– Слушай, Уилт, – сказал Флинт, – закрывай свой клуб путешественников. Тут такое дело: твоя мадам находится на первом этаже с детьми. Если Шауц сейчас же не спустится вниз, в избиении младенцев будешь виноват ты.
– Это я уже слышал, – ответил Уилт.
– А вот и не слышал. В общем, шутки в сторону. Если ты не отправишь ее вниз, это сделаем мы. Ну-ка, глянь в окошко.
Уилт выглянул в окно. На пустыре стоял вертолет, в него один за другим лезли солдаты.
– Все увидел? – продолжил Флинт. – Так вот, ребята высадятся на крыше и первым достанут тебя. В дохлом виде. А эту сучку Шауц будем брать живьем.
– Может, лучше наоборот?
Но инспектор уже повесил трубку. Уилт прошел через кухню и отвязал дверь ванной комнаты.
– Можете выходить, – объявил он. – Ваши друзья внизу, похоже, добились своего. Они ждут вас.
Из ванной ответа не последовало. Уилт подергал дверь и обнаружил, что она заперта.
– Ну послушайте же! Вы должны выйти. Я серьезно говорю. Там внизу мою жену и детей держат геноссе Баггиш и Чинанда. Полиция собирается уступить их требованиям.
В ванной по-прежнему было тихо. Гудрун Шауц явно не собиралась уступать требованиям Уилта. Уилт прижал ухо к двери и прислушался. Похоже, эта стерва ухитрилась сбежать или, того хуже, отправить себя на тот свет.
– Вы там? – глупо спросил он. Ответом был чуть слышный всхлип.
– Вас никто и пальцем не тронет! Сидеть там абсолютно бессмысленно…
Дверную ручку с той стороны подперли стулом.
– Черт! – прорычал Уилт, и уже спокойнее продолжил. – Прислушайтесь к голосу разума. Если вы не выйдете и не отправитесь вниз, здесь начнется черт знает что и кто-нибудь обязательно пострадает. Поверьте мне.
Но Гудрун Шауц уже наслушалась от Уилта достаточно всякого бреда, чтоб поверить на этот раз. Она тихонько бормотала по-немецки.
– Ну и что вы этим добьетесь? Уилт понял: с новым методом деморализации он слишком переборщил. Тогда он пошел в большую комнату и позвонил Флинту.
– У нас трудности, – сказал он, прежде чем Флинт перебил его.
– Трудности у тебя, Уилт. Не впутывай нас.
– Как раз трудности у нас у всех, – настаивал тот. – Она заперлась в ванной и, похоже, выходить не собирается.
– Все равно твои трудности, – сказал Флинт, – ты ее туда загнал, ты и выгоняй.
– Не вешайте трубку! Вы можете уговорить этих головорезов…
– Нет! – отрезал Флинт, и разговор окончился.
Уилт тяжело вздохнул и вернулся к ванной комнате. Звуки, доносившиеся оттуда, свидетельствовали, что Гудрун Шауц не стала более сговорчивой. Стараясь говорить как можно убедительней, Уилт убеждал ее, что внизу никаких израильтян нету, пока снова не зазвонил телефон. Уилт снял трубку.
– Меня одно интересует, – сказал Флинт, – эти Сакко и Ванцетти внизу уже получили свою Шауц или нет? Остальное меня не волнует и…
– Я открою дверь мансарды. Я встану так, что будет хорошо видно, что у меня нет оружия. Пусть приходят и забирают ее. Будьте добры передать мое послание своим громилам.
Флинт с минуту молча обдумывал предложение и потом пообещал перезвонить.
– И на том спасибо, – сказал Уилт. Затем он отодвинул от двери кровать, улегся и стал слушать, как бьется сердце. Казалось, оно готово вырваться из груди.
Двумя этажами ниже Баггиш и Чинанда тоже не находили себе места. Появление Евы далеко не успокоило девчонок, а напротив, послужило поводом для возмутительных вопросов.
– Мама, а почему у тебя такой складочный животик? – спросила Саманта, употребляя словечки, которые просто бесили Баггиша. – Откуда они взялись?
– У-у-у, это было давно" еще до вашего рождения, – спокойно ответила Ева, которая уже и так перешла Рубикон благопристойности, заявившись сюда в голом виде. – Тогда мамин животик был еще больше, а вы находились внутри него.
Террористы содрогнулись. Находиться в компании этих гнусных девчонок становилось невыносимо. Как раз не хватает только интимных подробностей их дородового существования в недрах этой чудо-бабищи.
– А что мы в тебе делали? – спросила Пенелопа.
– Росли, моя милая.
– А что мы кушали?
– Ну, вы не совсем кушали…
– Как же можно расти, если не кушаешь? Ты всегда говоришь Джозефине, что она не вырастет большой и сильной, если не будет есть овсянку.
– Терпеть не могу овсянку! – сказала Джозефина. – Там изюм без косточков.
– Я знаю, что мы кушали! Кровь! – смачно прошипела Саманта.
