– Да, не без того.
– Ясно. Сдалась она?
– Сдалась.
– Значит, все в порядке.
– Вроде бы да. А все-таки… Монти, у тебя бывают предчувствия?
– Было одно недавно. Когда Тилбери взял меня за шкирку и понес к выходу.
– Вот и у меня. Я говорила Ронни, а он не верит. Говорит, я пессимистка.
– Какие слова знает! Сильная личность.
– А его мама? Она тоже сильная?
Монти почесал подбородок.
– Ты ее не видела?
– Нет. Она в Биаррице.
– Скоро приедет?
– Да, кажется.
– Спешит, а?
– М-дэ…
– Ну почему же!
– М-дэ…
– Ради Бога, что ты заладил «М-дэ»? Она очень страшная?
Монти почесал скулу.
– Как тебе сказать… Вообще-то хорошая тетка.
– Вот и Ронни так говорит.
– Свой парень. Такая, знаешь, в духе Дианы. Охотится, улыбается, угощает селян. А вообще, кто ее разберет. Я ее боялся больше, чем леди Констанс.
– Почему?
– Не знаю. Боялся, и все тут. Да плюнь, ничего не будет. Может, она сейчас распевает: «О ты, волшебница любовь!» Пошли, мне пора. Мой поезд в 2.45.
– Что?
– Без четверти три.
– В Бландинг?
– А то куда же?
– Так ведь и я им еду.
– Очень хорошо. Поедем вместе.
– Нам нельзя вместе ехать.
– Почему? Посидим, поболтаем, а выйдем – и не знакомы. Все ж веселей.
Сью вспомнила, как скучно ехать одной, и кивнула:
– Ну хорошо.
– Может, заскочим ко мне? Возьму вещи.
– И опоздаешь на поезд. Нет, спасибо. Скачи, если хочешь, я буду на вокзале.
– Я бы тебе показал ее фотографии. Шестнадцать штук!
– Опишешь по дороге.
– Ладно. Любезный, счет!
Когда стрелки вокзальных часов показывали 2.40, леди Джулия двигалась сквозь толпу, усиливая впечатление тем, что вокруг нее, словно спутники вокруг Солнца, крутились горничная, два носильщика и юный предприниматель, решивший, что ей нужны апельсины или конфеты.
К этому, как всегда, она относилась с благодушным презрением. Другие бежали, она – гуляла. Дозволив носильщику открыть пустое купе и сложить там сумки, книги, журналы, она расплатилась, отпустила горничную, села поудобней и стала безмятежно разглядывать вокзальную суету.
Церемония отправки набрала полную силу. Носильщики бегали туда и сюда, стрелочники взмахивали зеленым флажком, платформа звенела под ногами опоздавших, и поезд уже дрогнул, когда дверь распахнулась, а на леди Джулию едва не упало что-то шестиногое. Кое-как удержавшись, оно плюхнулось напротив и оказалось молодым человеком типа «хлыщ», в котором она узнала Монти Бодкина, неоднократно посещавшего дом ее предков.
Он задыхался, он вспотел, он чуть не опоздал, но остался preux chevalier [29], а они-то знают: если ты толкнул даму – проси прощения.
– Ничего, мистер Бодкин, – отвечала дама. – Это вы меня простите, расселась…
Монти подскочил и воскликнул:
– Ой!
– Да?
– То есть… Здравствуйте, леди Джулия.
– Здравствуйте.
Монти отер лоб носовым платком в тон носкам и галстуку.
– Удивительно! – выговорил он. – Наскочить на вас…
– Именно, наскочить. Просто колесница Джаггернаута! Куда едете?
– Э? А! В Маркет-Бландинг.
– К дяде?
– Нет-нет. К вам. Лорд Эмсворт взял меня в секретари.
– Как странно! Я думала, вы работаете в «Мамонте».
– Ушел.
– Ушли?
– Ушел.
– Почему?
– Да так, знаете… Есть пружины.
– Пружины?
– Пружины.
– Какое занятное выражение!
Монти решил сменить тему:
– Я слышал, в замке все по-прежнему.
– От кого?
– От Хьюго Кармоди. Он тоже был секретарем.
– Секретарю стоит быть понаблюдательней. Там землетрясение.
– А? Что?
– Держитесь, мистер Бодкин. В замке – Ронни с певичкой. Хочет на ней жениться.
– Что вы говорите?!
– Уверяю вас.
– На певичке?
– Да. На некой Сью Браун. Вы с ней знакомы?
– Нет, что вы! Что вы, что вы. Нет.
Леди Джулия взглянула на убегающий пейзаж.
– Матери это нелегко, – сказала она. – Не правда ли, мистер Бодкин?
– О! Да-да. Нелегко.
– Но могло быть и хуже. Такое короткое, простое имя. Мне почему-то кажется, она не подаст в суд.
– Куда?
– В суд. Когда все кончится. Вот Сюзан де Брюн – другое дело.
– Вы думаете, кончится?
– А как же! Почему вы волнуетесь?
– Я… я просто думал, это трудно. Ронни – сильная личность.
– Унаследовал от матери, – сказала леди Джулия.
Сью вошла в купе, когда они молчали.
Монти в это время смотрел на пейзаж, леди Джулия просто сидела. Ничто не говорило о том, что они знакомы, и Сью обрадовалась было, что нашла своего спутника, но он обернулся и так отчужденно, так сухо взглянул на нее, что она растерялась.
– Какая зелень, леди Джулия! – сказал он. – Леди Джулия! Зелень-то, а?
Величавая дама взглянула в окно.
– Да, – согласилась она, – хотя дождя давно не было.
– Наверное, Ронни это нравится. А, леди Джулия?
– Простите?
– Я говорю, – пояснил Монти, – что вашему сыну Ронни нравится свежая зелень.
И, бегло взглянув на Сью, он откинулся на спинку сиденья. Усилия его не пропали втуне. Сью задрожала.
– Простите, – сказала она, – вы не леди Джулия Фиш?
– Она самая.
– Меня зовут Сью Браун, – сказала Сью, жалея о том, что слишком напоминает испуганную мышку.
– Подумать только, – сказала леди Джулия. – Какое совпадение! Не правда ли, мистер Бодкин?
– Да-да. Совпадение. Какое.
– Мы говорили о вас, мисс Браун.