У миссис Де Фракас с большого похмелья голова просто раскалывалась. Она приоткрыла красный, как у кролика, глаз.
– И совсем не удивительно, – пробормотала старушка, – вы самые настоящие кровососы, то есть кровососки. И кто эту жуткую пытку назвал няньченьем детей? Дурак какой-нибудь…
– Но у нас тогда не было зубов, – продолжала Саманта.
– Нет, дорогая. Вас соединяли с мамой специальные шнуры, которые называются пуповиной. И все, что мамочка кушала, проходило к вам через эти шнуры.
– Через шнур ничего проходить не может. Шнур – это веревка, – сказала Джозефина.
– Ножик может пройти через веревку, – сказала Саманта.
Ева посмотрела на нее с восхищением.
– Да, милая, ножики могут… Дискуссию прекратил Баггиш.
– А ну заткнись и прикройся! – крикнул он и швырнул в Еву мексиканский коврик из. гостиной.
– Каким образом, если у меня связаны руки? – спросила Ева, и тут зазвонил телефон. Чинанда снял трубку.
– Переговоры закончены. Или… – Чинанда вдруг замолк и стал слушать. Позади него Баггиш крепче сжал автомат в руках, с опаской поглядывая на Еву.
– Чего они там?
– Говорят, Гудрун вниз не пойдет, – ответил Чинанда, – хотят чтоб мы сами пошли наверх.
– Еще чего! Это ловушка, там полиция. Знаю я их.
Чинанда убрал руку, которой зажимал трубку.
– Наверх никто не пойдет, пусть Гудрун сама спускается. Даем вам пять минут, а потом…
– Я пойду наверх! – крикнула Ева. – Там не полиция, там мой муж. Я приведу обоих сюда.
Террористы уставились на нее.
– Твой муж? – разом спросили они. Близняшки тоже изумились.
– Папочка, правда, наверху? Ой, мамочка, приведи его сюда? Он так рассердится на миссис Де Фракас. Ведь она выпила столько папиного пи-пи.
– Ох, и не говорите, – простонала старушка. Но Ева не обратила внимания на это удивительное сообщение. Она пристально смотрела на террористов: только бы пустили наверх.
– Обещаю вам…
– Врешь! Хочешь оттуда рассказать о нас полиции.
– Я хочу пойти туда, чтоб спасти своих детей, – пояснила Ева. – Не верите, скажите инспектору Флинту, пусть Генри спустится сюда немедленно.
Террористы побрели на кухню, попутно обсуждая предложение.
– Если сможем освободить Гудрун и избавиться от этой бабы с ее маленькими поганками – это хорошо, – сказал Баггиш. – Тогда у нас останутся мужик и старуха.
Чинанда не соглашался:
– Лучше детей придержим, тогда баба не выкинет никаких глупостей.
Он вернулся к телефону и передал Флинту предложение Евы.
– Даем вам только пять минут. Уилт спускается вниз…
– Голый, – подсказала Ева. Она твердо вознамерилась выставить Уилта в таком же дурацком виде.
– Да, голый! – повторил Чинанда. – Со связанными руками…
– Он не может сам себя связать, – вполне справедливо заметил Флинт.
– Гудрун может связать, – ответил Чинанда. – Вот наши условия! – Он повесил трубку, сел и озадаченно уставился на Еву. Странные все-таки эти англичане. С такими бабами и прошляпили целую империю. Из задумчивости его вывела миссис Де Фракас.. Ей наконец удалось встать на ноги.
– Сядь! – крикнул он, но старушка не села.
Выделывая кренделя, она направилась к раковине на кухню.
– Ну почему я ее до сих пор не пристрелил? – спросил Баггиш. – Ведь они тогда поймут, что мы настроены решительно.
Налитые кровью глаза миссис Де Фракас полусонно уставились на Баггиша.
– Сделайте одолжение, молодой человек. – сказала она, – пристрелите, а то так голова болит. Только не промахнитесь, – и в подтверждение своих слов миссис Де Фракас повернулась, открыла кран и сунула голову под холодную струю.
На узле связи тоже царила неразбериха. Флинт с радостью передал Уилту требование террористов и теперь с удовольствием слушал Уилтовы возражения: незачем, мол, рисковать жизнью, вдруг террористы выстрелят, и зачем надо раздеваться, ведь можно схватить двустороннее воспаление легких, и нет ни малейшего представления о том, как самому себе связать руки. Вскоре вмешался новый начальник отдела по борьбе с терроризмом.
– Отставить все! – сказал он Флинту. – Наши психопаты только что дали политико-психологический портрет Уилта. Тяжелый случай…
– Через три минуты станет, черт побери, еще тяжелее, если этот ублюдок не спустится вниз, – ответил Флинт. – И кстати, что это еще за политико-психологический портрет?
– Сейчас не важно. Главное, разговаривая с террористами, нагнетайте у них чувство успокоения, – велел начальник и удалился в конференц-зал.
